Как я и ожидал, оказалась повреждена печень. И хотя жизненно важные сосуды оказались целы, представшая моему взору картина показалась мне ужасной. Распоротые ткани, все в сгустках крови. Что мне с этим делать?

— Яна, возьми бинт и хорошо отожми его. И от­лей немного воды в какую-нибудь посудину.

Яна быстро исполнила требуемое. Взяв у нее отжатый бинт, я стал убирать им сгустки крови, время от времени споласкивая бинт в чашке с во­дой. Когда рана в печени стала хорошо видна, до­стал из кастрюли иглу, вдел нитку и стал акку­ратно сшивать разрубленные ударом меча ткани. Не скрою, особого оптимизма у меня не было: уж слишком все это было примитивно. Тем не менее, кровь почти перестала сочиться, я с облегчени­ем вздохнул. Отрезав нитку, отложил иглу, потом снова взялся за бинты и еще около десяти минут убирал сгустки крови. Напоследок снова обтер все отваром антисептика, затем опять взялся за иглу.

Не скрою, после того как я зашил рану, все уже не казалось таким скверным. Ронни продолжал дышать, кровь больше не сочилась, даже пульс у него вроде бы стал получше. Однако я хорошо по­нимал всю обманчивость этой радужной картины. С трудом поднявшись на ноги — все это время я простоял рядом с Ронни на коленях, — я устало вздохнул и вышел во двор.

' На улице было темно и очень тихо. Вытянув из колодца ведро воды, я сначала с жадностью напил­ся — так, что заломило зубы от холода, — затем умылся. Постояв несколько минут, вернулся в дом.

Яна сидела на стуле рядом с Ронни. Увидев меня, она быстро встала. Не говоря ни слова, я сел на ее место, глубоко вздохнул, потом коснул­ся Ронни руками и закрыл глаза. Вся надежда те­перь только на это...

Моя задача была довольно проста: я старал­ся излучением рук залечить раны и уничтожить микробов, благо сварговские чипы в руках у меня все еще оставались. И хотя Ронни так и не пришел в себя, его состояние явно улучшилось. Как мини­мум, он перестал умирать.

Яна меня не тревожила и все это время тихонь­ко сидела рядом. Прошло почти два часа, прежде чем я наконец-то открыл глаза. Никак и в самом деле — выживет?

— Он выживет? — Яна озвучила мои мысли.

— Не знаю. — Мне не хотелось обнадежи­вать ее раньше времени. — Если утром придет в себя, то тогда появится какая-то надежда... А где Иржи?

— Я здесь... — отозвался принц.

Оказалось, что все это время он просидел на

полу у окна, поджав колени и прижавшись спи­ной к стене.

— Тебе давно пора спать, Иржи. Яна, возьми свечу и отведи его в ту комнату. — Я указал рукой на стену. — Уложи в постель, пусть спит.

— Хорошо...

Яна повела принца в соседнюю комнату, без свечи сразу стало очень темно. Я невесело усмех­нулся: и угораздило же меня вернуться именно сейчас. Ну что мне мешало остаться в лесу еще на недельку? Болтал бы с Виго, к Серафиме бы схо­дил — я улыбнулся, вспомнив девушку. Да, она не такая, как все, ее не назовешь паинькой и скромни­цей. В то же время язык не поворачивался сказать о ней что-то плохое. Просто она другая, необычная. Одно слово — ведьма...

Я продолжал думать о Серафиме, когда по сте­нам скользнули блики от свечи, в комнату снова за­шла Яна. Взглянув на нее, я поднялся со стула.

— Пошли, я провожу тебя в комнату для го­стей.

— Я посижу с Ронни, — сказала Яна. — Спа­сибо вам.

— Пока не за что, — отозвался я. — После та­кой операции любому нормальному человеку по­лагается умереть.

— Но ведь он жив? — возразила Яна.

— Пока да. Но у него может быть заражение крови, может быть прорва разного рода осложне­ний. Я не могу пока поручиться за его жизнь.

— Я буду молиться за него... — тихо сказала Яна. — А вы идите спите... Да, я забыла спросить: я даже не знаю, как вас звать.

Несколько мучительно долгих секунд я смо­трел Яне в глаза.

— Нориш. Меня зовут Нориш. — Я повернулся и вышел из комнаты.

Проснулся я очень поздно. Взглянул на боль­шие настенные часы: начало двенадцатого. Горазд же я спать...

Яну я нашел у постели Ронни, он все еще спал. Впрочем, я был рад уже тому, что он оказался жив.

— Доброе утро, господин Нориш. — Яна под­нялась со стула и улыбнулась.

— Здравствуй, Яна. И не называй меня госпо­дином, ты сама не представляешь, насколько это смешно. Ты так и не спала?

— Я успею еще, — улыбнулась Яна, потом взглянула на Ронни. — Он пока спит, я не стала его будить.

— Пусть спит... — сев на стул, я осторожно взял Ронни за руку.

К моему удивлению, пульс был довольно ста­бильным. Теперь только бы он пришел в созна­ние, я начну давать ему травяные отвары. Шов в норме, но надо что-нибудь приложить, чтобы не воспалился и побыстрее зажил, вчера я об этом как-то не подумал. Кто его знает, глядишь, и вы­карабкается.

— Ложись поспи. — Я встал и взглянул на Яну.— Да, а как там наш принц?

— Спит еще, — улыбнулась Яна.— Я подожду, пока он проснется.

— Иди спи, с принцем я как-нибудь справлюсь. Иди, иди, на ходу ведь спишь. А потом расскажешь мне, что у вас случилось, хорошо?

Яна нахмурилась, я прикусил язык — и дернул же меня черт вспомнить об этом именно сейчас.

— Райв пошел на встречу с военными, — сказа­ла Яна. — Хотел поговорить с Нойсом, командиром королевской гвардии. Его обманули и схватили, он сейчас у Корригана. Уйти удалось только Ронни. Подробностей я не знаю.

— А зачем Райв встречался с Нойсом?

— Хотел перетянуть его на свою сторону, чтобы организовать мятеж и прогнать Корригана. Иржи вернул бы себе трон в качестве законного наслед­ника. Он еще не знает о смерти отца, поэтому не говорите ему.

— Я понял. А теперь иди спать, позже погово­рим. Налево по коридору и до конца.

— Хорошо... — кивнув, Яна вышла из комнаты.

Я вздохнул и пошел к принцу — поглядеть, как

там себя чувствует наследник престола.

Наследник престола чувствовал себя неплохо, он уже успел встать и одеться.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — произнес я с невольной усмешкой.

— Здравствуй. — Принц благожелательно кив­нул, в его глазах читалось любопытство. — Ты ле­карь?

— Лекарь, — согласился я. — Пошли, я покажу тебе, где можно умыться, а потом будем завтракать. Кстати, как зовут твоего коня?

— Чвака, — улыбнулся принц. — Только он не мой, а барона.

— Хорошее имя. Пошли, ты умоешься, а я пока посмотрю, чем накормить Чваку.

Как оказалось, Чвака и сам нашел себе пропи­тание — задрав голову, он срывал со стены дома развешенные под скатом крыши корни черною- ловника и с явным удовольствием их пережевы­вал. Еще бы, это любимое лакомство этих зверюг, обычно они выкапывают корешки своими мощны­ми когтями. А тут и копать не надо: висят себе, чи­стенькие, отмытые. Увидев эту картину, я сначала хотел было рассердиться, но потом махнул рукой: черт с ним, пусть доедает.