Сквозь толпу ко мне спешил Федор, тогда ещезаведовавший отделом пиара и рекламы.

– Какие люди! – восхитилсяИгорь. – Добрый день! Надеюсь, дела идут прекрасно?

– Великолепно, – еле сдерживая гнев,ответил Федор, – «Марко» цветет!

– Я рад. Хм, сначала цветики, затемягодки, следом гнилые огрызочки, – с ядовитой улыбкой заявил Игорь и,помахав мне рукой, скрылся в толпе.

– Киса моя! – зашипелпиарщик. – Какого хрена ты на глазах у всех лижешься с «Элефантом»? Умалишилась? Завтра сплетни поползут: Арина Виолова замыслила побег!

– Откуда? – растерялась я.

– Из «Марко», – рявкнулФедор. – Погоди, ты что, не в курсе, с кем ручкалась?

– С Игорем, – ответила я. – Онтак представился.

Федор закатил глаза.

– Глупее тебя лишь табуретка. Хотя чего яхочу от бабы, чей ай-кью ниже, чем у енота! Игорь Александрович Ребров, вотполное имечко подцепленного малоразборчивой в связях писательницей кавалера!Ферштейн?

– Найн, – вздохнула я.

– Хозяин издательства «Элефант». Он ужепереманил у нас Перепелкину.

– Кто она такая? – растерялась я,кожей ощущая волну раздражения, исходящую от пиарщика.

– Сейчас пустышка, исчезла с рынка. Когдаработала с «Марко» стабильно печаталась, имела читателя, а переметнулась в«Элефант» – и пропала. Вспоминай судьбу Перепелкиной и держись подальше отИгоря, – велел Федор. – Хорошо хоть я быстро заметил твои шашни ивовремя подоспел, пока журналюги Бустинову терзают…

Утром, так и не выспавшись как следует, явползла в ванную и, словно заправский шпион, начала принимать облик Ирины,креативного менеджера агентства «Панда». Я бестолкова, вполне способна потерятьключи, документы и голову в придачу. Но если речь идет о работе, моментальнопре-вращаюсь в настоящего профессионала.

Уезжая вчера из поселка под видом Валентины, яне забыла о необходимости отправиться сегодня в «Панду», поэтому прихватиладругой парик и сейчас хвалила себя за предусмотрительность. Ай да молодец,Вилка, в зеркале отражается совсем не Валентина и даже не госпожа Тараканова, аИрина!

Все-таки женщинам легко: изменила прическу,макияж – и превратилась совсем в другую личность. Жаль только, что не могуприклеить бороду! А еще жалко, что мне сегодня придется ходить пешком ипользоваться метро. Думаю, за Валентиной не следят, наблюдение установлено заАриной Виоловой, которая на данном этапе болеет гриппом в комнате Кристи. Новсе же следует соблюдать осторожность. Вдруг кто-нибудь из глазастых соседейприметит, что в машину Вали села незнакомая баба, и поднимет шум? Нет,береженого бог бережет. Если у дома притаился «топтун», то он не обратитвнимания на незнакомку, вышедшую из подъезда и мирно шагающую ко входу вподземку. Мало ли кто живет в многоквартирной башне.

– Ты опоздала, – заметила Лиза, когдакреативный менеджер, запыхавшись, вошла в студию.

– Извини, никак не могла в поездсесть, – отдуваясь, ответила я. – Народу в метро! Кошмар.

– Не знаю, – сердито откликнуласьЛиза, – я на машине езжу, на дороге тоже несладко, пробки. Ну, хватит ля-ля!У нас новый ролик, и лучше бы Николаю на него не подписываться!

– Почему?

– Компания «Матушка» решила сделатьрекламу, – принялась объяснять Лиза. – Лично мне никаких денег ненадо, даже сама приплатить согласна, только бы «Матушка» вон убралась!

– Вредные заказчики?

– О-о-о… – простонала Лиза. –Сейчас узреешь…

Из коридора послышался звук шагов, и в студию,роняя на пол вешалку, влетел Жорик.

– Актеры прибыли, – запыхавшись,сообщил он. – Куда их заводить?

– Только не на кухню! – взвиласьЛиза. – Кстати, если насрут на пол, сами убирать будете!

Я удивилась ее бурной реакции, в особенностименя смутил пассаж про отправление естественных потребностей на пол. Вроде в«Панде» есть санузел.

Но тут дверь хлопнула, и в студии очутилась…коза, белая, чистая, с острыми рогами.

– Ненавижу! – топнула ногой Лиза иунеслась прочь.

– Привет, – кивнул мне Жорик иуказал на козу: – Правда, милая?

– Симпатичная козочка, – осторожносогласилась я. – А мы разве рекламу «пис-пис» вновь снимаем?

– «Кап-кап», – поправилЖорик. – Нет, с соками покончено, на повестке дня «Матушка».

– А ты здесь при чем?

– «Матушка» и «Кап-кап» – это одинхолдинг, – пояснил рекламщик. – Молоко и соки – близнецы-братья. Авот и курочки!

Рабочий в синей спецовке внес широкую клеткуиз проволоки, в которой кудахтали взъерошенные несушки.

– И свинки! – радовался, словномаленький, Жорик, увидав еще одну перевозку, на этот раз с хрюшками.

– Живо, живо! – заорал из коридораФомин. – Айн, цвай, заняли места!

В студию медленно вползали сотрудники,мрачные, словно им предстояло не ролик снимать, а идти на казнь.

– Больше задора, господа, – хлопнулв ладоши режиссер, – строим сцену. Жорик, излагай сценарий.

Рекламщик вынул из папки листок, откашлялся ипроизнес:

– Тихое деревенское утро. Молодая девушкаФрося идет по двору. Все радуются жизни. Куры щебечут, поросята улыбаются.Фрося доит козу, коза счастлива. «Матушка, – говорит Фрося и отпивает изкрынки. – Ах, как хорошо, матушка!» Конец.

– Текст писал дебил! – кинулась вбой Лиза. – «Молодая девушка Фрося»! Вам встречались старые девушки?

– Был у меня случай, – захихикалоператор, украсивший сегодня лысину широкополой соломенной шляпой, –попалась баба, лет сорока, оказалась… старой девой. Во прикол!

– Не о том речь, – оборвала егоЛиза. – «Куры щебечут»! Они что, канарейки? «Поросята улыбаются»!

– Текст написан мной, – каменнымголосом заявил Жорик, – сценарий победил на конкурсе, начальство ввосторге. Если не нравится, можем поискать другое агентство.

– Не лезь в бутылку! – гаркнулФомин. – В споре рождается истина. Лиза, заткнись!