— О господи, ты меня пугаешь. Ну хорошо, — согласилась она. — Мне сегодня надо в испанское посольство. Но к двум часам я освобожусь. Давай попьем чаю в лобби-баре гостиницы «Националь».

Варя появилась в баре ровно в два. Если уж она решала с кем-нибудь встретиться, и если при этом не задавалась целью потрепать нервы, то никогда не заставляла себя ждать. У нее был заинтригованный и слегка встревоженный вид. Прикоснувшись щекой к щеке Дмитрия, она, еще усаживаясь в кресло, потребовала:

— Ну давай, говори, что у тебя стряслось?

— Может быть, ты что-нибудь закажешь? — поинтересовался он.

— Ах, да, — Варя повернулась к подлетевшему к столику официанту. — Чай. И штрудель. Яблочный, — уточнила она и опять нахмурила брови. — Ну, рассказывай.

Есехин заранее продумал, что и как он будет говорить, однако в этот момент в голове у него опять все перемешалось и получился почти экспромт:

— Помнишь, однажды ты сказала, что как бы ни было тяжело нам порвать с прошлым, с теми, кто нас окружает, мы обязаны это сделать. Иначе предадим свою любовь… — он взял паузу, но Варя молча, немигающими глазами, смотрела на него. — Так вот, я понял, что ты была абсолютно права. Ничто не может оправдать такое предательство — ни боль близких, ни наша собственная боль за их судьбу. Именно поэтому я делаю тебе официальное предложение: выходи за меня замуж!

На Варю напал легкий столбняк. Было очевидно, что она ожидала всего, чего угодно, но только не его объяснений.

— Это так неожиданно… — наконец протянула она.

— Почему неожиданно? Мы столько раз об этом говорили.

— В общем-то, да…

Варе нужно было время, чтобы собраться с мыслями, и ее выручил официант. Он принес яблочный штрудель и чай. Пока все это расставлялось на столе, она несколько раз свернула и развернула накрахмаленную салфетку, не зная, куда девать глаза и руки.

— Ты прямо ошарашил меня, — на ее лице бродила неловкая улыбка. — Кстати, ты уже сказал жене, что хочешь развестись?

Этот вопрос явно очень волновал Варю.

— Нет.

Она облегченно вздохнула и откинулась на спинку кресла. Однако Дмитрий тут же добавил:

— Но я уже больше недели как ушел из дома и живу на даче.

— Почему же ты не сказал мне об этом раньше?!

— Не было случая. Мы с тобой практически не общались.

Чувствовалось, что Варя все еще не решила, как ей отреагировать на неожиданное предложение Есехина. Ее глаза детально изучали неясные узоры на кремовой муаровой скатерти. Наконец она осторожно взяла Дмитрия за руку, и одного этого прикосновения было достаточно, чтобы он понял: сейчас ему откажут.

— Митя, ты же знаешь, что я всегда этого хотела, — мягко сказала Варя. — И сейчас этого хочу… Больше всего на свете… Но… но это невозможно.

— Почему?!

— Мы должны быть реалистами.

— Что такого фантастического я тебе предлагаю?

— Валерий никогда не отдаст мне Машку. А я без нее просто не смогу жить.

— Как это не отдаст?! Ты же — мать. По крайней мере, решать будет не он, а суд!

— Ты его не знаешь. Он — не отдаст.

Потупившись, Варя аккуратно помешала ложечкой чай. Внезапно на ее идеальном, обтянутом нежной кожей, лбу залегла глубокая складка. Она подняла глаза, и Дмитрий увидел тот самый оценивающий взгляд, который был у нее на краю обрыва, когда она ждала: пойдет он за ней или нет.

— Впрочем, у нас есть один выход, — спокойным, ровным голосом сказала Варя.

— Какой?

— Чтобы быть вместе, мы должны его убить.

— Кого? — не понял Есехин.

— Моего мужа.

— Как ты себе это представляешь?! — растерянно спросил он.

— Пока — никак. Я просто знаю, что все наши проблемы легко решились бы, если бы он куда-то исчез.

— Когда ты сказала: «мы должны его убить», ты подразумевала, что убить его должен я?

— Ну, если ты не хочешь сделать это сам, то можно найти кого-нибудь, кто сделает это за деньги. У тебя же столько знакомых. Не думаю, что это будет очень дорого стоить…

Ее голос по-прежнему был совершенно бесцветным, так что трудно было решить, шутит она или нет.

— Ты это серьезно?!

Есехин даже огляделся, чтобы убедиться в реальности происходящего. В полупустом баре стоял легкий гул голосов, рассеиваемый высоким, застекленным сводом. Никто не обращал на них никакого внимания, только молодой официант, поймав взгляд Дмитрия, тут же подался вперед, однако убедившись, что тревога ложная и он не нужен, опять стал флиртовать с симпатичной барменшей.

— А какой у нас еще есть выход? — вопросом на вопрос ответила Варя. — Это самый простой и самый быстрый для тебя способ заполучить меня.

— И как мы сможем после этого жить?! Смотреть друг другу в глаза?!

— Кажется, ты питаешь симпатию к моему мужу. А я думала — ко мне.

— Ты потеряла голову! — стал приходить в себя и распаляться Дмитрий.

Она это почувствовала и быстро вставила:

— А ты — чувство юмора. К сожалению, в нашем положении остается только шутить.

Есехин облегченно вздохнул и даже засмеялся, однако на душе у него скребли кошки.

Потом Варя сказала, что им надо немного подождать и они, безусловно, найдут выход из положения. Что время лучший помощник. Но Дмитрия не оставляло ощущение: ей самой уже безумно скучно. И минут через десять, сославшись на занятость, она убежала, пообещав, что завтра-послезавтра разгребет дела и, возможно, приедет к нему на дачу на целый день. А у него еще долго от этой встречи оставалось безумно тягостное чувство.

Всю первую половину лета Есехин обитал на даче. И за это время в его жизни не прибавилось определенности.

Несколько раз он звонил Ольге: спрашивал о сыне, о каких-то бытовых мелочах, предлагал деньги. Жена категорически отказывалась от любой помощи, гордо заявляя, что у них все есть, что она сама может обеспечить себя и Сашку. Чувствовалось, Ольга еще не перегорела, но вопрос о разводе она также не поднимала.

Ничего не прояснилось и в его отношениях с Варей. Пару раз в неделю они созванивались, интересовались новостями, говорили, что очень соскучились друг за другом. Тем не менее с тех пор, как Есехин перебрался на дачу, она лишь дважды приезжала к нему. И совсем была заброшена квартира на площади Гагарина, так что в конце концов Дмитрий решил вернуть ее хозяевам. Надеясь как-то расшевелить Варю, он сказал ей об этом. Однако она горячо поддержала его идею, не проявив даже малейшего желания съездить напоследок туда, где они провели столько счастливых часов.

— Зачем зря сорить деньгами, — добродетельно заявила Варя, словно они не выбрасывали прежде во много раз больше на всякие пустяки.