— А про холион я тоже мало что поняла… Думала, вдруг кто-нибудь из доноров сможет человеческим языком объяснить.

Мэдди скорчила разочарованную гримасу. Не иначе, надеялась на подробности сексуальных подвигов загадочного принца. Но все же ответила:

— О, тогда тебе к Дилайле. Она у нас была на Земле академиком, профессором. Потребовала у хозяина дать ей книги про холион и все перелопатила! Она иногда объясняет девочкам, кому интересно. Я не вслушиваюсь, мне хорошо с Рогрихом, он берет свой холион, а я кайфую, пока он это делает! Ну и он сам тоже, — вновь пошленькое подхихикивание. — Но некоторые девчонки расспрашивают Дилайлу. Она интересно рассказывает, заслушаешься.

— А… она сейчас здесь? — спросила с замирающим сердцем.

Неужели смогу наконец поговорить с кем-то, у кого нормальный ай-кью и кто сумеет раскрыть мне тайну этого холиона?!

— Здесь! — заговорщицки подмигнула Мэдди. — Вон она, погляди, с другими девчонками стоит, смотрят на нас. Подкарауливают, когда я тебя притащу познакомиться с ними! Ты ведь сенсация, Альона, понимаешь? Настоящий донор класса А! Я никогда такого не видела, и девочки тоже!

Я проследила за рукой Мэдди, махнувшей в сторону. И увидела группку из пяти женщин, с любопытством наблюдавших за нами. Землянки. Доноры.

— Пойдем знакомиться скорее.

Вцепилась в руку австралийки и потащила за собой, пока Дорах не передумал и не оттащил меня от себе подобных. Я не упущу шанс.

Доноры жаждали общения со мной не меньше, чем я с ними. С идеей сразу же утащить в сторону академика Дилайлу и учинить допрос с пристрастием пришлось проститься.

Мэдди представила мне доноров. Я честно предупредила, что всех сразу не запомню — память на имена и лица у меня была не ахти. Но эта компания уложилась в голове легко и быстро. Слишком сильно девушки отличались друг от друга.

Дилайла оказалась афро-американкой из штата Южная Дакота. В бытность свою на Земле она преподавала межкультурную коммуникацию в университете Дакота Уэслиан.

Университет принадлежал методистской церкви, и я в очередной раз напряглась. Вдруг Дилайла ничего не скажет про холион, а возьмется обращать меня в свою веру?! С другой стороны, кто разберется в демонах и их делах лучше религиозного академика!

Кроме Дилайлы, Мэдди представила аргентинку Милагрос с характерной латиноамериканской внешностью, в которой сквозила индейская кровь. Китаянку Вэй, шведку Ингрид и болгарку Снежану.

Дилайла со своей специализацией явно была здесь в тему. Кроме культурных различий между демонами и людьми — еще и разношерстная компания землянок с разных концов планеты.

Тем более странным было ощущение, которое я испытала, разговаривая с девушками и глядя на них. Чего-то смутно знакомого… Словно я встречала каждую из них раньше, несмотря на то, что с некоторыми мы обитали по разные стороны земного шара.

Пока мы вели светскую беседу, я вдруг осознала, что мне кажется знакомым. Вопреки принадлежности к разным расам, в их внешности сквозило какое-то едва уловимое сходство. Что-то в чертах лица, что просачивалось даже сквозь национальный генотип.

И… это смутное нечто я ежедневно видела в зеркале. Мы все были схожи между собой. Как будто происходили от одного общего предка.

Эта мысль тревожила меня. Я не знала, стоит ли спрашивать девушек, что они думают о нашем сходстве. Они наверняка замечали его — раз уж я почувствовала в первые минуты знакомства, они-то видят друг друга не в первый раз.

Хотя может, они так привыкли друг к дружке, что не замечают или воспринимают свое сходство как естественное, из-за того что все живут в Мейлисе и донорствуют этот загадочный холион. И только я выбилась из картины. Дорах еще не использовал меня как донора. Моя внешность никак не изменилась по сравнению с земной. А значит, общее в наших чертах сформировалось еще на Земле — с рождения…

Пока я размышляла, уместно ли завести об этом речь, и как это лучше сделать, еще одна деталь приковала мое внимание. Когда кто-то из девушек оказывался ко мне вполоборота левым боком, на левом плече сзади виднелась странная татуировка.

Странная — потому что она не лежала прямо на коже, а как будто витала в паре миллиметров над плечом. Этакий своеобразный три-дэ эффект. Я так откровенно таращилась, что аргентинка Милагрос улыбнулась в тот момент, когда я уставилась на ее татуировку.

— Как тебе наши метки? Красивые? Твоя скоро проявится четче. Когда окончательно уступишь господину и начнешь передавать ему холион.

— О чем ты?! — вырвалось у меня, хотя я не хотела демонстрировать девицам свое невежество.

— О твоей метке, — подала голос Снежана, указывая на мое левое плечо. — У тебя ее пока почти не видно. Это значит, хозяин еще не брал у тебя холион. Пока только приручает тебя. Но ты уже вошла с ним в связь. Еще несколько раз… несколько актов… ты понимаешь, о чем я, — усмехнулась болгарка, — и метка проявится в полную силу.

В ужасе я вновь покосилась на свое левое плечо. Ничего не увидела. Китаянка Вэй погладила меня по этому плечу.

— Наверно, у тебя еще не обострилось восприятие. Это тоже особенность связи донора и господина — мы начинаем тоньше различать магические проявления. Метка хозяина — это магия. Ты ее пока не видишь. Когда в тебя впитается больше влаги господина… семени, пота, слюны — всего, чем мужчина и женщина обмениваются в любовном акте — тогда твои способности обострятся.

Мне захотелось завыть. Как никогда, я чувствовала себя загнанной в угол волчицей. Связь между демоном и донором. Неизбежное насилие Дораха надо мной, которое будет менять меня, неотвратимо привязывать к миру демонов.

Но этого было мало, чтобы окончательно добить меня. Пока я стояла, заледенев от слов своих «коллег», довольных и даже восторгающихся собственным унизительным положением, как раз в этот момент левым боком развернулась Ингрид.

На ее плече была похожая метка. Но не совсем. Она не витала над кожей. Впечаталась в нее четким рельефом. Даже не татуировка — самое настоящее клеймо, которое раньше ставили преступникам и беглым рабам. Или тавро на животном, выжженное раскаленным железом.

— О, тебя смущает метка Ингрид? — с улыбкой заметила Дилайла. От академического взора ничто не ускользнуло. — Она и правда отличается от наших. Дело в том, что Ингрид так и не дала согласия своему господину, чтобы он обладал ею и получал холион. На земле у нее был муж, которого она сильно любила, и сын от него. Ингрид переживала о своей семье и отказывала хозяину в близости. Тогда он выждал положенный законом срок… и наложил на Ингрид тавро. После этого между ними начала формироваться связь. Вскоре Ингрид воспылала привязанностью к хозяину и начала отдавать холион. С принудительной связью под тавро объем холиона чуть меньше, чем с добровольной. Но Ингрид сильный донор. У нее класс Б, как у Мэделин. У нас остальных всего лишь класс С. Она все равно производила немалый объем холиона. Хотя, разумеется, до тебя всем нам далеко… Даже если его высочество клеймит тебя, получит небывалый объем. Но если отдашься ему добровольно, твой холион будет больше, чем поступления от тысячи доноров! Он мудр, поэтому не спешит с тобой.