— Тим Кинкейд, сильный перевертыш.

— Родня?

— Ну, предки у нас определенно общие, только в каком колене — не скажу.

— Ты говори, что видишь, а не что знаешь.

— Вижу большое духовное сердце. Ха! Кажись, даже духа в сердце вижу. Амулеты его вижу: шея, пальцы, карманы, пояс. Все.

— Вон те? — Гарри перевел палец на рядовых строителей, что отдыхали у фонтана.

— Неодаренные. Но тот, что моложе, похоже, занимается, в духовном сердце небольшая искра горит.

— Даже так? — удивился Гарри. — Я такого не вижу. Пойдем, посмотрим.

Чародей сорвал покров, и решительным шагом направился к рабочим. Мужчины поняли, что мы направляемся к ним и встали.

— Джентльмены, — приветствовал их Гарри и достал из кармана железный фунт. — Вы не позволите осмотреть ваши тонкие тела? Хочу протестировать новое диагностическое заклинание. Это абсолютно безвредно.

Старший мужчина сразу согласился, а младший замялся, но под напором старшего быстро сдался. Гарри просветил их своим заклинанием, одарил каждого по монете и заговорщицки подмигнул младшему.

— Как жаль, что мало кто нынче старается порвать оковы тонкого тела и обрести дар, — сказал чародей.

— На это время нужно, — сказал старший, — и деньги. Куда нам с аристократами тягаться.

Гарри покачал головой.

— Я родился простолюдином, — сказал он. Молодой при этих словах вздрогнул, а чародей добавил для его ушей: — К своей цели я шел восемнадцать лет. Всего хорошего джентльмены.

Мы отошли на определенное расстояние и только после этого Гарри вполголоса признал, что я был прав.

Пока мы разговаривали, обследовали рабочих, Финелла успела договориться, чтобы один из наших парней подбросил ее в город. Мы с Гарри видели, как она выбегала из дома в компании Нолана Логга и садилась в потрепанный Остин строителей.

— Саймон действительно сорвался? — уточнил Гарри.

— Почти. Я его отговорил.

— А Финелла?

— Пускай катается, ей полезно. Саймон-то у нас ночевал, дрыхнет в одной из комнат на третьем этаже.

— Ты жесток сегодня. Что такого случилось ночью?

Я пригласил Гарри к себе, сделал нам чаю и рассказал, как все было.

— Сочувствую, — сказал чародей. — Надеюсь, вы с Эйли помиритесь.

— Я уже не уверен, что это мне нужно.

— Думай, — не стал спорить чародей. — Но позволь дать тебе совет.

— Буду признателен.

— Вы оба молоды и категоричны, но отношений не построить без прощения и понимания. — Гарри как-то тяжко вздохнул. — Я знаю, о чем говорю. А то, что она в тебе засомневалась, так разве ты бы на ее месте поступил по-другому? И на Финеллу не обижайся, она защищала подругу. Позвони Саймону домой, оставь сообщение слугам, пока она действительно бордели громить пошла.

— Это будет проблематично. После убийства старого дворецкого у Саймона не осталось постоянных слуг.

Гарри укоризненно покачал головой, но я с ним не согласился.

— По расчету или по глупости, она доставила мне кучу неприятностей. Пускай расплачивается!

— Ты мог бы воспользоваться ее визитом и сразу прояснить все, но выбрал мелкую пакость. Как бы тебе самому за такие решения не прилетело.

Возможно, Гарри прав, но у меня было столько проблем и неприятностей, что хотя бы часть из них я хотел отложить подальше. И объяснение с Эйли — одна из таких. А что если, даже услышав все, она не захочет извиняться? Я извиняться не буду! Что бы там Гарри не говорил о прощении и понимании — не буду! До сих пор от вчерашней ссоры больно, а как вспомню, что только позавчера Эйли просила не бросать ее, еще больнее становится. Я ей тогда ничего не обещал, но ощущение такое, словно не сдержал слово. Ой, да идет оно все! Брайан обещал разобраться — вот пускай и разбирается.

— Не хочу об этом думать, — признался я.

— Тогда займи себя делом, — посоветовал Гарри. — Мне в таком состоянии разрушительные заклинания помогают. Только ничего сложного! — настоял он. — «Взрыва» хватит. Есть у вас тут укромное место, чтобы никому не мешать?

— Найду, — пообещал я.

— Отлично, — заключил чародей. — А я пойду, посмотрю, как там Кастет справляется.

— Мистер Спарроу, — поправил я его. — Его даже охрана так называет.

Гарри улыбнулся, оценив ход. Чародей отправился к воспитаннику, а я отыскал Питера. Ввиду последних событий дело с тоннелями заглохло. Рабочих рук не хватало, а тем, что были, тоже следовало отдыхать, так что Питер грыз землю едва ли не в одиночку, и почти пробил дыру в канализацию. Моей помощи он был рад несказанно. Это пока не узнал, что я задумал. Потому, что «взрыв» — не самый надежный помощник. Питер даже ругаться начал, что я нас под землей похоронить собрался, но потом предложил альтернативный вариант. Я сгонял к Гарри и упросил его превратить два пятипенсовика в подобие перстня с выгравированной формой взрыва. Такая штука даже без соответственной обработки продержится гораздо дольше обычной бумаги.

Переодевшись в рабочую одежду, мы с Питером в компании двух перевертышей спустились в подвал, вошли в тоннель. Пока я зарядил форму на бывшем пятипенсовике, а Логг использовал мою коробку, с заклинанием «жидкого камня» на тупике. После чего я снял заклинание и врезал им сверху. Вместо гула, грохота и треска знакомого мне по использованию «взрыва» на твердых глиняных болванках, раздалось болотное чавканье и меня с ног до головы окатило грязью, а в тупике образовалась воронка диаметром с два колеса моего Купера.

Сзади грязно выругался Питер, я протер глаза, высморкал комок из носа и улыбнулся. Гарри был прав. Мне нравится!

— Питер, — попросил я, давай еще.

— Это убрать надо, — проворчал архитектор, вытаскивая грязь из волос.

— Не жмись, пальни в стену! — попросил я, перезаряжая форму в кольце. — Обещаю потом еще лопатой махать.

Питер выстрелил в тупик еще одним заклинанием, а я снова взорвал образовавшуюся жижу, выбив дыру до самой кирпичной кладки. Мы добрались до канализации. Оставив перевертышей в этом тоннеле, я потянул Питера в другой. Архитектор сопротивлялся, так что я просто отобрал у него коробку для размягчения стен, и всласть порезвился с «грязевым взрывом». Надо будет поработать над заклинаниями и объединить их в одно. Мощная и веселая штука получается, грязная правда. Земля была везде: в волосах, под рубашкой, в штанах, во рту, поскольку настроение действительно поднялось и я периодически улыбался. Особенно, когда громкое «чвак» вырывало со стены очередной фонтан земли. Лицо покрылось толстым слоем корки с дырами для глаз, потому, что я их постоянно протирал, а одежда прибавила в весе килограмм сорок. Тут уже Питер и хотел бы, припахать не мог, поскольку подвижность в этом земляном доспехе у меня была минимальная. Впрочем, я честно взялся за лопату и корячился с ней, пока Питер не отправил меня мыться. Но даже после этого, мне понадобилась помощь двух перевертышей, чтобы стащить одежду. Было весело. Начинаю понимать, почему детей так тянет в грязи поваляться. Или это у меня уже крыша едет? Впрочем, если и едет, то это проблемы других людей. Лично меня все устраивает.