– Что знаю? – хитро блеснул глазами Микошка. – А много чего! Белвиль – он же не обычный замок. Вот, ты думаешь, его просто так построили? Нет. Деды сказывали, раньше на этом месте алтарь стоял, на котором жертвы Скарогу приносили – козлят молодых, баранов, телят. Их сжигали, а дым к небу шел, к тому месту, где наш суровый бог обитает. Говорят, как раз над Белвильской горой у него пристанище незримое. И он с нашими предками говорил, громом и молниями на вопросы отвечал. А то и трясением, ежели неугодное что просили. Вся гора ходуном ходила. А потом арны появились, потомки его, построили на этом месте замок, кровью своей жертвенник напоили, душу в него вдохнули.

Я слушала Микоша, пытаясь ухватить ускользающую мысль. Камень, что меня «звал»… Может, в нем и есть та самая душа замка? Но тогда при чем тут нож? И почему он мне в руки не дался? Или…

– Я тебе что велел? – послышался недовольный вопрос.

Я стремительно обернулась, и наткнулась на пылающий взгляд арна. Мать-Создательница! Ну почему граф снова злится?

– А ты, Микош, опять за свои побасенки взялся? – грозно посмотрел на старика лорд Штефан. – Сколько раз говорить, чтобы ты народ не баламутил? Ступай на конюшню.

Граф недовольно нахмурился, а потом неожиданно схватил меня за руку и потащил за собой.

– Сказал же, уйти подальше, – сквозь зубы цедил он, почти бегом пересекая холл и увлекая меня вверх по лестнице. – Так нет же! Стоит, лясы точит! Мало ей приключений! Не успела из подземелья выбраться, тут же в лапы дознавателей угодила! Ты хоть понимаешь, что им тебя сломать – раз плюнуть?

Лорд Штефан взлетел на второй этаж, доволок меня до своей спальни, впихнул внутрь и закрыл бесшумно открывшуюся в этот раз дверь.

– Сиди здесь, – подтолкнув меня к креслу, рыкнул он. – И не вздумай уходить, пока я дознавателей за ворота не выпровожу.

Я попыталась спросить, что происходит, но граф только рукой махнул.

– Не сейчас. Видела, сколько воронья слетелось? Нюхом падаль чуят, и звать не нужно, сами появятся. Попробуй их теперь выгони!

Он посмотрел на меня, и в глазах его мелькнул огонек. Острый, опасный. Арн нахмурился, пригвождая меня взглядом к креслу, а потом, будто решив что-то, провел рукой по лбу и пошел к выходу.

– Вернусь – поговорим, – бросил он, выходя из спальни.

Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом, и я вздрогнула. Что происходит? Зачем арн притащил меня в свою комнату? Почему не отправил вниз, в нашу со Златкой каморку? Или уверен, что мне грозит опасность? Но какая? Это я знаю, чем для меня может обернуться общение с дознавателями, но графу-то об этом откуда известно? Или он выяснил, кто я?

От этой мысли внутри все инеем покрылось.

Я вскочила и принялась мерить шагами комнату, пытаясь сообразить, что делать. Бежать? Или дождаться графа и понять, что он успел узнать?

Инстинкты кричали: «беги!», а разум сомневался. Если бы лорд Штефан хотел причинить вред, он бы уже сдал меня дознавателям, а так есть надежда, что все не настолько плохо.

Время шло, за окном стемнело, а граф не возвращался. И за дверью тихо было: ни голосов прислуги, ни движения, ни привычных звуков. Я несколько раз порывалась уйти, но что-то останавливало. То ли алые глаза, глядящие на меня с портрета, то ли глупая надежда, что все не так ужасно, как я представляю, то ли желание ещё раз увидеть графа и выяснить, что ему известно.

Наконец, когда я уже совсем было решила бежать, дверь открылась, и в комнату стремительно вошел арн. Он молча подошел к окну, резко распахнул створки, оперся о подоконник и высунулся наружу.

Я затаила дыхание, глядя на крупную спину графа, на его обтянутые серым камзолом плечи, на темные волосы. И неожиданно вспомнилось, какие они на ощупь, и я почувствовала, как к щекам прилила кровь.

– Интересно, как это у тебя получается? – не поворачиваясь, глухо спросил арн.

Я растерялась. Что именно?

– Попадать в переплет, – словно услышав мой недоуменный вопрос, пояснил лорд Штефан. – Ведь специально оставил в доме у лекаря, подальше от дознавателей, уберечь хотел, а ты все равно умудрилась им на глаза попасться.

Он отошел от окна, в два шага оказался рядом и склонился над креслом, в котором я сидела. Крупные руки опустились на подлокотники, поймав меня в ловушку. Теперь, даже если бы я захотела встать и уйти, арн не позволил бы.

Я поерзала на сиденье. Внутри творилось что-то непонятное. Сердце билось где-то в горле, дыхание срывалось, и мне не удавалось его выровнять, ладони вспотели. Не от страха, нет. Это было нечто другое, то, чему я не могла подобрать названия.

– Голова болит? – спросил арн.

Я отрицательно махнула рукой и попыталась спросить, кто меня из подземелья вызволил.

– Да уж пришлось постараться, – хмыкнул лорд Штефан, а у меня сердце заныло при одном взгляде на его склоненное ко мне лицо. Значит, это он меня нашел. Не бросил, вытащил. И такое внутри закрутилось! Вспыхнуло ярким костром, душу в полон взяло…

Арн ничего не говорил, просто смотрел на меня, и в его взгляде все сильнее разгоралось алое пламя – горячее, обжигающее, испепеляющее и мой страх, и любые благоразумные намерения, и решимость встать и уйти. Я не могла. Знала, что последует за этим взглядом, понимала, что назад дороги не будет, и все равно не могла.

А граф, словно прочитав мои мысли, протянул руку и коснулся щеки костяшками пальцев. Мягко, почти невесомо.

– Не бойся, – тихо прошептал он.

Губы лорда Штефана оказались так близко, что я ощутила тепло его дыхания. А потом они коснулись моих, и я забыла обо всем, кроме горячей искры, что бежала по телу, разжигая в нем пожар, обнажая то, чего я в себе даже не подозревала, выпуская наружу так долго сдерживаемые желания. И я ответила на поцелуй. Потянулась и обняла могучие плечи, коснулась волос, зарылась в них пальцами, и вздрогнула, услышав, как арн тихо застонал в мои губы.

– Не бойся, – снова повторил лорд Штефан, подхватывая меня на руки. – Я не причиню тебе вреда.

Я заглянула в наливающиеся алым светом глаза. В них сверкала мрачная решимость и что-то такое, чему я не могла подобрать названия, но что будило в моей душе острое, почти болезненное желание отдать всю себя, свое сердце и свою жизнь этому непонятному мужчине.

Тот страх за него, что так долго меня мучил, мои собственные опасения, события последних дней, когда меня захлестывало то надеждой, то отчаянием – все это сошлось вместе и сейчас, когда Штефан был рядом, и я ощущала его прикосновения, его поцелуи, жар его тела, у меня не было сил оттолкнуть графа, отказаться от того, что он мог мне дать, и от тех надежд, что вспыхнули в моем сердце.

Я не помню, как оказалась на кровати, не успела понять, в какой момент осталась без одежды. Руки графа были настойчивыми, но нежными, они творили со мной такое… Я даже не представляла, что подобное возможно. Видела раньше, что между мужчиной и женщиной происходит, но не думала, каково это на себе испытать и чужую тяжесть, и прикосновения, на которые мое тело отзывалось все усиливающимся жаром, и сладкую боль, пронизывающую самые потаенные уголки плоти. Эта боль становилась все острее, все невыносимее, и мне хотелось утолить ее, но я не знала, как, а Штефан продолжал меня мучить, не давая унять полыхающий пожар, в котором сгорели и мой стыд, и мои убеждения, и моя невинность. Он умело управлял моей страстью, но лицо его оставалось сумрачным, а вены на шее и на руках были напряженными до предела. Видно, пытался зверя своего сдержать. Не хотел напугать.