Но проблема заключается в том, что строгое деление на черное и белое сформировало социальный контекст, в котором многие из нас выросли. Это приводит к созданию ограниченного представления о сексуальности, а в результате – к дисфункции и саморазрушению.

Хотя движение за непорочность, казалось бы, сходит на нет, дети, которые достигли совершеннолетия в период расцвета этого движения, сейчас стали взрослыми. То, что они усвоили о сексе и сексуальности в подростковом возрасте, оказало на них длительное влияние, хотя и не такое, на какое рассчитывали пасторы и молодежные лидеры. Когда люди, ставшие жертвами движения за непорочность, приходят ко мне на сеанс, они часто бывают растерянными, депрессивными, сломленными или охваченными стыдом.

Сейчас им за тридцать или за сорок, и многие из них пытаются понять, что пошло не так, когда они делали все, что им было велено делать. Они недоумевают, почему совершенно ничего не смыслят в сексе и почему он не приносит им удовлетворения, почему они пошли под венец с первым человеком, которого поцеловали, и почему они так боятся сексуальной активности даже со своим верным и любящим супругом. Как оказалось, воздержание от секса до свадьбы не приносит автоматически способности договариваться о согласии, удовольствии и озвучивать сексуальные ожидания.

В их распоряжении был только навязанный им набор сексуальных установок, в результате чего эти люди оказались лишены возможности задавать вопросы, выходящие за рамки деления сексуальности на порочную и непорочную. Когда культура непорочности осталась в прошлом, многие из этих взрослых обнаружили, что при всем своем стремлении все делать «правильно» они были лишены условий для развития детальной, реальной сексуальной этики с чувством личной ответственности и самостоятельности.

Исследования культуры непорочности объясняют, что связанные с ней телесные убеждения могут проявляться в следующих случаях: бодишейминг, дисморфофобия[12] и расстройства пищевого поведения; проблемы с возбуждением (как у мужчин, так и у женщин); низкое, беспорядочное или кажущееся неконтролируемым половое влечение; трудности с формулированием предпочтений и границ для сексуальных партнеров; трудности с изучением того, что приносит сексуальное удовлетворение; боли в области половых органов (например, вагинизм); отсутствие близости в отношениях и конфликты из-за нереалистичных ожиданий относительно частоты сексуальной активности; связанные со стрессом аутоиммунные заболевания. Неудивительно, что исследования, проведенные уже вне рамок культуры непорочности, показали, что наличие ограничивающих сексуальных установок, особенно если они почерпнуты извне, связано со сниженной сексуальной удовлетворенностью и удовлетворенностью отношениями на протяжении всей жизни как у мужчин, так и у женщин [12].

То, что наша нервная система научилась считать постыдным, не может внезапно стать самой приятной вещью на свете.

На самом деле скорее все происходит наоборот. Наше тело – это и есть сосредоточение нашего интеллекта, внутреннего «я», которое включает и выключает наши мысли.

Со временем чувство стыда, которое мы используем для подавления своей сексуальности, закрепляется не только в нашем мышлении, но и в нервной системе. Независимо от того, учили ли нас воздержанию в церкви, стыд за сексуальность выходит далеко за ее пределы и попадает в классные комнаты в виде школьного полового воспитания, в основе которого лежит идея воздержания. Сторонники такой образовательной программы надеялись, что она приведет к снижению случаев беременности и ЗППП. Как они учили, воздержание – это единственный способ контроля рождаемости со стопроцентной эффективностью.

Тем не менее исследования показывают, что такая форма полового воспитания никак не изменила сексуальное поведение у большинства подростков. И это несмотря на сотни миллионов долларов, ежегодно вкладываемых правительством в просветительскую деятельность на основе идеи воздержания. В 2009 году в журнале «Педиатрия» была опубликована статья исследователя Джанет Розенбаум, в которой описывались влияние всего этого на сексуальные установки и поведение подростков [13]. Исследовательская группа собрала данные тысяч детей в возрасте до пятнадцати лет, которые никогда не вступали в половой контакт, получали только половое воспитание, основанное на идее воздержания, и поклялись сохранить невинность до брака. Пять лет спустя исследователи снова обратились к участникам своего первоначального исследования, чтобы задать им вопросы об их сексуальной активности, использовании противозачаточных средств и случаях заражения ЗППП. Вот что они обнаружили: 82 процента участников, которые дали обет непорочности, отрицали, что когда-либо это делали. Не было никакой разницы между теми, кто дал обет, и теми, кто этого не делал, по таким показателям, как добрачный секс, заболеваемость ЗППП, а также по другим параметрам, связанным с анальным и оральным сексом. Что самое интересное, по сравнению со сверстниками, которые не давали обет непорочности, те, кто его дал, реже пользовались противозачаточными средствами или презервативами в течение предыдущего года или во время своего последнего полового акта [14].

Движение за духовную непорочность часто изображает женственных девушек как сексуальные объекты. Это приводит многих женщин к смущению и стыду из-за своего развивающегося тела и выбора одежды. Как результат, мальчики начинают сексуализировать тела девочек и винить их за свои сексуальные мысли и поступки. К сожалению, это предполагает, что они практически не несут ответственности за свои действия, приводит к общему непониманию важности сексуального согласия и способствует распространению мифов о том, что женщины, ставшие жертвами насилия, сами в этом виноваты.