Посмотрим, насколько крепки нервы и другие части тела господина Феррейры.

— Принято, — ответил Олег, транслируя приказ на корабли флота, — Командующий эскадрой системы Глизе запрашивает инструкции для дальнейших действий.

— Пусть занимают место в нашем ордере. При таком раскладе им не смысла ставить отдельную задачу.

Из прыжка мы вышли за двадцать минут до истечения времени, отпущенного противником адмиралу на принятие решения. Я видел запись со сканеров орбитальной крепости, выбранной Ямадой в качестве командного пункта, и представлял себе, с какой силой нам предстоит столкнуться, но отсюда, изнутри системы, громада вражеского флота выглядела еще внушительнее.

— Вызов от адмирала Ямады, господин командующий!

Я активировал сенсор связи, и на проекционном экране возникло осунувшееся лицо командующего силами обороны Эпсилона Индейца.

— Я в вас не сомневался, лейтенант, — без вступления заявил Ямада, — но скажу честно, я не понимаю, как мы сможем противостоять ЭТОМУ. Вы ведь не хуже меня осознаете соотношение сил. Они не станут атаковать сразу все планеты — им это ни к чему. Орбитальную оборону будут давить сосредоточенным ударом, сводя к минимуму собственные потери. Вы видели, кого они хотят назначить гауляйтерами на захваченные планеты, Илья?

— А вы уверены, господин адмирал, что если вы сдадитесь без боя, эти персонажи останутся не у дел? — как мог спокойно ответил я на сумбурную речь Ямады, — Вам ведь открытым текстом было заявлено, что лучше этих господ с организацией оккупационного режима никто не справится. Вы, вообще, всерьез считаете, что славам Аббаса ар-Рашида можно верить?

— Я всерьез считаю, что размах зверств на наших планетах будет прямо зависеть от того, придется врагу их штурмовать, или нет.

— Вы забыли про третий вариант, господин адмирал. Штурм ведь может быть и отбит, и тогда зверств не будет вообще.

Щека Ямады непроизвольно дернулась, и адмирал устало посмотрел мне в глаза.

— Семнадцать линкоров, — бесцветным голосом произнес адмирал, — четыре авианосца, тридцать крейсеров и пять десятков эсминцев, а за их спинами — целый флот десантных кораблей. И это против семи наших линкоров, только один из которых имперской постройки, четырнадцати крейсеров и тридцати эсминцев. Ну и еще по четыре орбитальных крепости над каждой планетой, но при такой концентрации тяжелых вымпелов они ничего не изменят. У меня осталось десять минут, лейтенант. Если прямо сейчас вы не докажете мне, что знаете, как победить в такой ситуации, я отдам войскам приказ сложить оружие.

— Примите информационный пакет, господин адмирал, — ответил я, отправляя Ямаде файл, — думаю, пяти минут вам хватит для беглого знакомства с моим планом. Я уверен, что шанс у нас есть, и шанс немалый, но без ваших кораблей и орбитальных крепостей мы победить не сможем.

Несколько минут адмирал провел, внимательно вглядываясь в виртуальный монитор, лишь легкими движениями пальцев прокручивая страницы или активируя ссылки на пояснения и комментарии. Закончить он не успел — от чтения его оторвал вызов с вражеского флагмана.

Ямада неохотно оторвался от монитора и перевел взгляд на Аббаса ар-Рашида, надменно взиравшего на него со своего кресла.

— Вы приняли решение, адмирал? — голос главы Великого Халифата выражал полную уверенность в том, какой ответ он услышит.

Ямада ответил не сразу. Бросив короткий взгляд на монитор, он потер рукой подбородок и только потом посмотрел прямо в глаза халифу.

— Я принял решение. Мой ответ — нет.

— Я думал, вы умнее, господин Ямада, — пожал плечами Аббас ар-Рашид, изображая равнодушие, но было заметно, что полученный ответ его взбесил, — Что ж, тогда говорить нам больше не о чем. Разговоры с мертвецами не входят в круг моих привычек. Прощайте, адмирал.

— Противник начал разгон к Индейцу-2, — доложил оператор контроля пространства.

— Жду указаний, лейтенант, — устало произнес Ямада, так и не выключивший канал связи с моим флагманом, — Ваш флот — ядро наших сил, так что вам и командовать. Но если мы не отстоим систему, я найду вас даже там, откуда никто еще не возвращался.

* * *

Капитан второго ранга Стефано Риччи не знал, как ему относиться к тому, что адмирал Феррейра оставил именно его крейсер «Неаполь» в качестве символической охраны Солнечной системы, в то время как почти весь остальной флот ушел к Эпсилону Индейца. В распоряжении Риччи кроме его собственного изрядно устаревшего корабля находились четыре эсминца, тоже не самой свежей постройки, и два десятка патрульных корветов. По мнению адмирала, эта эпическая сила должна была, случись что, сдерживать гипотетического агрессора во взаимодействии с орбитальными крепостями Земли, Марса и Венеры. Риччи было бы смешно, если бы не было так грустно.

С другой стороны, командир «Неаполя» совершенно не жалел о том, что ему не доведется принять участие в намечающейся авантюре. Риччи не знал никаких деталей, а распространенная среди личного состава флота информация о целях и задачах предстоящей операции была столь откровенной чушью, что поверить в нее мог только полный глупец. Феррейра явно собирался что-то прибрать к рукам, прикрываясь совершенно дурацкими громкими фразами, которые даже повторять — себя не уважать. В то, что адмирал может там серьезно нарваться, Риччи не верил — все-таки флот Солнечной системы имел в основе одну из сильнейших в бывшей Империи эскадр прикрытия, если не считать Метрополии, конечно. А вот то, что из затеи Феррейры просто ничего толкового не выйдет и флот просто зря сожжет кучу тетрала, казалось ему более чем вероятным.

В конце концов, Риччи перестал мучать себя сомнениями и решил просто дождаться результата флотской операции, не особо напрягаясь в процессе выполнения возложенных на него обязанностей. Все начальство улетело в дальние дали, и он неожиданно для себя оказался главным в оставшейся в системе небольшой эскадре, а, значит, в течение ближайших дней, а то и недель выносить ему мозг идиотскими приказами никто не будет. А что еще нужно для счастья офицеру, давно вышедшему из возраста армейской романтики?

Однако счастье оказалось крайне непродолжительным. Вой сигнала тревоги выдернул Стефано Риччи из капитанской каюты, где тот собирался вдумчиво отдохнуть от праведных трудов. Ворвавшись в помещение командного поста, командир крейсера будто на стенку наскочил, застыв на месте и обалдело глядя на тактическую голограмму. Вопреки флотскому уставу и традициям появление командира было напрочь проигнорировано подчиненными, впавшими в не меньший ступор, чем их начальник.

Сигнал боевой тревоги продолжал завывать, но никто и не подумал его отключить. Офицеры крейсера с нескрываемым ужасом смотрели на то, как из-за границ системы сквозь пояс Койпера с неожиданно высокой скоростью надвигается вражеский флот. В том, что он именно вражеский не могло быть никаких сомнений. Корабли противника почему-то