– Ладно. Все хорошо, – сказала я, обращаясь больше к себе, чем к девочкам. – Только не уходите дальше дома на дереве.

Девочки нашли этот дом годом ранее, когда мы вместе гуляли по лесу. Это довольно сложная конструкция, сооруженная двумя соседскими мальчиками и их отцом. Короткая лестница ведет на основной этаж, а вторая позволяет взобраться на крышу, огражденную старым штакетником. В доме даже имеется настоящее окно и собственный почтовый ящик. Из дома моего отца его не видно, но до него не более трехсот футов, так что в случае чего докричаться можно. Идеальное место для девочек, чтобы начинать учиться ответственной свободе в условиях леса.

– Обещаем! – сказала Майя.

И они ушли.

Отец, разумеется, оказался прав. С ними ничего не могло случиться. Но на всякий случай я каждые пятнадцать минут выходила на крыльцо, чтобы послушать их голоса за деревьями. Домой они вернулись примерно через час, мокрые, довольные и заметно осмелевшие благодаря такому опыту. Они придумали себе игру, будто оказались в далекой-далекой стране, где обитали гигантские змеи и страшные динозавры. К счастью, они всех победили и сообщили, что за это я должна выдать им по порции мороженого.

Через какое-то время я заметила мальчика, стоящего на улице рядом с домом моего отца с велосипедом между широко расставленными ногами. Судя по виду, он не собирался стучаться в дверь, но и уходить тоже не планировал. Если бы взглядом можно было открыть дверь, он бы давным-давно ворвался к нам в дом. В итоге я открыла дверь, чтобы убедиться, что все в порядке.

– Девочки выйдут погулять? – спросил он, прежде чем я успела сказать хоть слово.

– Я у них спрошу, – ответила я.

Его звали Колин, и, как выяснилось, они с братом жили на нашей улице и были владельцами того самого дома на дереве. Наверное, он заметил девочек, когда они там играли. Майя и Нора снова надели куртки и подошли к нему, поначалу немного стесняясь, но явно заинтересованные. Я посмотрела по сторонам в поисках взрослых или других детей, но в поле зрения никого не было.

– Ты один? – спросила я.

– Да.

– Сколько тебе лет?

– Четыре.

На секунду мне показалось, что я вышла из параллельной вселенной. Четырехлетка один катался на велосипеде по улице, сам искал себе компанию для игры, и никто из взрослых даже бровью не повел. Уверенность и деловитость мальчика подсказывали, что это далеко не первая его самостоятельная поездка на велосипеде, но я на всякий случай решила сообщить его родителям о местонахождении их ребенка. Может, он выскользнул из дома без их ведома, может, они волнуются и ищут его. Девочки с Колином удалились в сторону дома на дереве, а я тем временем отправилась к нему домой и обнаружила его отца Магнуса работающим во дворе с какими-то инструментами. Он не выглядел встревоженным. Если он что-то и искал, то только свой перфоратор, но уж точно не сына. Магнус, бритоголовый мужчина тридцати с лишним лет, пояснил, что в последнее время район существенно помолодел, сюда приехало много семей с маленькими детьми, которые вместе играют.

– У нас здесь много детей: двое в доме напротив, у соседей оттуда две девочки и там дальше тоже, – сказал он, показывая в сторону дороги.

– Как далеко им разрешается уходить? – спросила я.

– У них есть вот эта территория, где можно свободно гулять без взрослых, – ответил он.

Территория самостоятельных игр ограничивалась дорогой, которая петлей огибала наш район. Длина петли составляла примерно 400 метров, и, поскольку дорога заканчивалась тупиком у дома моего отца, движение по ней было не слишком интенсивным. Когда дети становились старше, как восьмилетний брат Колина Чарли, им разрешалось постепенно расширять территорию и в конечном итоге самостоятельно перемещаться по городу.

– Летом, бывает, мы не видим их целый день. Но соседские дети часто приходят сюда, потому что у нас есть бассейн. Наш двор превращается в нечто наподобие группы дневного пребывания, – рассмеялся Магнус.

Вот так, к собственному удивлению, я обнаружила, что у детей сохранилось примерно столько же свободы, сколько было у меня в восьмидесятых, по крайней мере в этом благополучном районе. Не последнюю роль сыграли два фактора: отсутствие интенсивного транспортного потока и высокий уровень того, что ученые называют «социальным доверием», под которым обычно подразумевается «уверенность в честности, искренности и надежности других людей». В сообществах с высоким уровнем социального доверия детям обычно предоставляется большая самостоятельность и мобильность. «Наличие социального доверия означает уверенность в том, что при возникновении проблем мы будем решать их вместе, как сообщество. Там, где принято считать, что каждый занимается только своим делом, детям ограничивают свободу передвижения», – считает Мортенссон, специалист по психологии среды.

Мне показалось, что в моем родном районе время словно остановилось, разве что дети стали кататься на велосипедах в шлемах, а у тех, кто постарше, появились мобильные телефоны. Вскоре уже Майя с Норой бегали к Колину, чтобы позвать его на улицу. Девочки явно гордились тем, что сами нашли себе нового друга, без помощи или участия взрослых. У меня тоже появилась подруга, поскольку мамой Колина оказалась моя одноклассница. К концу нашей поездки тем летом мы все выросли. Я перестала (или стала намного меньше) нервничать, отпуская девочек одних в лес или на улицу. Майя больше не стеснялась незнакомых людей и начала спрашивать, можно ли им «пойти поискать новых друзей», когда мы приходили в какое-то новое место. И пусть всего на несколько коротких недель, но девочки почувствовали, что значит жить в таком месте, где дети по-прежнему гуляют на улице до самого ужина.

РИСК И ЖИЗНЕСТОЙКОСТЬ

Как родители, мы не можем не беспокоиться. Но общество дошло до того, что начало считать тех, кто отпускает детей гулять во дворе без присмотра, безответственными родителями или, хуже того, преступниками. Согласно результатам проводившегося в 2014 году опроса с участием тысячи американских родителей, 68 процентов хотели бы, чтобы детям младше девяти лет запретили играть одним в парках, а 43 процента предпочли бы, чтобы такой закон распространялся на детей в возрасте до двенадцати лет. Как видим, отношение к данному вопросу радикально изменилось по сравнению с тем, что было еще несколько десятилетий назад. Это подтверждают результаты и другого часто цитируемого исследования, показавшие, что лишь 29 процентов американских детей ежедневно играют на улице без присмотра, хотя среди их матерей 70 процентов делали это в детстве. Многие дети стали частью «поколения заднего сиденья»: значительную часть времени их лишь развозят по разным кружкам и секциям, а свободно поиграть на улице уже некогда. Но, по мнению Центра по контролю и профилактике заболеваний США, самое опасное место для ребенка – не игровая площадка и даже не лес, а салон автомобиля, поскольку из 12 тысяч ежегодных детских смертей по неосторожности в США самой частой причиной становятся дорожно-транспортные происшествия (второе место занимает утопление, причем в большинстве случаев в личном бассейне).