Пьесу поставили почти в трехстах театрах страны. В трех ведущих театрах Ленинграда. В Москве Симонов дал ее Театру имени Ленинского комсомола, где играла его жена Валентина Серова. Но поставили и четыре других — МХАТ, Малый, имени Вахтангова, имени Моссовета, где жену Смита Дженни сыграла дебютировавшая на драматической сцене кинозвезда Любовь Орлова.

Сам Константин Михайлович почувствовал, что такое количество постановок — это, пожалуй, перебор. Он даже ходил в Управление культуры, просил, чтобы в каком-то театре не ставили. Его и слушать не стали — все уже утверждено, репертуарные планы менять поздно.

Это совершенно уникальный случай. Обычно авторы обивают пороги и просят, чтобы их пьесу поставили. А тут — просит не ставить!

Однако, несмотря на все ее драматургические огрехи, прямолинейность, пьеса все же написана рукой мастера и смотреть ее интересно. И было бы странно, если бы ей не заинтересовалось кино. Наверняка возможность высмеять «капитал, его препохабие» привлекла бы многих режиссеров. Но кто-то должен стать первым. Таковым случайно стал Ромм.

Обычно Михаил Ильич ходил в театр, когда приглашал кто-нибудь из знакомых актеров. Правда, как-то раз он просто купил в кассе билет на «Русский вопрос» — интуиция подсказала — и пошел с женой в МХАТ. Ему в принципе нравилось ходить сюда, потому что лишний раз можно полюбоваться на установленный над входом рельеф из тонированного гипса «Пловец», сделанный его учительницей во ВХУТЕМАСе Анной Семеновной Голубкиной.

М. Ромм, Е. Кузьмина и В. Аксёнов на съемках фильма «Русский вопрос»

1947

[Из открытых источников]

Ромм не столько смотрел спектакль, сколько «слушал» пьесу. Нашел много привлекательного для кино, такого, что невозможно сделать на сцене. Можно использовать хронику: военную, зарубежную, снять прогулки Смита по современной Москве.

В общем, загорелся Михаил Ильич, быстро связался с Симоновым. Писатель ничего против экранизации не имел, был даже слегка польщен предложением. Однако сам делать сценарий отказался, у него масса других дел. Отдал все на откуп Ромму, мол, делайте, что хотите, я даже проверять не стану.

Благодаря прекрасным симоновским диалогам сценарий Михаил Ильич написал быстро. Собрал крепкую актерскую команду: М. Астангов, М. Названов, Б. Тенин. Дженни играла, само собой, Е. Кузьмина.

Небольшая закавыка была лишь с исполнителем главной роли. Ромму хотелось, чтобы Смита играл актер, который не примелькался публике. Хотелось открыть новое имя. Это заманчиво для каждого режиссера.

Афиша фильма «Русский вопрос»

1947

[Из открытых источников]

В конце концов, выбирая и отсеивая, Михаил Ильич остановился на кандидатуре Всеволода Николаевича Аксенова. Прекрасный драматический артист, тяготеющий к школе Малого театра, в котором много лет работал. В кино опыт минимальный — пяток незаметных картин с маленькими ролями. Фактура завидная: высокий, статный, мужественный. С такой внешностью сам бог велел играть народных трибунов, носителей передовых взглядов, что с блеском и продемонстрировал артист в финальных сценах фильма. Вот любовные сцены, а режиссер в картине уделил большое внимание отношениям Дженни и Гарри Смита, шли с трудом. Их репетиции отнимали гораздо больше «расчетного времени».

Все же дело было налажено, работа шла полным ходом. Однажды днем в разгар съемок к Михаилу Ильичу подошел незнакомый мужчина и сказал, что режиссера просят срочно зайти в дирекцию студии. Ромм ушел, все стоят ждут, думали, ненадолго. А его все нет и нет. Наконец появился какой-то строгий человек из дирекции и объявил, что на сегодня съемки отменяются.

Вынужденный перерыв продолжался полмесяца.

Чтобы понять причины этого чрезвычайного происшествия, следует вернуться на два года назад, в лето 1945-го…

Глава пятнадцатая. Ложечки нашлись

Однажды вечером Ромму позвонил председатель правления Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (сокращенно — ВОКС), Владимир Семенович Кеменов. Он сказал:

— Мы в мае получили письмо от Михаила Александровича Чехова по поводу «Ивана Грозного».

— Ругательное?

— Наряду с положительными есть и отрицательные нотки. Это письмо опубликовали в нашем «Информационном бюллетене». Но у нас улица с двусторонним движением. На такие выпады необходимо отвечать.

— Так пусть Эйзенштейн и ответит. В чем проблема?

— Не хочет он.

— Почему?

— Говорит, неудобно. Мол, он автор, может быть необъективен. Просит, чтобы написали вы.

— Вот тебе и раз! Какое отношение я имею к «Ивану Грозному»?!

— Вы опытный режиссер, имеете отношение к кино. Авторитетная фигура. В данном случае это самое важное.

(В принципе собеседник мог еще напомнить, что Эйзенштейн хотел снять Михаила Ильича в третьей серии «Ивана Грозного» в роли королевы-девственницы, даже делал пробы. Так что кой-какое отношение к фильму Ромм все же имел.)

Короче, уговорил Владимир Семенович Ромма. Пообещал завтра прислать с курьером публикацию чеховского послания. Затем позвонил коллега В. И. Пудовкин, президент киносекции ВОКС, тоже просил написать.

Племянник классика литературы, артист Михаил Александрович Чехов

[Из открытых источников]

И, пока курьер везет Ромму экземпляр бюллетеня, расскажем вкратце, что собой представляет это издание.

Официально он называется «Бюллетень Киносекции ВОКС». Это 70 страниц убористого машинописного текста, расстояние между строчками — половина интервала, листы сшиты суровыми нитками. Напечатан он на стеклографе. Был такой копировальный аппарат, дальний предок современного принтера. Вот только качества, которые появятся у потомков, прародителю и не снились. Принцип действия стеклографа: матовое стекло смачивается клейкой светочувствительной жидкостью, и с него делаются копии. Способ не очень экономный, с одной зарядки можно сделать штук 25.

Не удивительно, что в наши дни бюллетень является подлинным раритетом, его нет в крупнейших библиотеках. После длительных поисков удалось обнаружить его в РГАЛИ, в фонде кинодеятеля М. Н. Алейникова (1885–1964). Этот человек — сейчас такого назвали бы «эффективным менеджером» — много сделал для становления советского кино. После Великой Октябрьской социалистической революции он руководил 4-й Госкинофабрикой, потом организовал кинофабрику «Русь», возглавлял коллектив «Межрабпомфильм», работал в «Совкино» и на «Мосфильме», написал ряд книг о теории и практике кинематографии. В разношерстном собрании Моисея Никифоровича сохранилось вообще много любопытного: от договоров на ремонт помещений до воспоминаний о В. Э. Мейерхольде. Есть здесь и информационный бюллетень ВОКСа № 1–2 за 1946 год (Ф. 2734. Оп. 1. Ед. хр. 110). На первой обложке указаны ответственный редактор С. М. Эйзенштейн и составитель Е. Смирнова.

Бюллетень весьма содержательный. Здесь много обстоятельных материалов о советском и зарубежном кино. Есть просто эмоциональные отклики. Вот телеграмма из Беверли-Хиллз: «„Иван Грозный“ — величайшая историческая картина, когда-либо сделанная. Его настроение, великолепие и красота превосходят все, виденное в кино до сих пор. Чарли Чаплин».

На следующей странице отзыв прославленного режиссера немого и