За остаток дня и ночь солдаты под руководством строителей и плотников почти полностью восстановили тюрьму. Они заделали возникший от взрыва пролом в стене, провели ремонтные работы внутри здания. Камеры вновь закрывались плотно, все службы работали. И уже через день с помощью военных представители Временного правительства начали облавы.

Людей хватали прямо на улицах. На Молдаванку вошли вооруженные отряды, которые прочесали все кабачки и игорные дома. Задержанных без суда и следствия отправляли в Тюремный замок и запирали в камерах. Властью Временного правительства был назначен новый начальник тюрьмы, и туда стали возвращаться прежние охранники и надзиратели. Порядок был восстановлен с помощью военных, и очень скоро Тюремный замок был заполнен до отказа. В городе начало расти серьезное недовольство.

Котовский же и его люди растворились в городе, залегли на дно и стали ждать, пока утихнут страсти. Тем не менее, бандиты стали стрелять в солдат, и жертв среди них было очень много.

Почти из каждой банды кто-то угодил в восстановленную тюрьму. Так от Тани в облаву на Молдаванке попали двое ее людей – бывшие контрабандисты, в банду их привел Корень. Таня не знала их хорошо, с нею они не были ни в одном деле, считаясь как бы резервом. Но тем не менее они оказались в тюрьме, и на волю очень скоро дошли слухи, что там раскололись. Теперь в народной милиции знали, что вместо Корня банду возглавила Таня Алмазная, и появились ее приметы. Так Таня стала полноправным членом уголовного сообщества, хотя никогда не сидела в тюрьме. Розыск ее как уголовницы поднимал ее на новый уровень, и это весьма ценилось в уголовном мире.

Впрочем, ареста Таня не опасалась. Во-первых, потому, что из-за открытых вооруженных столкновений солдат и бандитов облавы почти закончились, а во-вторых, потому, что Таня теперь редко бывала на Молдаванке, озабоченная предстоящим сходом и судьбой вверенных ей людей.

Этот мартовский день был ничем не примечательным. Разве что тем, что в ресторане на Дерибасовской собралось много военных, приехавших в город. Отмечали день рождения командующего отрядом.

Праздновать начали рано, в четыре часа, и уже к шести вечера за столами распевали веселые песни, а вино и шампанское текло рекой. Было еще светло, и на Дерибасовской было полно гуляющих. Мамы с колясками катали своих малышей, воспользовавшись теплым днем.

Ярко, празднично, весело, несмотря на то что еще не загорелись ночные огни, Дерибасовская жила своей жизнью, и приезжие солдаты с удивлением глазели на эту улицу, так как ничего подобного не видели никогда. В их городах никто так не гулял на центральных улицах, да и не было той пьянящей жизнерадостности, от которой просто хотелось петь.

Дамочек с колясками было множество. Поэтому никто не обратил внимания на очередную мамашу, катившую белую коляску, прикрытую тюлевым покрывалом. Коренастая, крепко сбитая женщина с обветренным, не очень красивым лицом сосредоточенно всматривалась в коляску, ничем не выделялась. Платье в клетку сидело на ней кое-как, не шло ей, и было ясно, что мамаша совершенно не следит за модой. Так же косо и неказисто сидела и старая, потертая шляпка, с трудом держащаяся на коротко стриженных волосах.

Поравнявшись с рестораном, женщина замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась, качая коляску. Сквозь огромные окна было видно, что в тот момент в ресторане произносили праздничный тост, сопровождаемый громкими криками.

Дальше все произошло мгновенно. Мамаша вдруг с силой толкнула коляску прямо в окно, а сама бросилась бежать со всех ног. Коляска катилась все быстрей и быстрей, ускоряясь по мере приближения к окну.

Взрыв раздался в тот самый момент, когда коляска столкнулась с окном. Он был такой силы, что, казалось, земля раскололась надвое. Коляска была начинена взрывчаткой, и такое ее количество почти полностью разрушило первый этаж здания, где находился ресторан.

Количество человеческих жертв было не меряно. Погибли и случайные прохожие, оказавшиеся на улице в тот злосчастный момент. Этот взрыв вызвал в городе настоящую панику. Ответственность за него взяли на себя анархисты, пояснив, что это месть за облавы и восстановление тюрьмы.

Это был серьезный удар по власти Временного правительства в Одессе, которое после этого так и не смогло собраться с силами. Скоро стало известно, что взрыв был лично устроен группой анархистки Марии Никифоровой.

Даже красная бархатная портьера у входа свидетельствовала о том, что кафе «Саратов» убрано с купеческой роскошью. Здесь было всё то, что так любят купцы средней руки: большие зеркала в позолоченных рамах, хрустальные подсвечники, обитые таким же бархатом стены, на полу – пушистый ковер. Вся эта вызывающая, кричащая роскошь и была рассчитана как раз на то полное отсутствие вкуса, которым, как правило, отличаются купцы и средней руки промышленники, приезжающие в Одессу по делам. А заодно и погулять как следует в южном городе, сулящем неимоверное множество развлечений. Ну и потерять деньги, напоровшись на воров.

В купеческой роскоши этого кафе нормальному человеку чудилась какая-то насмешка, но Таня поняла, почему воры для своего схода выбрали именно это место: такие вот посетители – вульгарные, шумные, набитые деньгами – и были здесь, так сказать, хлебом насущным.

В дверях стояла личная охрана Японца – кафе было закрыто для всех. Внутрь приглашали только тех, кого позвали на сход. Таня протянула пригласительный. Дюжий бандит забрал его и бросил внутрь какого-то ящика. Хряща и Шмаровоза обыскали – на сход было запрещено приносить оружие, – Таню не обыскивали. Они мужественно претерпели процедуру обыска – им были знакомы правила, принятые в воровском мире. По дороге Хрящ шепнул Тане, что уже был на таком сходе с Корнем. И оттого, что он знал, как себя вести, Тане стало легче на душе – подскажет, если что.

Она долго перед этим обдумывала наряд, понятия не имея, как следует одеваться на сход воров. В конце концов остановилась на изящном черном костюме, отороченном черной норкой. Шляпка с вуалью, заколотой крупной бриллиантовой брошью, и маленькие серьги с бриллиантами (подарок Геки) дополняли образ. Таня остановилась на бриллиантах специально: раз уж она Алмазная, надо соответствовать.

В этом костюме она была похожа на богатую дамочку из высшего светского общества. И было непонятно, что рядом с такой изящной и модной красоткой делают небрежно, грязно одетые Хрящ и Шмаровоз, явившиеся в самой простой одежде жителей одесских предместий. Впрочем, их костюмы ничуть не отличались от одежды всех остальных воров.

Когда Таня и ее люди вошли в большой зал, через который тянулся огромный длинный стол, внутри было уже полно людей. В ожидании начала схода они расхаживали по залу. Спиртного не было. Хрящ шепнул, что наливать будут потом, после всего, – говорить о делах на пьяную голову не принято.