Они не посвящали Десс во все подробности науки полуночи почасти телепатии. Кто-то другой вряд ли мог понять те ошибки, которые Рекс сМелиссой совершили в детстве. Десс чувствовала, что ей рассказывают не все, и,наверное, обижалась. А зря. Она и не догадывалась, насколько ей на самом делепроще жить, многого не зная. Когда Рекс и Мелисса думали, что они —единственные полуночники в округе, им дорого давалось изучение законовполуночи. Те годы были наполнены не только весельем и играми.

Мелисса поежилась и выбросила воспоминания о прошлом изголовы, возвращаясь к делам насущным.

Она остановила свой старенький «форд», проехав еще одинквартал, и закатала правый ру-

кав, чтобы взглянуть на часы. До полуночи оставалось триминуты.

Рекс обратил внимание на ее черные перчатки.

— Ты прямо как коммандос. Она усмехнулась.

— Напомни мне, как зовут эту девицу?

— Констанца Грейфут. Неужели ты про нее даже неслышала?

Мелисса вздохнула и покачала головой. Даже Рекс не мог доконца понять, насколько невыносима для нее была школа. Мелисса не знала, какзовут половину учителей, — что уж говорить об учениках, сколь бы активнуюроль в жизни школы они ни играли.

— Но это не так уж важно — как ее зовут, — сказалРекс. — Лишь бы стала понятна общая идея. Надо расчистить дорогу, и всепроизойдет само собой.

— Нет проблем.

Мелисса снова посмотрела на часы, постаралась успокоиться исосредоточиться и закрыла глаза. Где-то неподалеку слышался негромкий гулбодрствующего разума. Кто-то полусонно впитывал ночную телевизионную жвачку. Ночерез шестьдесят секунд должно было прийти блаженное облегчение.

— Обязательно наблюдай за ними обеими одновременно. Нив коем случае нельзя упустить пятницу, когда они будут уговаривать родителей.

— Рекс, все будет легко и просто. Только покажи мнежмуриков.

Мелисса сразу почувствовала, как его передернуло от этогослова — Рекс его на дух не выносил.

— Ладно, прости, прости, — чуть насмешливоизвинилась она. — Только покажи мне людей, замерших во время потайногочаса, и я все сделаю.

Рекс отвернулся от Мелиссы и стал смотреть в стекло, излучаянедовольство.

Мелисса вздохнула и погладила его по руке. Он удивленнопосмотрел на нее, но сразу вспомнил, что она в перчатках. Рекс улыбнулся, но намиг она ощутила вкус его извечной горечи. Он делился с Мелиссой каждой мыслью идаже самыми жуткими тайнами полуночного мира, но они не могли притронуться другк другу.

— Рекс, честное слово, это очень просто. Все будетнормально.

— Ты всегда так говоришь.

— Час синевы — это как легкий ветерок, Рекс. Всеостальное время гораздо тяжелее.

Он повернулся к ней, протянул руку, но его пальцы замерли внескольких дюймах от ее плеча.

— Знаю.

— Самое трудное в моей жизни я совершила восемь летназад.

Он рассмеялся:

— Ты всегда так говоришь.

Тот поиск был для нее самым тяжелым. Тогда она впервые обнаружилаРекса. Мелисса ощущала его присутствие очень давно, сколько себя помнила —наверное, с тех самых пор, как научилась говорить. Когда наступало время синевыи доводивший ее до безумия шум наконец стихал, оставался один-единственныйголос. В опустевшем мире оставался один-единственный вкус — тонкий и хрупкий.Вкус воображаемого друга. Еще несколько лет она свыкалась с мыслью о том, чтоэто реальный человек, потом еще год не могла решиться, как поступить. Наконецкак-то раз, когда наступил тайный час, она пробежала несколько миль до домаРекса — восьмилетняя девчушка в пижамке с нарисованными девицами-ковбоями,«ковбойшами». Тогда она не до конца понимала, сон это или явь. Но они нашлидруг друга, и тогда все стало явью.

Теперь Мелисса понимала, насколько вовремя они повстречалисьс Рексом. Еще немного одиночества — и она сошла бы с ума.

Она пыталась сосредоточиться, подготовиться к наступлениюполуночи, к выполнению замысла. Несколько глубоких вдохов. Она ждала тогомгновения, когда наконец весь шум, трезвон, беспокойные и страшные сны,полубессознательные тревоги и самые настоящие ночные страхи…

Стихнут.

Ну да, — проговорила она. — Это чистая правда.

И она ощутила вкус улыбки Рекса.

Теперь все его мысли были ей открыты. Радость из-за того,что они благополучно перебрались во время синевы, что теперь им не грозитвстреча с представителями охраны правопорядка. Мрачная решимость исполнитьзадуманное. Мелисса ощущала даже легчайшие угрызения совести. Рекс все-такипереживал из-за того, что приходится идти на крайние меры.

— Не волнуйся, Рекс. От того, о чем они не узнают, имплохо не будет.

— Только ты обязательно скажи мне, если тебе покажется,что ты уж слишком сильно… Ну, ты понимаешь.

— Ты будешь первым, кто об этом узнает. Они вышли измашины, и Мелисса первым делом провела предварительную разведку. Пока ничего иникого поблизости не обнаруживалось, но было слишком рано. Ни одно из техсуществ, которые обитали во времени синевы, не могло оказаться так близко кцентру города в это время.

Глаза Рекса сверкнули. Он искал знаки.

— Ты бы только видела, Мелисса. Их следы повсюду. Икаждую ночь их все больше.

— Хорошо еще, что Джессика мало времени проводит дома.

Раздражение Рекса прозвучало пронзительным звоном. Этого иследовало ожидать даже от косвенного упоминания о Джонатане Мартинесе. Покрайней мере, это не было чувством ревности. Ревности Мелисса сполнанаслушалась в школе. Нет, тут была только ущемленная гордыня вождя, которому,увы, во времени синевы повиновались не все.

Еще мгновение — и Мелисса почувствовала, как Рекс совладалсо своими эмоциями.

— Угу, — буркнул он. — В кои веки от негоесть какой-то прок.

Они прокрались к заднему двору и спрятались за кустами напротивоположной стороне улицы.

— Ну, где он там?

Мелисса забросила свои эмпатические сети еще глубже в ночь,и со всех сторон на нее нахлынули ароматы тайного часа. Джессика была на месте,в своей комнате, охваченная нетерпением ожидания. Десс не ушла из дома, она спревеликим удовольствием предавалась изготовлению оружия. На окраинах Биксбикопошились ползучки. Каждую ночь они вели себя все более и более возбужденно.

А с другого конца города кто-то стремительно приближался.

— В пути.

Они притаились за кустами.

Через несколько минут приземлился Джонатан.

Мелисса подумала: «А ведь уже год, как я не видела его вполете». И вот теперь, когда он изящно завертелся в воздухе и плавно ибеззвучно коснулся земли одной ногой, она вспомнила, как это выглядит. Ей несуждено было летать с Джонатаном, но по крайней мере Мелисса могла ощущать вкусего сознания, наполненного простой, чистой радостью полета.