Решимость в её взгляде соседствовала со страхом, но девушка продолжала требовательно смотреть на Лёху до тех пор, пока он не кивнул.

Похоже, она тоже сочла, что сейчас их шансы на удачный побег призрачно-малы. И, возможно, что-то придумала.

Особенно надеяться на это Стриж не планировал, намереваясь «вызвать огонь на себя» и нарваться так, чтобы у палача не возникло и тени сомнений с кого начать допрос.

А там он уже изобразит упрямца, ненавидящего поднебесников и не желающего выдавать тайны своих хозяев. Это придаст достоверности их легенде. Если уж выращенные Тиграми чистокровки настолько преданы клану, что им доверяют свободу и мощные артефакты Древних, легко они не расколются. А вот когда они решат повторить подобное с Мией — он заговорит, лишь бы её не трогали.

Пусть считают, что у пленников сильная связь друг с другом. Собственно, так оно и есть.

«Меня, как обычно, не спросили», — мрачно подытожил демон.

«А что, у нас богатый выбор? — не менее мрачно отозвался Стриж. — Я похож на мазохиста, обожающего пытки?»

«А демон тебя знает, придурка», — невесело пошутила Белочка.

«Если понадобится — ты сумеешь освободить мои руки? Желательно так, чтобы они годились для боя?»

После небольшой паузы перед глазами появилась отталкивающая картина: с его кистей и запястий отпадает плоть, кости слипаются в два клинка и выскальзывают из ставших просторными браслетов кандалов. С ногами происходило нечто подобное, разве что они превратились не в ножи, а в два обрубка с чем-то напоминающим копыта вместо ступней.

«Ты не представляешь насколько это будет больно… — показалось, что в голосе демона прозвучали нотки жалости. — И потребуется несколько секунд, за которые нас не убьют».

Стриж сглотнул подступивший к горлу ком и преувеличенно-бодро ответил:

«Используем свето-шумовой артефакт. Успеешь провести трансформацию за это время?»

«Успею, — уверила его Белочка. — Ты, главное, не сдохни от болевого шока».

«А ты обезболь», — посоветовал Лёха.

«Настолько не смогу, — разочаровал его демон. — Если вырубить тебе все нервные окончания — боец получится так себе. А с глубинной перестройкой тебя и вовсе пришлось бы парализовать или лишить сознания. Так что терпи, казак, а то фаршем станешь».

Пока в голове одна за другой проносились мысли, остроухие приковали пленников за руки и за ноги к столам, похожим на операционные. Собственно, в какой-то мере это они и были, только использовались для извлечения информации, а не лечения.

В пыточную вошёл эльф в одежде из искусно выделанной чёрной демонической шкуры. Его лицо скрывала чёрная же тканевая маска с вышитой на ней харей демона. Магии в нём не чувствовалось, так что вряд ли пустотников почтил визитом некто значимый. Скорее всего местный следователь или кто-то вроде.

Когда эльф подошёл к жаровне и начал её раздувать — сомнений не осталось. Палач.

Его-то Лёха и намеревался взбесить как следует. Главное, чтобы он худо-бедно понимал человеческий язык.

— Твою мать, я смотрю, демон поимел? — без затей начал он искренне надеясь, что ушастый попался обидчивый. — И ублюдок получился чешуйчатый да такой страшный, что рожу прятать приходится?

Наверное никто раньше лёжа связанным на пыточном столе не позволял себе подобного. Палач на миг замер, видно не веря своим ушам, повернул голову и посмотрел на пленника.

Тот, воодушевлённый успехом, продолжал:

— Вы, я смотрю, своих не только людям продаёте для развлечений, но и демонам. А они вам чем платят? Старые шкуры после линьки отдают? Или баб своих таким уродливым ублюдкам, как ты?

И этот спич палач оставил без ответа, лишь зло прищурил глаза под маской и положил решётку на жаровню.

— Что, от твоей рожи даже демоны шарахаются? — округлил глаза Лёха. — Да, не повезло тебе, видать, так всю жизнь и будут твои ладошки единственные подружки.

Палач молча подержал ладонь над углями, убедился, что жар ровный и разложил на решётке набор зубцов.

«Когда жиру много, накалять зубец не след, всё одно в жиру остынет. Ты щипчики возьми и сало слегка отдери…» — откуда-то из недр памяти всплыли слова из прочитанной когда-то книги.

В горле пересохло. Лёха смотрел на краснеющий от жара металл и понимал, что совсем скоро остывать он будет в его теле.

Но лучше так, чем видеть, как это делают с Мией.

— О, ну что я говорил? — хохотнул он, глядя, как палач вновь проводит над жаровней рукой. — Греешь, к свиданию готовишься?

Тихо звякнуло — палач отложил жутковатую железяку из своего арсенала, чтобы поклониться вошедшему в пыточную эльфу в чёрных, расшитых золотом одеждах. По имитации эгиды и магической силе, что так манила демона, стало ясно, что пленников почтил визитом один из старейшин.

Тот ли самый, которого они совсем недавно пытались выкрасть, или другой — Лёха не знал, но был ему искренне благодарен за небольшую отсрочку.

Вельможу сопровождал телохранитель в кольчуге без единой латки.

— О, так подружка всё же есть? — нагло ухмыльнулся Стриж, вызывающе оглядывая новоприбывших. — И которая из них?

За это телохранитель наклонился к столу и отвесил оплеуху непочтительному пленнику.

— Древние, где тебя так учили драться, девонька? — сплюнув кровь с разбитой губы, поинтересовался у него Стриж. — Твои подружки в хлеву, с которыми ты парня не поделила?

Тот дёрнул щекой и замахнулся было для куда более серьёзного удара, но взмах руки старейшины остановил воина.

— Да ладно, мы с твоей подружкой только начали развлекаться, — глумливо осклабился Лёха.

Слова главного, произнесённые на эльфийском, он не понял, а потому просто грязно выругался в ответ надеясь, что знание человеческого языка у собеседника на уровне.

Судя по тому, как старейшина едва заметно поджал губы — посыл он понял, но никакой иной реакции не продемонстрировал. Просто подошёл к одному из стульев у стены и сел, словно зритель перед сценой.

— Ты говоришь только на языке Низших? — невозмутимо поинтересовался он, с интересом осматривая Лёху.

На языке людей он говорил практически без акцента, выдавая себя лишь мягким мелодичным говором. Стриж с грустью отметил, что вот это был бы идеальный «язык». Увы, сейчас в этой роли предстояло выступить ему самому.

— Ты, я смотрю, тоже хорошо освоил язык господ, — не остался в долгу пустотник, продолжая нарываться на пытки.

На этот раз старейшина недовольно дёрнул щекой. Похоже, Лёха угодил в больное место.

— А ты, — взгляд допрашивающего обратился к Мие, — владеешь истинной речью?

— Я не знаю что такое истинная речь, — нехотя ответила та, стараясь идти по грани между ролью немногословного агента Тигров и желанием забросить идеи о происхождении пленников.

— И откуда же вы появились и, главное, где взяли священную