Я видел, как солнечные лучи отражаются от его гладкой, будто покрытой эмалью, обшивки.

— Держи, сука!

Бам-с! Первый снаряд почему-то отскочил от БПЛА, однако беспилотник вдруг завихлял и, потеряв управление, вошёл в штопор, чтобы удариться об землю, совсем рядом с нами.

И сразу яркая горячая вспышка, это рванул боекомплект.

Второй БПЛА попытался удрать, он стал разворачиваться, однако я был начеку и засадил ему прямиком в корму сразу два снаряда. Они порвали самолётик как тузик грелку.

Вот только праздновать победу было рано. Строй БПЛА рассыпался, мелкие юркие аппаратики пошли в атаку: спереди, сзади, сбоку… Я завертел башней как сумасшедший, порой давя на гашетку, не видя при этом цели.

Мозг отключился, он не успевал соображать, работали одни рефлексы.

Вот так же рефлекторно я свалил беспилотник, который явно заходил на таран. Снова вспышка и только клочки по закоулочкам.

Хренак! Хренак! Бронепоезд засыпало ракетами. Они были малого калибра, да и боевая часть не отличалась особой мощностью, однако их было слишком много, постепенно то тут, то там, ракеты дырявили броню.

Одна едва не прилетела мне в башню, я даже успел проводить её взглядом: ракета промазала на пару метров и разорвалась под железнодорожной насыпью. По моему укрытию застучал град из камней и боевой начинки.

Мне это, мягко говоря, не понравилось, и я изрешетил беспилотник, нафаршировав снарядами как булку маком.

Странный гул сверху едва не заставил меня втянуть голову в плечи.

— Прекратить огонь! — внезапно зашумел эфир. — Наши!

Парочка истребителей с эмблемами ВВС Российской империи появилось будто из ниоткуда. Красивые серебристые птицы сходу вступили в бой. Застучали авиапушки, полетели ракеты, оставляя за собой белесый полупрозрачный след.

БПЛА мигом потеряли к нам интерес, три машины бросились наперерез нашим самолётам, остальные попытались удрать.

С защищавшими отход беспилотниками истребители разобрались моментально. Все три вражеских птички клюнули носом и нашли окончательный покой на земле.

Убегавших добили ракетами, ни одна сволочь не ушла от прицельного огня наших авиаторов.

— Красиво, — протянул я, наблюдая за тем, как один за другим сгорают в небе БПЛА.

— Лан, дай посмотреть, что происходит! Ну же, а! — запрыгал внизу Цыган.

— Залезай.

Он забрался на моё сиденье и привстал, чтобы было лучше видно.

— Да… Грамотная работа, — присвистнул напарник. — Хорошо они им наваляли.

— Да и мы тоже вроде неплохо справлялись.

— Это точно. Ты сколько штук завалил?

— Не считал, — признался я. — Думаю, чуток поменьше десятка.

— Как думаешь, кто на нас напал? Англичане, немцы, французы? Я что-то не разглядел на них эмблем…

— Надеюсь, начальство во всём разберётся и сообщит нам. — пожал плечами я.

Честно говоря, меня напрягало не столько отсутствие опознавательных знаков, сколько явное техническое совершенство этих аппаратов. Интересно, кто тут такой продвинутый, и в каких областях военной науки он преуспел больше нашего?

Глава 25

Облепленный ремонтниками состав замер на путях, сразу два рельсоукладчика восстанавливали повреждения впереди и позади бронепоезда, то тут, то там сновали рабочие путейцы в приметных оранжевых комбинезонах и такого же цвета касках.

Неподалёку от палаточного городка, в котором после крушения разместился личный состав бронепоезда и один из взводов особого батальона приземлился вертолёт, завихряя лопастями пропитанный потом и кровью воздух и поднимая тучи пыли.

Пилот услужливо распахнул дверцу и отошёл в сторону, освобождая проход одетому в серый неприметный костюм мужчине с такими же серыми невыразительными глазами. Он прижал рукой фетровую шляпу к голове и быстро пошагал к встречавшему начальнику бронепоезда штабс-капитану Буевичу.

И пусть прилетевший был в штатском, офицер вытянулся по стойке смирно, словно встретил как минимум генерала. Собственно, так оно почти и было: Буевич был в курсе, что в вертолёте прилетел заместитель директора контразведки — граф Меншиков, прямой потомок генералиссимуса Александра Даниловича Меншикова, правой руки Великого Петра .

— Здравия желаю, ваша светлость! — отдал воинское приветствие Буевич.

— Давайте без чинов, — поморщился контрразведчик. — У нас мало времени: его величество ждёт от меня скорейшего доклада. Где мы можем спокойно поговорить?

— Пройдёмте в палатку для офицеров. Я уже распорядился: нам никто не помешает, — сделал приглашающий жест штабс-капитан.

Возле палатки навытяжку стоял часовой. Меншиков окинул его изучающим взглядом.

— Солдат надёжный, — заверил офицер. — Прикажете — усилю охрану.

— Не надо, мы и без того устроили переполох, — отмахнулся контрразведчик.

Буевич потянул вниз застёжку молнии входа в палатку.

— Прошу.

— Благодарю вас.

Меншиков скрылся внутри.

— Никого не впускать, — распорядился Буевич часовому.

— Слушаюсь!

В прогревшейся на солнце палатке было душно и тепло как в бане. Высокий гость опустил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу белоснежной рубашки с алмазными запонками.

— Жарко у нас, — повинился Буевич. — Не желаете чего-нибудь прохладительного?

— Потом, — отмахнулся контрразведчик и сел на раскладной стул. — Садитесь, штабс-капитан. Сейчас не до церемоний.

Офицер послушно опустился на брат-близнец стула.

— Так, штабс-капитан, я вас слушаю.

— Вчера, в семнадцать часов сорок две минуты наблюдательный пост ПВО обнаружил большой скопление неопознанных летательных аппаратов, в количестве около двадцати пяти-тридцати единиц, которые двигались в нашу сторону. Идентифицировать летательные аппараты не получилось. Попытка установить с ними связь не принесла результата. Их действия свидетельствовали о том, что они собираются атаковать бронепоезд. Я отдал приказ средствам ПВО открыть сначала предупредительный огонь, а когда противник не внял предостережению, приказал открыть огонь на поражение. Метким огнём зенитных орудий удалось уничтожить шестнадцать вражеских машин, остальные были уничтожены прибывшим со стороны базы ВВС звеном истребителей. Тем не менее, в результате ракетного обстрела противник повредил тепловоз и один из бронированных вагонов, а так же нанёс существенный ущерб железнодорожному полотну. Наши потери