— И он сидел безвылазно на даче?

— Нет, конечно. Днем его машины возле участка не было. Иногда не ночевал. Но мы мало общались. Нелюдимым этот грузин был. И разговаривал свысока.

— Номер машины кто помнит?

— А 326 МБ 77, — сказал паренек, сидящий в углу. — Я ему один раз мыл машину. Случайно запомнил.

Майор осмотрел мужиков. Вроде нормальные люди и живут в чистоте.

— С чего вы взяли, что дачу снимали русские осенью?

Толстячок ответил:

— Я им калитку поправил. Начало сентября было, машина остановилась возле дома. Какая, не помню. Двое мужиков в ней сидели. Один окошко открыл и спрашивает: «Ты здесь хозяин?» Ну я позвал хозяйку. Он у нее спросил: «Зимой на даче живете?» Она ответила «нет». Тогда он и предложил ей сдать до весны. Мол, с женой жить будет, чтобы детям, молодой семье, не мешать. Она согласилась. Да, вот еще. Летчиком мужик тот был. Погоны полковника. Солидный, лет под пятьдесят. Того, что за рулем сидел, я не видел. Но помню точно, задаток он оставил.

— А приехал грузин в ноябре?

— Точно. В конце февраля съехал, и мы его больше не видели.

— Ладно, мужики. Живите пока.

Майор встал, и они с лейтенантом вышли на улицу.

— Что скажешь, Митюхин?

— Кому дом принадлежит, установить недолго. Надо вызвать хозяйку и сделать осмотр. Отпечатки, но найдем. Следов-то он не оставил.

— Надо Коптилину звонить. Пусть сам решает. А ты займись хозяйкой дома. Бабу нужно сегодня же найти. Может, зря все это, но отмахиваться от фактов тоже нельзя. И машину проверить надо.

Всех собрать удалось только на следующее утро. Санкцию на обыск Коптилин так и не получил, но хозяйка дома не возражала против, как выразился следователь, тщательного осмотра.

Вера Сергеевна рассказала, что сдала дачу на зиму полковнику. Документов она его не проверяла. С виду понятно, что человек солидный. Да ей не столько деньги нужны, сколько присмотр. Лазают, воруют. А потом надо, чтобы в доме жили люди, иначе быстро в негодность придет. Перевоспитывать ее никто не собирался. Женщине под шестьдесят, что ей можно внушить?

Понятых пригласили для протокола, который к делу без санкции не пришьешь. Две старушки сидели в углу на сундучке. Дом осматривали вчетвером: участковый, майор, следователь и криминалист.

Коптилин перекрестился.

— Надеюсь, здесь мы замороженных трупов не найдем.

Отпечатки были везде. Никто их не стер. Даже пустые бутылки из-под коньяка остались. Человек, живший здесь, и не собирался заметать следы. Уехал и постель за собой не убрал. Возможно, уходил в спешке. На подушке обнаружили черные волосы. Уже результат. Но две находки превзошли любые ожидания.

В сенях под старым сломанным холодильником был найден нож, завернутый в тряпку. Острый, как бритва, с лезвием в тридцать сантиметров и в кожаных ножнах. Вот на нем-то отпечатков не нашли. А на половике в маленькой комнатушке, похожей на чулан, обнаружили женскую сережку. Золотую, с зеленым камнем, смахивающим на изумруд.

Осмотром остались довольны, но к развязке они не подвинулись, пока не вернулись в свой отдел. Тут настроение опять улучшилось. Валерий Пудовкин сверил отпечатки, снятые в доме, с теми, что обнаружили на зажигалке, и они оказались идентичными. Прогресс налицо.

Еще важный момент. Был установлен хозяин автомобиля «опель» 1986 года выпуска с номерным знаком А 326 МБ 77. Им оказался москвич Леонид Валентинович Андреев. Установили адрес.

Коптилин тут же выехал в Москву, прихватив с собой Пудовкина на тот случай, если у Андреева придется брать отпечатки пальцев.

Надежды Коптилина не оправдались. Настроение его менялось, как погода. Хозяин «опеля» — молодой парень, лет двадцати пяти, щуплый, близорукий и тщедушный — на матерого убийцу не тянул. К тому же был русским с рыжими волосами и веснушками.

— Да, был у меня «опель». Хорошая машина, — рассказывал паренек. — Но сейчас я на «ауди» поднакопил, а «опель» в ноябре еще продал одному грузину за полторы тысячи баксов. Его модель и год выпуска не интересовали. Главное, чтобы ездила и головной боли не вызывала. Говорил, что все равно через месяц-два выбросит ее. Ему машина временно нужна, по Москве кататься.

— Данные грузина остались?

— Да, я же ему генеральную доверенность оформлял. Гиви Абдуладзе. Отчество не помню. Сложное очень. А вот. Писали так: Гиви Резо Абдуладзе. Отдал ему техпаспорт, и простились. Нормальный мужик.

— Уверен, что нормальный?

— Немного шебутной. Кавказский темперамент. По-русски разговаривает без акцента. Я так думаю, что он в России родился.

Парень им описал покупателя, и это описание совпало с тем, что дали молдаване. Пришлось оставить ему повестку в областную прокуратуру, чтобы пришел для помощи в составлении фоторобота.

С чем пришли, с тем и ушли.

— Тебе всегда мало, Даня. Считай, что мы этого типа уже вычислили. Пусть теперь уголовка думает, где его искать. Ты свое дело сделал.

— Думаешь? А я так не считаю. Если он в России родился, то откуда знает, как на Кавказе баранов режут? И потом, на ноже отпечатков нет. Какую ты ему предъяву влепишь? Зажигалку возле трупа нашли и все? Надо устанавливать личности женщин. Кто, как зовут и какие серьги носили. На «потеряшек» из центральной пока ничего не пришло. По центральному архиву его отпечатки не проходили. Группа крови тоже еще не доказательство.

Дальше — хуже. Вернувшись в свою контору, они получили сообщение о новом трупе, найденном в том же лесу.

И все же Насте пришлось работать. Правда, на первый случай условно. Ее отправили в гостиницу «Москва», где ее поджидал пожилой толстяк. Бедолага ничего уже не мог, и Настя целый час устраивала ему спектакли с одеванием и раздеванием. Причем сам «половой гигант» спрятался в одной из комнат шикарных апартаментов и подглядывал в замочную скважину. Уж чем он там занимался, сказать трудно, но Насте пришлось шесть раз с себя все снять, а потом надеть, и по просьбе клиента она делала это медленно и перед зеркалом стенного шкафа.

Потом толстяк вышел из укрытия красный и потный и оплатил услугу. Пятьдесят долларов сверх прейскуранта он самолично положил ей за бюстгальтер.

Второго вызова в этот день ей не предоставили, и она, как и положено, в порядке очереди несколько раз ходила курить. Пользуясь моментом, Настя поднялась в фотостудию и вошла, застав фотографа за чтением газеты.

Мэтр обнаженной натуры с удивлением глянул на гостью поверх очков.

— Милочка, сюда нельзя так просто заходить. Вы уже были у меня?

— В том-то и дело. И вы понимаете, я потеряла или забыла где-то свою косметичку. Все обыскала. Нигде нет. Вот я и подумала…