По факту 1998 год стал знаменательным годом для корейской киноиндустрии, не только с художественной, но и с коммерческой точки зрения. Именно в этот год корейцы начали по-настоящему интересоваться кинематографом своей страны. В 1998-м, по словам Кима, корейские фильмы составляли лишь 24 % от общей рыночной доли, остальной объем занимали исключительно голливудские фильмы. С появлением таких местных хитов, как шпионский триллер «Шири» 1999 года (в главной роли Ким Юн Джин, сыгравшая Сун в сериале телекомпании ABC «Остаться в живых») и вышеупомянутая драма Пак Чхан Ука «Объединенная зона безопасности» 2000 года, доля местных фильмов в прокате возросла до 50 %.

Этот кинобум, как и многие истории успеха южнокорейской поп-культуры, случился благодаря парадоксальной комбинации из ограничений и свободы. В очередной раз корейское правительство удачно воспользовалось своей властью для развития местной промышленности.

В стране всегда показывали много иностранных фильмов, хотя дистрибьюторами выступали только корейские кинокомпании, которых вплоть до 1990-х годов насчитывалось около двадцати. Существовали определенные условия. За каждый иностранный фильм, привезенный в страну, местные кинокомпании должны были спродюсировать один корейский фильм. Можно с уверенностью сказать, что корейская киноиндустрия даже выиграла от такого рода протекционизма. Франция делала то же самое на протяжении многих лет, что позволило процветать ее знаменитой киноиндустрии.

Между 1984 и 1987 годами законы о кинематографе постепенно пересматривались, и зарубежным дистрибьюторам разрешили распространять свои собственные фильмы в Корее, не обращаясь к корейскому дистрибьютору. В 1987 году Южная Корея стала либерально-демократическим государством, а в 1988 году в Сеуле прошли летние Олимпийские игры, благодаря которым правительство, местная промышленность и народ Кореи сделались более открытыми по отношению к международному деловому сообществу. В то время, как сказал Ким, многие корейские режиссеры боялись, что такая открытость уничтожит их, что их фильмы окажутся полностью задавлены голливудскими блокбастерами. К счастью, этого не произошло по ряду причин. Во-первых, корейский кинематограф коренным образом изменился. С одной стороны, потому что многие корейские режиссеры и продюсеры изучали свое ремесло в Соединенных Штатах и Европе, и с другой стороны, потому что в течение двух предыдущих десятилетий правительство постепенно отменяло законы о цензуре. Вместо запрета на фильмы, правительство разрешило их прокат с возрастными ограничениями, похожими на американские – G, PG, PG-13 и R.[51] Новая свобода дала корейским режиссерам возможность экспериментировать и раздвигать свои творческие границы.

Другой причиной резко возросшего успеха корейских фильмов, по словам Кима, оказалось то, что правительство предоставило режиссерам прямую финансовую поддержку. И это не вмешательство с целью диктовать свои условия, это общее условие и необходимость практически для каждой страны, помимо Соединенных Штатов, с успешной местной киноиндустрией. Корейское правительство создало кинематографический совет, который мало чем отличается от совета Великобритании. Средства распределялись через систему подачи заявок на гранты.

Правительство также строило артхаусные театры и поддерживало их.

Третьим фактором, который способствовал процветанию корейского кинематографа, стал культурный фонд, управляемый KVIC – Корейской венчурной инвестиционной корпорацией. Поддерживаемый государством, со средствами, превышающими один миллиард долларов (из государственных и частных денег), он предназначался исключительно для поддержания корейской поп-культуры. Благодаря фонду, который был основан в 2005 году, кинопроизводство больше не зависело исключительно от объемов финансирования киностудии.

И последняя причина успеха – развитие мультиплекса. В 2009 году Корейский медиаконгломерат CJ Group запустил первые мировые, так называемые, 4D-кинотеатры, которые похожи на 3D-кинотеатры, но с добавлением обонятельных и тактильных ощущений. Например, когда фильм «Аватар» показали в кинотеатрах Кореи в формате 4D, во время некоторых сцен на планете Пандора спецэффекты в зале имитировали туман и моросящий дождь. Я не уверена, что фильм действительно нужно показывать таким образом, но это абсолютно невероятный опыт и погружение в атмосферу.

Квоты для корейских фильмов по-прежнему существуют, но в сокращенном виде. В 1967 году был принят закон, согласно которому все кинотеатры должны крутить корейские фильмы не менее ста сорока шести дней в году. В 2006 году при бывшем президенте Но Му Хёне срок был сокращен до семидесяти трех дней. По словам Кима, правительство компенсировало это тем, что вручило корейскому кинематографическому совету гигантский чек на четыреста миллионов долларов, половина из которых состояла из средств правительственной казны, а другая половина – из кассовых сборов. Это примерно то же самое, как если бы владелец каждого американского кинотеатра вложился в следующий фильм Спайка Ли.

Но Ким полагает, что подобные квоты – уже пережитки прошлого. «Откровенно говоря, такая квота не имеет значения, потому что сейчас рыночная доля местных фильмов достигла 50–60 %. Поэтому, даже если их отменить, это никак не навредит корейской киноиндустрии». Тем не менее система квот имела важное значение при создании корейских фильмов до кинобума конца 90-х годов.

Я спросила Кима, почему корейский фильмы настолько жестокие. Он ответил: «Самые кассовые корейские фильмы вовсе не жестоки». И привел три примера: «Чудо в клетке № 7» (2013), горькая история о психически больном человеке, заключенном в тюрьму по обвинению в изнасиловании; «Маскарад» (2012), историческая трагикомедия о корейском короле, который боится заговора, с Ли Бён Хоном в главной роли; и «Воры» (2012), про ограбление, которое пошло не так, похоже на «Одиннадцать друзей Оушена».

В топ-десять самых популярных корейских фильмов, с точки зрения количества билетов, проданных внутри страны, вошли 5 исторических драм или комедий: «Читающий лица» (2013), «Маскарад» (2012), «Король и Шут» (2005), «38-я параллель» (2004), «Сильмидо» (2003). Еще два – фильмы-катастрофы: «Сквозь снег» (2013), «Цунами», (2009). Один фильм об ограблении – это «Воры» (2012), и одна душещипательная драма – «Чудо в клетке № 7» (2013).[52] На первом месте находится фантастический триллер «Вторжение динозавра» (2006) (не путать с американским фильмом с таким же названием), критикующий американский империализм. Данный фильм крупные французские информационные агентства назвали одним из пяти лучших фильмов года или даже десятилетия.[53]