пенофола невысокие колпаки наподобие египетских фараонских головных уборов, Стасику достался картонный колпак из «инструменталки», ну а Доктор одел уже привычную метровую корону. И, к своему удивлению, в этой достойной компании штрафников он уже не испытывал прежнего дискомфорта и стыда.

Вмазур (Пьеро в деревне)

Вмазура привезли обратно в реабилитационный центр «Северное сияние» со срыва через месяц после прибытия Доктора. Док за этот месяц слышал много положительных слов о Вмазуре как об отзывчивом, добром и справедливом волонтёре Первого дома, который «отсёкся»202 от Центра буквально накануне его приезда и которого все резиденты постоянно сравнивали с нынешними Верными Адептами Высшей силы, и сравнение это было явно не в пользу последних. Злая ирония судьбы заключалась в том, что они уже пересекались в райцентре, где главного героя пересаживали из «Четырки» Большого в «ушатанную»203 Центровскую «Ниву», чтобы на ней довести до места. А Масяня, как впоследствии назовёт его Доктор, как раз поехал в свой последний выезд и пересаживался из «Нивы» в «Четырку». Но в силу своего абсолютно невменяемого состояния на тот момент Док, конечно же, ничего не помнил об этой мимолётной встрече.

Вмазур по возвращению в деревню представлял собой весьма печальное зрелище. Дело в том, что по прибытию в город он, очень быстро оборвав все связи с деятелями АN, затосковал и пустился во все тяжкие как в последний раз. А поскольку в его кайфожорском меню преобладали в основном сильнодействующие препараты преимущественно синтетического происхождения, которые он поглощал внутривенно, то подорванный ВИЧугой и гепатитом молодой ещё по меркам Доктора Вмазуровский организм капитулировал очень быстро. Полная деградация как физического так психического здоровья наступила в считанные дни. Пожилые родители, не на шутку испугавшись за жизнь своего безбашенного ребёнка, пригласили за ним группу захвата из уже хорошо знакомого им «Северного сияния». За почти четыре года скитаний их сына по реабилитационным центрам у них не оставалось никаких иллюзий относительно духовности персонала и применяемых методов терапии, но это было единственное доступное им место на Земле, где их любимое чадо осталось бы в живых.

Смуглый, большеглазый, болезненно худой, с еврейскими чертами лица Вмазур в первые дни своей новой вынужденной трезвости очень много спал, очень мало кушал и очень много плакал. Причём для роли сказочного гумозника Пьеро его даже не нужно было гримировать! Эта ассоциация плотно засела в голове у Доктора. По всем внешним признакам было понятно, что выдернули его из жесточайшего наркомарафона. Колбасило его как от электричества, движения конечностей были суетливыми и не до конца осмысленными, а в эмоциональных реакциях наблюдалась нестабильность с амплитудой колебаний от подавленного самогнобления до истеричного отчаянья.

С первых же дней его возвращения, как здесь принято было говорить, он был в пристальном фокусе у лечебной команды. Консулы и волонтёры постоянно ржали над ним, то вспоминая, как он пытался забаррикадировать комнатную дверь банками с соленьями и вареньями во время захвата. То, рассказывая, как его средь бела дня встречали на городском рынке в совершенно непотребном виде, с расстёгнутыми штанами и в обуви без шнурков, во время последнего активного употребления ХВ. Всевозможные тренинги и последствия сыпались на него как из рога изобилия. Очень показательным было отношение со стороны волонтёра Подробного. Он в силу своей порядочности, вероятно помня хорошее отношение к нему волонтёра Вмазура в своё время, всегда с извиняющимся видом говорил тому перед каждой очередной экзекуцией:

– Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но сейчас я вынужден это сделать…

Масяня очень быстро заехал на поварство и нельзя не упомянуть в описании этого персонажа действительно яркие сюжеты из его поварской жизни. В тот период на кухне Первого дома главнокомандующим был Фага, а с поварами Зёмой и Вмазуром это была неподражаемая самая весёлая и озорная поварская тройка из всех за всё время Докторской реабилитации. Главному герою, как печнику время от времени доводилось коротать вечера после отбоя в компании этих бесшабашных кулинаров во время проведения уборки кухни, да и пересекаться с ними на пищеблоке по дню во время обслуживания печки, располагавшейся на той же кухне, приходилось не по одному разу. Док никогда не забудет выражения Фагиной физиономии, когда Вмаз, ещё толком не отошедший от отравляющего действия химических веществ, метнул, как ни в чём не бывало грязную от уборки кухонной плиты тряпку, в сторону раковины, а попал в кафельный фартук. Капли жира и томатной пасты разлетелись по всему кафелю, столешнице, посудным шкафам и полу, которые только что тщательно, превозмогая лень и отвращение к самому себе, оттёр старший повар Фагундес.

– Ты что творишь, Васяня? – состроив неповторимый «кисляк» на беззубой физиономии, внятно задал ему вопрос Фага, и мгновенно сообразив, что спрашивать что-либо по-взрослому с этого абстинента не имеет никакого смысла, начал со вздохом отчаянья заново драить плитку. При этом он бурчал себе под нос проклятия в адрес Вмазура и в полголоса сокрушенно делился с Доктором, хлопотавшим рядом с печкой о том, как его всё здесь достало.

– Братишка, ты, что обиделся на меня? Я же не специально! Просто я ещё шибко хворый! Ты то должен понимать! Давай лучше «эмоционалочку подровняем»204! – Масяня, прекрасно зная об отходчивости шефа нацепив маску детской непосредственности, решил не затягивать с процессом примирения, а заодно использовать ситуацию в своих корыстных интересах.

– Вот ты посмотри на этого петлекрута! Конченный нарколыга! Жалости продал, вины привил и манипулю запустил!205 – обращаясь к Доку как к третейскому судье, опытный в программном словоблудии Фага картинно протянув руку в сторону Вмазура разобрал действия провинившегося подчинённого по науке. Сам же старожил реабилитационного движения Фагундес, начавший свои скитания по ребам ещё лет двенадцать назад при этих словах, строил в голове план как без палева сварить чаю и поесть шоколадных конфет, поскольку для поглощения карамелек у него не хватало резцов с правой стороны. По выражению Бороды перед неисправимым старшим кухонным Фагой «Программа 12 Шагов» давно уже сняла шляпу.

Не прошло и пятнадцати минут, как благодаря слаженным и чётким, многократно отточенным совместным действиям Фагундеса и Зёмы этот план был воплощён в реальность и четверо реабилитян «припивали» крепкий густой ароматный чифирь из любимого бокала Великого Магистра вприкуску с конфетами. И справедливости ради необходимо заметить все невзгоды, неволя, реабилитация, несение последствий отошли на задний план. В этот короткий промежуток времени все четверо были по-своему счастливы, улыбались и шутили друг с другом, чувствовали некое единение, хотя и