Некоторый женский русский не любит слишком быстрой езды…

Но что такое для меня – быстрая езда? Какую именно скорость я не люблю, то есть не выношу её физически, съёживаюсь и скрючиваюсь в своей капсуле?

Один умный человек, прирождённый водитель, который одно время работал шофёром у моего мужа, сказал мне две вещи, когда я расспрашивала его о вождении. «Какой вы человек – так вы и будете ездить, – сказал он мне. – Все свойства вашего характера будут на дороге, абсолютно все. Это первое. И второе – ехать надо на скорости принятия решений. Определить для себя интервал такой скорости и не нарушать его»…

Что я за человек, Бог весть, я же не знаю в точности, какой я водитель. А вот интервал «скорости принятия решений» я для себя нащупала: от 30 («Мадам, куда крадётесь?») до 110. Самая комфортная скорость для меня – от 80 кэмэ до 90. Видимо, я родилась законопослушной гражданкой!

А те, их большинство, для которых 100 кэмэ – не скорость вообще? Что это за люди, что у них за организмы? Были ли они некогда птицами или ангелами? Или приобрели страсть к скорости в ходе жизни, потому что скорость – это круто, это престижно, это по-мужски? Насколько это естественно и органично для человека – любить скорость передвижения, ощущать её на дороге (потому что больше всего скорость нашего передвижения – в самолёте, но мы её никак не ощущаем)?

Человек – такая скотина, что у него хрен разберёшь, что врождённое, а что приобретённое, сам же он в 88 случаев из ста лжёт сознательно или невинно завирается. В остальных 12 случаях – сам не знает, что и сказать. Вот я, тотально отрефлексированное существо, знаю, что не пристрастна к быстрой езде, что тело моё протестует и страшится скорости, что я постепенно приучила себя передвигаться в пространстве более чем на 60–70 кэмэ. Моя первая машина, мой шевролёнок, так проникся излучениями моей психики, что при скорости больше 110 начинал мелко и отчётливо дрожать. Он был исправен, он дрожал от страха, клянусь вам!

Он меня понимал.

А светофор я люблю. И не потому, что он подстроен под надобности автомобилистов, а не пешеходов, последние явно дискриминированы и редко когда по зелёному сигналу можно беспечально форсировать улицу, не прибавляя шагу в конце маршрута. Я люблю светофор, потому, что это – светлый и радостный символ.

Светофор – это единственный предмет-явление, в котором у человечества нет разногласий. По вопросу о светофоре человечество договорилось! На всех континентах без исключения, во всех странах, независимо от формы правления и господствующих конфессий, у всех наций и народов, безотносительно к правам человека и мнению тех или иных деспотов – красный это красный, а зелёный это зелёный. А разве не мог какой-нибудь весельчак, упиваясь самодурной властью, объявить, что запрещающий сигнал нынче будет голубого цвета, а разрешающий – оранжевого, потому как это красивше и ближе к национальным традициям?

Но этого никто не сделал, никто, никогда.

Одно из самых отрадных явлений на дороге – «зелёная улица», когда все светофоры в городе на значительном отрезке дороги вспыхивают именно зелёным светом при вашем приближении. Конечно, кроме «зелёной улицы» есть и противоположный ей «красный коридор», когда – чёрт, как назло! будто меня именно ждали! – вас встречает запрещающий сигнал. А чаще всего царит обыкновенная чересполосица сигналов, по которой никак не разберёшь язык судьбы. Но зато «зелёная улица», особенно когда с дачи едешь в город, отчётливо читается как милость, как приветствие, как улыбка…

Сюда, сюда. Здравствуй, дорогая. Проезжай!

У меня, товарищи, раздвоение личности, но не тотальное, а лишь по некоторым вопросам. Живя пешеходом, я любила трамвай, да я и сейчас его люблю, но, как всё в моей жизни, не натуральной любовью уже – а будто бы воспоминанием о такой любви. Это интересное чувство. Схожее с тем, которое описывал Мечтатель в повести Достоевского «Белые ночи». Он умел мечтать профессионально, маниакально, в деталях воображая себе картины своей грядущей ослепительной жизни. Но потом эта способность несколько ослабла, и Мечтатель уже не галлюцинировал с прежним сладострастием, а лишь вспоминал, как некогда в своих грёзах он был счастлив, проходя теми же дворами и улицами. Вот, год назад на этом месте я мечтал, как спасу человечество, и как же я блаженствовал…

Так и я берегу в душе тени прошедшей любви – да, это тени, но любви. Для ощущения города трамвай – на втором месте, после пешего хода. Он тяжёлый и медленный, устроившись в нём, можно не только читать, но и вязать – и петли не спустишь. Трамвай огромно-оконен, и глазеть в окно – главное трамвайное удовольствие. Трамвай не для тех, кто спешит, – и на пассажирах трамвая словно бы есть «особый отпечаток». До сих пор сохранились дивные, прямо-таки экскурсионные маршруты ленинградских трамваев…

Первая тревога началась во время изучения правил ПДД. Взаимоотношения водителей легкового транспорта и трамвая представали в них катастрофически сложными и запутанными. Оставив попытки понять, что там в какой секции загорается и как это трактовать, я решила пропускать трамвай всюду и всегда. И на этом месте любовь к трамваю стала таять. Оказавшись на дороге, я стала воспринимать трамвай не как бесспорный факт культуры, исторический раритет и экологическую драгоценность. Трамвай с его замедленностью и несносными рельсами стал раздражением и помехой. И я стала падшей. Я поняла ругавшихся на трамвай водителей. Я начала встречать потерпевших, получивших лишение прав за какой-то непостижимый разворот по рельсам. Я стала остро ощущать пропущенные из-за трамвая повороты и пенять этому милому животному за свои потерянные минуты…

Потерять невинность легко – а попробуй, восстанови.

С автошколами и обучением вождению примерно та же проблема, что с врачами и больницами: сфера мифологизирована. Она нашпигована под завязку легендами и сказками о хороших врачах/инструкторах, и всякий мечтает, что именно на его долю придётся этот мифический хороший врач/ инструктор, который, как добрый пастырь, возьмёт его за руку и выведет из долины тревог. Тогда как истина проста: вам или повезёт, или не повезёт. Выбирая автошколу поближе к дому, вы поступаете довольно разумно, потому что вы встретите в ней ровно то же самое, что и везде. Хотите поиграть в безвыигрышную вообще-то игру «найди хорошего» – играйте, сравнивайте цены, читайте отзывы, расспрашивайте знакомых и неизвестных – ведь почему-то именно отзывам неизвестных лиц верят больше всего. Всё это заполняет время и даёт иллюзию осмысленной деятельности, будучи вполне бессмысленным.

Все автошколы в больших городах примерно одинаковы. В маленьких – тем более, просто их меньше. Любой инструктор автошколы так или иначе научит вас вождению и доведёт до экзамена. Если вы чувствуете, что ваших знаний недостаточно и у вас есть средства дополнить базовое образование, возьмите частного инструктора. Если вам суждено водить, если вы в принципе на это способны, никакой особенный «хороший инструктор» вам не нужен.