– Брось такие разговоры, – вскинулся замполит. – Особенно в присутствии подчинённых.

– Пусть все знают, какой ценой нам победа достаётся.

– Лишнего ты выпил, Иван Макарович. Лучше бы отдохнул.

– Ты что, мне указывать будешь? – вскинулся Журавлёв. – Ребята из боя вышли, целую колонну грузовиков раскатали. Иван Викулов не побоялся с гранатой на броневик кинуться. И подбил его, хотя у того пушка и два пулемёта. За свой плен переживает, жизни не щадит. Я его к ордену представлю и попрошу наше начальство утвердить прежнее офицерское звание. Заслужил!

– Не торопись, Иван Макарович, сам знаешь, как товарищ Сталин к пленным относится.

– Зато тебе бы надо поторопиться, товарищ капитан. Когда разговор насчёт предателя Паскаева был? Чего ты тянешь? Все воюют, и ты пример покажи. Разгроми этот полицейский участок, а Пескаря за погубленных людей на берёзе подвесь.

Не получилось нормального разговора в тот вечер. Комиссар Зелинский обиделся, решив, что его подозревают в трусости. Не вовремя пришла начальник санчасти Наталья Малеева.

– Присаживайся с нами, – предложил ей Фёдор Кондратьев, желая разрядить обстановку.

– Мне только сейчас водку пить! Трое тяжело раненных, уже две операции сделала. Третий своей очереди ждёт, а у меня медикаменты кончаются, бинтов почти не осталось. Я вчера об этом напоминала, надеялась, что бойцы трофейные индивидуальные пакеты принесут. Забыли?

– Не до того было, – вздохнул Журавлёв. – Семь человек в бою погибли. Даже боеприпасы и оружие трофейное не смогли подобрать.

– Зато консервы и выпивка на столе! Ну-ну… Семь человек похоронили, завтра ещё одного хоронить будем, а то и двоих.

Наталья развернулась и ушла. Журавлёв вызвал старшину Будько.

– Сходи к Малеевой и уточни, что ей нужно из медикаментов в первую очередь. Составь список и отправляйся добывать.

– Ночь на дворе. И аптеки у меня нет. Подумать надо, а с утра пораньше пошлю людей.

– Не людей, сам пойдёшь! – перебил старшину Журавлёв.

Мальцев и Викулов отправились к себе. Что-то бормоча, их обогнал замполит Зелинский. Ему тоже предстояло с утра вести группу к деревне Озерцы. Разгромить полицейский участок и привести в исполнение приговор предателю Борису Паскаеву. Капитан нервничал, людей Журавлёв выделил немного. Обещал помочь Зиняков, но сразу предупредил:

– У меня ребята своё задание получили. С пяток бойцов пришлю, на большее не рассчитывай. И с боеприпасами туго. Впрочем, в Озерцах гарнизон так себе, и Пескарь начальник слабоватый. Ударишь грамотно, товарищ комиссар, только перья полетят.

Но осторожный замполит был иного мнения. Полицейские гарнизоны сейчас между двух огней. Спасая свою жизнь, будут драться отчаянно. Во всяком случае, при первых выстрелах не разбегутся.

Разгром любого полицейского участка, малого или большого, всегда вызывал у людей резонанс. Ещё одна деревня или посёлок очищены от фашистской власти! Может, навсегда? Ведь не зря идёт слух о великом сражении под Курском, где Красная Армия ведёт бои с немцами. В сёлах не было радио, люди не знали толком обстановку. Немецкие самолёты сбрасывали газеты и листовки с сообщениями о победоносном наступлении германской армии.

Но крестьяне давно научились читать между строк. В газетах говорилось много слов, но они повторялись. Не было сведений, что немцы заняли хоть один крупный город, приводилось много пустых рассуждений. Значит, не так гладко идёт хвалёное наступление германской армии.

Группа, которую возглавлял замполит отряда «Застава» Илья Зелинский, насчитывала семнадцать человек. Капитана беспокоило, что опытных бойцов НКВД было немного: сержант-сапёр с помощником, пулемётчик Сергей Ларионов, трое-четверо автоматчиков. С трудом добился у Журавлёва включения в группу снайпера Василя Грицевича. Проводником был Матвей Рябов родом из деревни Озерцы. Перед выходом Матвей пришёл к Журавлёву, просил направить его с Мальцевым на железную дорогу.

– Нельзя мне в деревне появляться. Если узнают, то семью и остальную родню постреляют.

Командир отряда, которого теребили бесконечными шифрограммами об усилении боевой активности, устало оглядел Рябова.

– Боишься?

– За семью опасаюсь.

– Другого проводника у нас нет. Доведёшь группу до окраины деревни, покажешь полицейский участок, дом, где Пескарь живёт, и останешься с повозкой.

– Значит, все воевать будут, а мне коня и телегу сторожить доверяют?

– Слушай, Матвей, – разозлился майор Журавлёв. – Не морочь мне голову. Шагай в распоряжение Зелинского. Ты знаешь, какие потери мы понесли в последних операциях. Не хватает людей. Тыл охранять тоже кому-то надо.

Лейтенант Зиняков, как и обещал, прислал пятерых партизан, одного даже с ручным пулемётом. Но увидев среди них Илью Карповича Бажана и его бывшего помощника Аркадия Снитко, Зелинский побежал к Журавлёву:

– Этот лейтенант смеётся, что ли, надо мной? Не помощь, а сброд какой-то.

– Выбирай слова, – окончательно вышел из себя Журавлёв. – У Виктора Зинякова людей тоже в обрез, но он своё обещание выполнил. Даже пулемёт выделил. Бажан добровольно вызвался, местность хорошо знает, автоматом вооружён и «маузером». Аркадий Снитко, конечно, не подарок, но боевой опыт имеет. Бывший штабник Сологуб тоже не герой, но ты же его взял. Помощник у тебя Ларионов Сергей, с сорок первого года воюет. Сержант Василь Грицевич – снайпер каких поискать. Подчинённые ему не нравятся! Может, тебя заменить? Грицевич всё организует.

– Ты, Иван Макарович, меня ниже сержанта уже ставишь, – обиделся Зелинский.

– Выше или ниже… может, хватит болтовни? Приступай к выполнению задания.

– Есть! – козырнул замполит, понимая, что пустые разговоры пора прекращать.

Группа подошла к деревне Озерцы поздно вечером. Матвей Рябов вместе с разведчиком Пашей Шестаковым сходили к двоюродному брату Рябова, который жил на окраине. Тот подробно рассказал обстановку.

– Боря Паскаев как в начальники выбился, службу старательно несёт. Полицейский участок заново укрепил: ставни на окнах, решётки, колючая проволока. На ночь почти весь гарнизон там остаётся. Боятся они партизан. Наши смеются: скоро, мол, от вас бабы разбегутся или других мужиков найдут. Но Пескарь знает, что делает. Ночью пост на въезде в село – три полицая и пулемёт. Засаду то в одном, то в другом месте выставляет.

– Людей у него много? – спросил Матвей.

– Штатных полицаев человек пятнадцать. Но он ещё самооборону организовал. Человек двенадцать мужиков и парней. Некоторым винтовки выдал, другие с колотушками службу несут. Стрелять в вас они вряд ли будут, но если увидят, то шум поднимут – боятся за семьи.

– Вот Пескарь – сукин сын, – покачал головой Матвей Рябов. – Пригрели гадюку. Осенью сорок первого прибежал из Брянска, затаился, всем кланялся, на поле работать даже помогал. А сейчас – сволочь каких поискать. Лично человек семь заложников пострелял.