– …не подделка.

– Ах, Оливер, давай все выясним не здесь!

– Если передо мной подделка, которая лежит на виду, а настоящая карта спрятана в сундуке в подвале, я должен выяснить это сейчас, а не на борту корабля.

– Кто будет хранить ее в подвале?

– Старый дурак мог. Посмотри, в каком она состоянии.

– Мне тоже любопытно, – сказал Джеймс, входя в комнату. Роуз двинулась за ним.

В большом кабинете, загроможденном не меньше, чем вечно снимаемый номер Фонсеки, стоял монументальный стол. Сейчас на нем трепетали от сквозняка желтые листы, освещенные свечами в двух древних подсвечниках. Карта Ортелия, драконье сокровище в конце пути. Над нею с лупой в руке склонился Каррингтон, его сестра (любовница? жена?) стояла рядом. Оба выпрямились, увидав вошедших.

У стола, под книжными полками, Роуз увидела непонятную темную кучу – и внезапно сообразила, что это, вернее, кто. С Серхио Пересом не стали церемониться – кому интересна судьба старого отшельника! Не у кого больше выпрашивать разрешение передать карту Британскому музею. В кабинете солоно пахло порохом и кровью.

– Не может быть! – делано удивился Каррингтон. – Вот так гости! – Он потянулся к пистолету, лежащему на одном из развернутых листов карты, но Джеймс поднял руку прежде.

– Не советую. Твой помощник поделился со мной револьвером, а стреляю я хорошо.

– Ловок. – Оливер покачал головой, однако особого беспокойства не выказал. – Но ты ведь не глуп, Уэйнрайт, чтобы стрелять в меня на глазах у моей жены и своей сестры. Подумай о тонких женских душах.

– Полагаю, твоя жена и не такое видала, а моя сестра стерпит. Более того, пристрелит тебя сама, если я отдам ей револьвер.

Роуз вовсе не была уверена в этом, хотя злилась на Каррингтона, злилась ужасно. Но сильнее злости оказалось отвращение.

– Я бы побрезговала, – процедила она. – Только ради тебя, Джеймс.

– Трогательное единодушие, – одобрил Каррингтон. Он, кажется, просчитывал что-то в уме. – Послушай, Уэйнрайт, если уж все так вышло, давай решим дело миром. Зачем тебе эта карта? Чтобы положить ее под стекло и никогда больше не увидеть?

– Ты должен мне объяснение, Каррингтон.

– А, хорошо. Если такова твоя цена… – Видимо, он воспринял это как предложение договориться, и улыбнулся краешками губ. – Конечно, я так и знал. Мне нужны деньги, у нас с женою поднакопились долги. Как только мы продадим карту одному весьма влиятельному человеку из Парижа, мечтавшему о ней много лет, то уедем из этой части света навсегда. Клиент ждет нас неподалеку, мы его предупредили. Сумма при нем. Парусник в гавани. Как насчет двадцати процентов?

Джеймс молчал.

– Тридцать? – рискнул Каррингтон.

– Где наши слуги?

– О, с ними все в порядке. Я же не убийца, Уэйнрайт!

– Конечно. Ты предпочитаешь убивать чужими руками.

– Если ты о том небольшом происшествии в ресторане, то ты сам виноват. Мой помощник тебя предупреждал еще в Португалии. Как жаль, что ты не умеешь слушать. – Голос его стал мягче, полился медом: – Мы пришли к соглашению, Уэйнрайт? Тридцать процентов – хорошая сумма, хватит, чтобы купить пару новых рубашек. – Он хохотнул. Роуз не нравилась его самоуверенность. – Так как? Похоже, это подлинный Ортелий, твой информатор не соврал.

– Боюсь, что вынужден отказаться, – произнес Джеймс.

– Я так и думал, – без тени разочарования ответил лорд Каррингтон и внезапно, ухватившись за край стола, перевернул его. Листы карты разлетелись по полу, подсвечники грохнулись, но свечи не погасли. Джеймс выстрелил – было поздно. В следующее мгновение лорд Каррингтон возник рядом с ним, словно выскользнув из ада, и ударил по руке, державшей пистолет. Оружие улетело в дальний угол и там грянулось на пол, похоронив себя под кучами бумаг и книг. Каррингтон хотел схватить Джеймса, но тот отступил, и тут же в руке его оказался палаш. Лезвие тускло моргнуло, отражая растущий свет, и Роуз увидела с ужасом, как огонь от упавших свечей бежит по бумагам.

– Хочешь по-плохому? – тяжело дыша, спросил Каррингтон и вытянул из ножен длинную саблю. – Изволь.

Клинки скрестились, а Роуз бросилась к карте – огонь уже подбирался к ней, – но тут путь заступила леди Каррингтон. Раньше милая, теперь красавица походила на фурию.

– Да как ты посмела? – прошипела она. – Как ты посмела прийти сюда?!

Диана попыталась вцепиться Роуз в волосы, но та оказалась наготове.

«Если хочешь путешествовать, – говорил ей Эндрю, который все знал о мечтах жены, о ее семье, одержимой бесом странствий, – ты должна быть ко многому готова. Встань вот сюда, согни руку так. – Он стоял рядом, сгибал и показывал. – А теперь бей».

Роуз прищурилась и ударила.

Она не ожидала, что наука покойного мужа не забылась: Диана ахнула, схватилась за разбитый нос, и Роуз, не теряя преимущества, добавила еще и по шее. Потом снова и снова. Леди Каррингтон отшатнулась, села на пол, оглушенная, мотая головой. Роуз стремительно оглянулась, чтобы понять, как дела у Джеймса.

Конечно, кабинет не походил на фехтовальный зал, но был достаточно просторен, чтобы двое вступивших в схватку могли развернуться в нем. Джеймс бился левой рукой, отражая неистовые удары лорда Каррингтона, который продавливал его оборону силой и весом. Оливер не стеснялся пользоваться запрещенными приемами и при первом же удобном случае огрел соперника по раненой руке. Джеймс пошатнулся, едва не упал, и Роуз с ужасом поняла: он не сможет. Не сможет убить этого здоровенного, сильного противника, который играет с ним, словно с жертвой, и ухмыляется.

И тогда Роуз крикнула:

– Карта! Карта горит!

Она не солгала – огонь уже лизнул желтый лист с нарисованными на нем дорогами и домиками, обозначающими города, – все, как рассказывал Джеймс. И если для лорда Уэйнрайта карта являлась просто исторической ценностью, а для Роуз – целью его пути, то для лорда Каррингтона это был источник его благосостояния, последняя надежда. Он в ужасе оглянулся, увидел, что Роуз не солгала, качнулся, чтобы бежать, спасать раритет… и почувствовал клинок у своего горла.

– Кажется, мы закончили, милорд, – произнес Джеймс хрипло.

Увидев, что за него можно больше не беспокоиться, Роуз кинулась к горящей карте и поняла, что, увы, опоздала. Старая бумага вспыхивала мгновенно, и огонь жадно поедал драгоценную копию Пейтингеровой таблицы, превращая историю в пепел. Роуз удалось выхватить два листа; она обожгла пальцы, края листов обуглились, и все-таки это было лучше, чем ничего. Прижимая к груди шелестящую карту, Роуз обернулась и увидела в дверном проеме темную фигуру человека, выставившего перед собой пистолет, – и, не успев испугаться, узнала Кунвара. За ним маячил смутный силуэт – по всей видимости, Гидеон.

– Ты пришел вовремя, – сказал Джеймс. – Почему так долго?