Я включила свет, и теперь мы разглядывали друг друга, стоянапротив. На его физиономии остались следы недавнего подвига: ссадины, царапиныи разбитая губа. Надеюсь, есть еще увечья. Просто обязаны быть, если онсвалился с третьего этажа. Не зря он морщится.

Я покосилась на дверь. Допустим, из комнаты я выскочитьуспею, а дальше что? Чтобы позвонить по телефону, нужно время. На то, чтобыоткрыть входную дверь, тем более и до нее еще надо добежать. Этот гад,изувеченный или нет, куда сильнее меня, да и реакция у него лучше. Значит, надовести себя смирно и, выждав удобный момент, либо позвонить, либо сбежать. Ачтобы удобный момент наконец настал, усыпим бдительность мерзавца.

– Как ты здесь оказался? – спросила я, устраиваясьв кресле.

Мигель прошел и сел в соседнее кресло, между нами былкофейный столик. «Огреть бы его чем по голове», – помечтала я, зная, чтомечта неосуществима.

– В доме? – уточнил он.

– Конечно.

– Глупый вопрос.

– Как для кого. – Тут я вспомнила, что дом наохрану сегодня не ставила, а замки для этого типа, должно быть, непроблема. – Значит, ты сбежал, – сказала я. – Очень жаль, янадеялась, ты уже в тюрьме.

– Туда я всегда успею, – пожал Мигель плечами. Онпродолжал поглядывать на меня с насмешкой, но, подозреваю, не без удовольствия.Это меня все-таки беспокоило. Человек, которого разыскивает милиция, должен вестисебя иначе, тревожно прислушиваться, бояться, в конце концов.

– Что тебе надо?

– От тебя? Учитывая твой темперамент, от ночи любви ябы не отказался. Но, если честно, я пришел не за этим. Хотя мы могли бысчастливо совместить приятное с полезным. Как считаешь?

– Зачем ты пришел? – нахмурилась я.

– Я не стремился попасть именно сюда, – хохотнулон. – То есть у меня не было особых предпочтений, нужно место, чтобыотлежаться пару дней. Вышло так, что ничего, кроме твоего дома, на ум непришло.

– Мой отец…

– Я уже позвонил в его офис, и мне ответили: уехал вМоскву и будет только во вторник. Ну а если он вдруг объявится, посидит немногов гардеробной.

– Мой папа в гардеробной? – хмыкнула я. – Тыего совсем не знаешь.

– Его настоящее имя Терминатор? Ладно, появится папа,тогда я и буду решать, что с ним делать. Пока мне одной тебя за глаза хватает.

– Ты намерен отсиживаться в моем доме несколько дней?

– Ага. Не могу я с такой рожей по улицам болтаться,первый же мент непременно прицепится. Не волнуйся, в понедельник рано поутру мыпростимся. Я улечу и даже вернуться не обещаю. Мобильный давай сюда. Телефонесть в кабинете отца, внизу в холле и здесь в прихожей. Отключать телефон нестоит, это может вызвать подозрения. Значит, кабинет отца запрешь, ключ отдашь мне.Телефон внизу уберем с глаз долой, а к тому, что здесь, без моего ведома ты неподходишь. Будешь хорошей девочкой, расстанемся друзьями.

– Так я тебе и поверила. Я знаю, кто ты.

– А кто я? – удивился он.

– Психопат и мерзавец.

Он присвистнул.

– Солнышко, психопат на моем месте давно бы лишилсятерпения, а я взываю к твоему разуму. Так что глупости не болтай. На самом делея хороший парень. Если меня не трогать. А лестные характеристики держи присебе. Уяснила?

– Более или менее.

– Вот и хорошо.

Мигель поднялся, снял пиджак и задрал рубаху. Вся леваясторона груди представляла собой сплошной кровоподтек, выглядело это ужасно, яневольно отвела взгляд.

– Аптечка в доме есть? – спросил он.

– Внизу, в ванной.

– Тащи сюда. И помни, что я сказал.

Я пожала плечами и вышла из спальни. Спускаясь по лестнице,прислушивалась. Кажется, он остался наверху. Недалеко от ванной была дверь всад, в саду сейчас так темно, что он вряд ли отыщет калитку в заборе, покрайней мере потратит на это время. Рискнуть?

Боясь повернуть голову, я ускорила шаги и направилась кзаветной двери. Неужели удастся? Я уже протянула руку к замку, как вдруг рядомчто-то просвистело, и в стену воткнулся нож всего в нескольких сантиметрах отмоего уха. Я с трудом удержалась на ногах, таращилась на нож и пыталасьперевести дух. Мигель подошел не спеша и нож выдернул.

– Деточка, я хороший парень, но не очень, – сказалон серьезно. – И ты меня уже достала.

– А чего ты хочешь? – с трудом сдерживаясь,сказала я. – Чтобы я тебе поверила? Ты в любом случае меня убьешь.

– Да с какой стати? – удивился он. – Придимне такое в голову, убил бы сразу. Лишний труп, как ты понимаешь, для меня малочто значит. Но в твоей кончине, милая, я не вижу никакого смысла. Абессмысленных поступков я совершать не привык, хоть ты и считаешь меня психом.Еще раз попробуешь сбежать, привяжу к стулу. Вряд ли тебе это покажетсяприятным.

Я разглядывала его физиономию, силясь понять, что у него науме. Неужто я ему верю? Выходит, с головой проблемы у меня, а вовсе не у него.Он ждал чего-то, наблюдая за мной разноцветными глазами, и, похоже, тожепытался что-то решить.

– За свою девичью честь можешь не переживать, –добавил он насмешливо. – При других обстоятельствах я бы тобой судовольствием занялся, но сейчас мне шевельнуться больно. Так что извини.

– Черт с тобой, – буркнула я. – Возможно, ядура и очень потом пожалею, но я верю тебе. Телефон не прячь и не таскайся замной по дому. Я не сбегу и звонить не буду. Честно. О своем обещании тоже незабывай.

– Заметано, – кивнул он. – Давай аптечку.

Мы отправились в ванную. Пока я доставала лекарства, Мигельстянул рубашку и стоял перед зеркалом, разглядывая свой бок. Он все ещекровоточил.

– Как ты умудрился не свернуть шею, прыгнув с третьегоэтажа?

– Я везучий. Тебя это расстроило?

– Пять минут назад я ответила бы утвердительно. Теперьне знаю.

– Это почему?

– Я же сказала, не знаю.

Я подошла к нему, взглянула на рану и дрожащей рукойпопробовала коснуться ее ватным тампоном, но руку отдернула и пробормотала:

– Мамочка…