Ну хоть так.

Настоящей любви к своему автомобилю я не испытывала, хотя и считаю их (машины) существами отчасти одушевлёнными, что, согласитесь, не вполне нормально. Однако знаю, что такое встречается, бывает, случается – человек действительно любит свой автомобиль, смотрит на него с нежностью, тщательно заботится, скучает в разлуке и даже разговаривает с ним на языке настоящей привязанности. Разве дети не любят своих тряпичных зайчат и медвежат? Тут тот же процесс – одушевление материи в образе. Автомобиль – игрушка взрослых, и любовь к нему является «индивидуальным избирательным чувством», как и было указано в Большой советской энциклопедии. Есть граждане, годами рассматривающие модельные ряды в каталогах и выбирающие авто своей мечты, – аналогии очевидны. Но мало ли кто раскатывает губы на формы моделей – жить придётся подавляющему большинству мечтателей с законной женой/мужем, то есть с тем, что по карману и по судьбе. Вдохновенное созерцание красоты само по себе, а совместное проживание с общими кастрюльками – совсем другой коленкор.

Те, кто приобретает именно машину своей мечты, – они вступают на путь утраты иллюзий.

Конечно, машина им дорога, она – заветный предмет обладания, но в нашем мире вожделение разжигается не для того, чтобы его так вот одномоментно залить. Только полюбил Анжелину Джоли – а она уже глупая, страшная, в разводе, с усечёнными сиськами. Купил автосокровище последней серии – ап! Твоя серия тут же оказалась предпоследней, прошлогодней, выходящей из моды. Другое дело – законная жена/муж и машина по карману и по судьбе. Здесь иллюзии иного сорта. Вроде того, что своё – родное и не подведёт. И чувство такое спокойное, тёплое, привычное. Дескать, вон моя/мой стоит…

Сроки любви к машине могут быть значительными – знаю водителя, исключительно привязанного к своей старенькой Мерседес, купленной в конце девяностых годов на первый зажиток от фантомного бизнеса. Она впрямь красоточка, так пикантно фар больше не расставляют, а рачительным уходом заботливо и тщательно сохранена. Человек в состоянии приобрести новый автомобиль, но лелеет свою подругу молодости – сентиментальность? Конечно, однако вынь из нас сентиментальность, не превратимся ли мы в чудищ? На дачных дорогах мы повстречаем древние «волги» и реликтовые «москвичи», сбережённые натруженными руками советских людей. Не одна только бедность ими движет, но и несомненная любовь к своему прошлому. Да, к этому скудному дизайну, к этим тусклым краскам. Я видела одну «волгу» невыразимого цвета – как если бы поддельную бирюзу долго вываривали в столярном клее… Таков человек, к чему ни на есть, а прилепится сердцем!

И всё-таки лелею я надежду как-то справиться с контрадикцией любви и разума. Любовь к отдельным людям вычеркнем из списка, а вот предметы, мифы и страны должны, что называется, встать на поверку. В идеале я хотела бы выписывать любовь строго по рецептам ума.

Мнимый водитель – это тот, кто получил права, сел за руль и понял, что он никуда и никогда не поедет. Это трагическая фигура.

Между получением прав и покупкой машины обычно проходит некоторое инкубационное время. В это время потенциальный водитель чувствует и нарастающее желание осуществить свои права, и разбухающую тревогу. Но вот машина куплена, и надо сделать это в первый раз. Инструкторы обычно советуют первый раз сесть за руль либо рано утром, либо поздно вечером, в ситуации минимального движения. И чтоб свидетелей потенциального позора было поменьше.

Я вышла из дома поздно вечером и направилась к своему шевролёнку, припаркованному неподалёку у магазина. Я села, завела его, поставила ногу на тормоз и впала в оцепенение. Это была роковая минута! В эту минуту решалось, настоящий ли я водитель или мнимый – тот, кто не сумел преодолеть власть первобытного ужаса от перемены участи. Я облилась горячим потом. Поняла, что ноги отказали, и я не смогу надавить на газ. Тихо и отчаянно я стала ругать сама себя.

– Ты, ничтожество! – сказала я драматическим шёпотом. – Если ты не поедешь сейчас, ты не поедешь никогда. Ты останешься навечно трусливой идиоткой, получившей права, купившей автомобиль и спустившей все эти героические усилия в унитаз. Тебе не забыть этого унижения. Ты не простишь себя! Ни одного потраченного впустую рубля, ни одной минуты автошколы, проведённой зазря, ты себе не простишь! Ну! Ну!

Нет, я не поехала тотчас же. Я ругала и проклинала себя ещё минут двадцать. Потом – поехала. Всё в жизни человека зависит от того, сможет ли он себя заставить то или сё (быть нормальным; учиться; вставать утром и идти на работу; выполнять задуманное и т. п.). Я заставила себя поехать – и участь моя была решена.

Музыку за рулём я не слишком люблю. Всё-таки это некоторое унижение для музыки – когда она становится дополнением, гарниром, дизайном, приправой. Я люблю слушать музыку специально, чтобы звуки её приподнимали меня из обыденности. Поэтому я не вожу любимую музыку с собой, а выбираю ситуацию, когда музыка уже унижена и стала дизайном, но я тут ни при чём. То есть я включаю радио.

Любая радиостанция имеет склонность надоедать. Но заниматься поисками на трассе я не способна – моя задача доехать, и она в моём случае не так уж элементарна. Поэтому я настраиваю радио заранее и обречена подчиниться своему выбору до окончания пути. Вывод сделан давно: «моего» радио, существующего для меня, не раздражающего ничем, на свете нет. Надо выбирать наименее противный вариант.

Наименее противный вариант – это когда нет или почти нет ведущих, залезающих в мозг с целью последующего изнасилования. Жанр музыкального дизайна станции не особо важен, ретро ли это попса, русский рок или джаз. Главное – чтобы не было людей с усиленно весёлыми голосами, сообщающих мне, что среда подходит к концу и впереди четверг, а там и пятница. И ещё какие-то захватывающие в той же мере сведения из их весёлого ада. Станции с минимальным разговором и максимальным музлом существуют, их я и врубаю – а спроси меня, для чего, сама не знаю. Для соединения со всемирным океаном пошлости, наверное.

Мне кажется, когда вы сядете за руль, вам не удастся полюбить мотоциклистов. Оно конечно, мы и в пешеходном состоянии их не обожаем, но покуда ночной порой мотоциклисты исходят под вашими окнами своим пердячим паром, они раздражают, тревожат, вызывают неприязнь – но не представляют собой непосредственной опасности.

На дороге же рядом с вами эти мрачные агрессивные фигуры, так явно и откровенно транслирующие гордость и презрение к вам, несут угрозу, даже сами не желая того. Они, возможно, и не хотят специально транслировать гордость и презрение, но, честно говоря, вы встречали мотоциклиста, на котором не было бы крупными буквами написано «А начхать мне на вас!»?

Когда на дороге мне встречаются мотоциклисты, я чувствую себя дитятей, попавшей в грозу с чёрными молниями. Тут, конечно, требуется спокойствие, даже некоторая отмороженность – и могучая вера в свой фарт.