Я думаю о словах Бруссони, наблюдая за тем, как Майя и Нора играют на новой площадке в одном из расположенных поблизости городов. Девочки взобрались на некое современное сооружение, по виду напоминающее цепочную карусель из парка аттракционов, только эта приводится в движение мускульной силой человека и состоит из разного рода качелей: на одних можно стоять, на других – сидеть, на третьих – висеть. Нора висит вниз головой в какой-то веревочной конструкции, а Майя катается стоя. Я нигде не видела подобных развлечений на детских площадках. На оставшихся качелях каким-то образом устроились еще четверо или пятеро ребятишек. Чьему-то папе не повезло: он выполняет функции мотора и вынужден раскручивать карусель снова и снова, чтобы та могла сделать несколько оборотов по инерции.

– Еще! Еще! – кричат возбужденные дети.

Я наблюдаю за всем этим действом со стороны в компании Анетт, жены папы-мотора. Она качает головой и улыбается, глядя на дочку, которая катается без остановки и не проявляет ни малейшего желания сбавить скорость.

– Главное, чтобы они не делали ничего рискованного для жизни; все остальное меня не беспокоит, – заявляет Анетт. – Мы никогда не говорим своим детям: «Нет, тебе этого нельзя». И они еще ни разу ничего себе не сломали. Мне кажется, пробуя что-то новое и постоянно двигаясь, они развивают координацию и чувство равновесия. А если вдруг перелом – не страшно: кости быстро срастаются. Самое опасное – сидеть без движения.

Подобные высказывания я слышала от многих скандинавских родителей.

– Конечно, никто не хочет, чтобы его ребенок получил серьезную травму, – говорит Магнус, отец двоих детей, – но синяки на ногах и расцарапанные коленки – нормально для детей. «Летние ноги» – вот как мы это называем.

По словам ученых, такая позиция родителей объясняется отчасти тем, что скандинавы воспринимают природу как жизненно необходимую детям зону свободных, ничем не ограниченных игр, выполняющую роль противовеса для направляемой взрослыми организованной деятельности и предсказуемого повседневного графика. Природа подкидывает детям серьезные испытания и для тела, и для ума, и для силы воли, и скандинавские родители убеждены, что прохождение этих испытаний способствует развитию таких ценных качеств характера, как самоограничение, стрессоустойчивость и навыки решения задач. Один из самых известных защитников рискованных игр Питер Грей, профессор психологии из Бостонского колледжа, говорит не только об их пользе для здоровья и развития ребенка, но и об опасности их отсутствия в его жизни. По словам Грея, в ходе рискованной игры у ребенка естественным образом развивается жизнестойкость, он учится управлять своими страхами и преодолевать их. Грей проводит прямую взаимосвязь между ограничением права ребенка на свободную игру и разумный риск и значительно возросшим с 1950-х годов уровнем детских психических расстройств, таких как тревожность и депрессия. «История иронична и в то же время трагична. Мы лишаем детей свободной, рискованной игры, якобы с целью защитить от опасности, но тем самым мешаем их нормальному психическому развитию, – пишет он в Psychology Today. – В долгосрочной перспективе мы подвергаем их гораздо большей опасности, запрещая подобные игры, чем разрешая их. К тому же мы лишаем их радости жизни».

Под жизнестойкостью обычно подразумевается способность восстанавливаться после неудач, адаптироваться к переменам и не сдаваться перед лицом трудностей. Упорство, решительность и умение учиться на ошибках одинаково высоко ценятся и школьными педагогами, и руководителями предприятий, считающими эти качества необходимыми для преодоления трудностей в учебе и работе. Следовательно, жизнестойкость имеет решающее значение для академического и профессионального успеха; а детям она нужна особенно, ведь в их жизни нет недостатка сложностей.

Чтобы развивать эти качества и побуждать ребенка к физической активности, ученые предлагают воспитывать детей не по принципу «безопасно настолько, насколько возможно», а по принципу «безопасно настолько, насколько необходимо». Скандинавские лесные школы – прекрасный пример среды, где детям позволяют ежедневно подвергать себя управляемому риску, лазая по деревьям (большая высота), засовывая палки в костер (опасные факторы окружающей среды), орудуя молотками и пилами (опасные инструменты).

– Наши дети самостоятельные, потому что мы разрешаем им делать вещи, которые не столько опасны, сколько связаны с реальной жизнью, – отмечает Сив Линде, соучредитель первой шведской лесной школы «Муллеборг», показывая мне столярную мастерскую во дворе, где дошколята сами делают себе деревянных лошадок из палок. – Я думаю, дети должны пользоваться настоящими инструментами, чтобы создавать что-то настоящее.

Да, они могут попасть молотком по пальцу, но такой опыт тоже их чему-то научит. По-моему, мы должны разрешать им пробовать новое, ведь от всех опасностей не защитишь.

Свободные игры на природе могут содержать в себе все шесть упомянутых Сандсетер типов риска. Правда, скандинавы, в отличие от родителей из многих других стран мира, совсем не боятся опасностей природы.

– Единственное, что меня беспокоит, – интенсивный автомобильный поток на дорогах. А в природе? Нет, я думаю, в лесу с моими детьми ничего не случится, – говорит мне одна мама.

Это распространенное мнение отчасти объясняется тем, что скандинавам повезло с природой, населенной преимущественно безобидными растениями и животными. Комары – самые смертельно опасные представители фауны на планете – не разносят здесь опасных болезней, а в лесах не водится даже ядовитый плющ. Но природа тоже дикая, не лишенная определенных рисков. В Швеции очень много лосей, а также клещей, ос и ядовитых змей. В некоторых районах развелось много диких кабанов, а время от времени вблизи мегаполисов замечают хищников вроде волков и рысей. Вырванные с корнем деревья, высокие утесы, скользкие камни, быстрые реки, колодцы, ядовитые ягоды и грибы – вот что представляет основную опасность для маленьких детей.

Разница в том, что в Скандинавии с этими страхами борются при помощи знаний; детей учат и родители, и воспитатели в детских садах. Если в детстве ты регулярно гуляешь в этих лесах, карабкаешься по этим деревьям, катаешься с этих горок, переходишь эти реки, лазаешь по этим валунам, то они начинают казаться тебе не более опасными, чем домашний диван. (Кстати, сидение на нем может представлять даже большую угрозу, учитывая вполне реальные и серьезные последствия сидячего образа жизни для здоровья ребенка.)

– Мы не запрещаем детям трогать ягоды и грибы, а просто учим отличать съедобные от ядовитых, – говорит Линде. – Иначе они не смогут в этом разобраться, когда однажды окажутся в лесу без взрослых.

Коффе, отец двух маленьких девочек, разделяет такое отношение к рискам в природе:

– Мы хотим, чтобы девочки научились лазать по деревьям, потому что натренированный человек не падает. Они не должны бояться, ведь падения чаще всего происходят именно от страха.

Кроме того, потенциальные опасности, поджидающие ребенка в природе, бледнеют на фоне других рисков. Например, в Швеции каждый год примерно тридцать детей погибают в результате ДТП, тогда как от укуса ядовитых змей умирает один человек в восемь лет, и то от аллергической реакции. Последняя смертельная встреча с волком в лесу произошла в 1821 году. Ежегодно на нескольких человек нападают лоси, а в 2008 году на юге Швеции необычно агрессивное животное смертельно ранило шестидесятитрехлетнюю женщину. (Муж этой женщины провел в тюрьме год по подозрению в убийстве, пока ДНК, выделенная из слюны, оставленной лосем на одежде женщины, не рассказала правду о ее смерти.) Впрочем, риск пострадать от встречи с лосем наиболее велик во время движения в автомобиле, ведь в Швеции ежегодно происходит около пяти тысяч ДТП с участием этих животных. (Кстати, в 2015 году больше людей погибло при попытке сделать селфи, чем от нападения акул.)