Я поднимаюсь в квартиру, разуваюсь и, не зажигая света, бросаюсь к окну.

Отодвигаю немного занавеску и вижу, что Макс ещё не уехал. Щелкаю выключателем, и его машина начинает двигаться на выезд из двора.

До боли закусываю губу и глубоко дышу. Какая глупость…

Я и без всех этих фокусов знаю, что Царицын меня любит, но теперь выходит так, что я встала между ним и его родителями. И я прекрасно понимаю, что даже если мы сменим континент, родные никуда не денутся. Это несправедливо к маме Царицына, а с отцом у них бизнес.

Как долго мы снова будем держать удар, защищая своё право на счастье? И малыша не спрячешь. Рано или поздно они узнают.

Это очень опасно подпускать к своему ребёнку людей, которые не любят его родителей…

Так и не облегчив ситуацию раздумьями, я иду в душ, а потом долго ворочаюсь в постели, пытаясь уснуть.

Сны мне снятся беспокойные. В них я постоянно теряю то сына, то дочь. Забываю в торговом центре, оставляю в такси такси, почему-то отдаю соседям…

«Это же наш сын, – говорит в моем сне соседка. – Посмотрите, у него на плече пятнышко родимое, как у моего мужа.»

На этом моменте я просыпаюсь и резко сажусь на кровати, обнаруживая, что проспала почти до десяти утра.

Телефон разрывается вибрацией под подушкой.

– Алло, – я отвечаю подруге. – С именинницей тебя, моя хорошая!

– Аська, – вопит в трубку Маша. – У нас катастрофа! Нужно срочно найти торт с пони. Выручай. Я тебя умоляю!

– Ты не заказала торт? – удивляюсь я спросонья.

– Да ну нет, конечно, – фыркает она. – Лиза, Вадик, не трогайте кота! Потом расскажу, – выдыхает она. – А то у нас тут уже гости. Крестный с сыном пришёл.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Не переживай. И ещё, Маш, – говорю, смущаясь. – Я буду с Максом.

– Ох, – выдыхает подруга. – Ну что с вами делать. Лизка будет рада. А воспиталки в саду до сих пор под впечатлением.

– Это он умеет, – фыркаю я, вспоминая вчерашних продавщиц, но тут же одергиваю себя.

Не нужно начинать новый день с таких мыслей. Ссориться перед детскими праздником, да и перед отъездом, очень плохая идея.

Макс

От детского шума и лопающихся воздушных шаров звенит в ушах. С головы сыпется конфети, рубашка перепачкана следами от сладких детских пальчиков, а в моем бокале молоко. Да, вот такая концепция детского праздника. Из напитков только компот и молоко.

Именинница проявляет сегодня к нам с Асей высшую степень интереса. Постоянно спрашивает, когда уже можно будет поиграть с нашим маленьким, и что он кушает. Конечно это внимание просыпается в перерывах, между мыльными пузырями, дрессированным пуделем, бумажной дискотекой и огромным тортом в виде пони с радужной гривой, который мы с Асей искали по всему городу.

– Ну вот вы представляете, – мать именинницы как раз рассказывает гостям причину исчезновения первого варианта торта. – Паша на парковке остановился, и слышит, что кто-то заднюю дверь дергает. Ну как? Как можно перепутать обычную машину и такси? А тетка эта за сотню точно весила. Каак плюхнется на заднее вместе со своими пакетами, так весь торт и в кашу… И главное ещё требовала с нас компенсацию за пуховик! Нет! Ну что за люди.

Ася сидит на соседнем стуле, положив голову мне на плечо. Захар, тот которого я по началу сильно не взлюбил, оказывается крупным поставщиком продуктов со складами по всей России. Мы постепенно отделяемся с ним от общего разговора и переходим на темы о потенциальным сотрудничестве.

– Макс, – вдруг неожиданно трогает меня за локоть Ася и наклоняется к уху. – А почему ты меня не зовёшь с собой в поездку?

Вопрос ставит меня в тупик. С одной стороны, конечно, можно было бы взять с собой Гордееву. И каждую ночь проводить с ней, но с другой…

– Родная, понимаешь, – пытаюсь я объяснить. – Днём я буду очень занят. По вечерам работать с документами. А развлечений кроме лыж и сноуборда там практически нет. Оба тебе не желательны…

– Ладно, – она быстро снимает вопрос, – не напрягайся так. Я просто спросила. Никогда не была в горах.

– Мы обязательно съездим, – обещаю ей. – Только, скорее всего, в Сочи.

– Хорошо, хорошо, – она улыбается и легко целует меня в губы. – Останешься у меня сегодня?

Я, наплевав на все правила приличия и присутствие детей, жадно впиваюсь в ее рот поцелуем.

– Ты ещё спрашиваешь, – ласкаю губами по щечке и добираюсь до мочки ушка, – давай сбежим. Только вылет у меня завтра в двенадцать часов. Нужно не проспать.

– Звучит заманчиво, – мурчит мне в ответ Ася. – Я соскучилась…

– Черт… – я даже прикрываю глаза, пропуская по телу горячую волну возбуждения. – А как я то соскучился!

Гордеева, видя мое состояние, хитро посмеивается.

– И что? – ее рука скользит по моей штанине близко-близко от места, которое разрывает ширинку. – У Макса Царицына две недели был целибат?

– Да я больше ни на кого смотреть не могу, – шиплю ей в ответ. – А будешь задавать такие гадкие вопросы, отшлепаю. И не посмотрю, что беременна.

Мы экстренно со всеми прощаемся и, как несдержанные влюблённые в конфетно-букетном периоде, сначала бурно целуемся в машине на каждом светофоре, а потом по-полной отрываемся в лифте.

– Гордеева, – оставляю несколько коротких поцелуев на ее верхней губке, – мы так до квартиры не дойдём. Я сейчас нажму кнопку и загну тебя прямо здесь.

– Какой нетерпеливый дяденька, – дразнясь, она дует губки. – Придётся потерпеть. С беременными так нельзя.

– А, – доходит до меня, – вот в чем все дело. И часто тебя так накрывает? – интересуюсь ревниво.

– Второй раз, – отвечает она, прижимаясь ко мне всем телом. – Не боишься меня одну оставлять?

– Ась… ну извини, – убираю в лица пряди ее волос и глажу скулы. – Я же работать еду. А ты отвлекать будешь.

– Мне просто почему-то очень не хочется, чтобы ты уезжал, – вздыхает в ответ.

– То есть, когда ты от меня десять дней после ссоры бегала, все нормально было, – резонно подмечаю я. – А тут меньше недели…

– Ну вот понимаешь… – она вздыхает. – Это разные вещи. Когда ты можешь приехать и найти в любой момент, и когда между вами расстояние.

– Время быстро пролетит, – я успокаивающе глажу Асины волосы. – Пойдём, приехали.

Вывожу ее из лифта.

Гордеева открывает квартиру и оборачивается на меня.

– Ну пока… – хитренько.

– Я тебе сейчас покажу «пока», – вскипает в моей крови возбуждение.

Я подхватываю свою женщину на руки и заношу в дом. Конечно, лучше бы в свой, но не выгонять же мне ее завтра утром, чтобы уехать в аэропорт. К тому же Андрей должен привести на подпись документы, которые пока Гордеевой видеть не стоит. А то ее фантазия так разгуляется, что я точно не улечу.