– Нет, не сегодня. Пока рано. Давайте просто проверим, как протекает беременность.

Начинается обычный осмотр. Я внимательно слушаю. Я до сих пор не могу отойти от мысли, что могла лишиться этого чуда. И все из-за кого… Из-за человека, которого вынуждена до сих пор терпеть. И молчать.

– Одевайтесь, – врач чуть толкает меня.

– Простите, я задумалась.

– Бывает такое с беременными, – улыбается она. – Значит так. Никаких стрессов. Всех посылайте… ну, сами знаете, куда. Помните, что для вас сейчас самое важное – это ребенок. Вам надо его сберечь. Как женщина не должна вам этого говорить, но как врач обязана – если вы потеряете этого ребенка, то, скорее всего, больше не сможете иметь детей.

Я зажмуриваюсь. От страха.

– Я должна была предупредить. Поэтому ну-ка, мамочка будущая, улыбнулись и открыли глазки!

Слушаюсь ее. Открываю глаза, но не улыбаюсь.

– Все у вас будет хорошо, – тепло говорит она. – В следующий раз обязательно папу ребенка приведите. Ему нужно будет сдать кое-какие анализы. Проверим на резус-фактор.

Ничего не отвечаю. Лишь сердце сжимается до боли.

После врача еду домой. Мне не охота никуда идти. Я никого не хочу видеть.

У меня в голове до сих пор последний разговор с Аркадием. Он прямо сказал, что, если я не выйду за него замуж, его знакомые из банды, которую взяли вместе с Тимуром, подтвердят, что он и Тимофей в доле. И тогда обоим грозит реальный срок.

Я одинаково переживала и за Тимофея, и за Тимура. И винила себя. По крайней мере, в том, что Тимур оказался вмешанным во все это.

Он же ради меня это делал. А теперь он потеряет многое. Уже потерял.

Тимофей рассказывал мне. Тайком ото всех.

Еще в больнице у меня состоялся разговор с отцом. Без мамы.

– Папа, почему ты говорил, что я должна выйти замуж за Аркадия? – спросила я.

Я тогда уже знала, что сделаю это. По другой причине, но сделаю.

– У нас нет выбора, Анжелика, – с грустью произнес отец. – Мне пришлось активы переписать на Аркадия. Иначе мы бы потеряли все.

– Что ты имеешь в виду?

– Последние два проекта были провальными. Пришлось брать кредиты. А расплатиться нечем. Если банки подадут в суд, они заберут все. Весь наш бизнес. Я думал прежде всего о тебе и о Тимофее. Я не могу оставить вас без всего.

Я слушала молча, глотая слезы. Идеальная картинка разбивалась прямо на моих глазах.

– Но Аркадий вступит в права только при условии заключения брака с тобой, – продолжил отец. – Это была единственная возможность обезопасить нас на случай, если и Аркадий захочет воспользоваться таким положением. Все было предусмотрено.

Я закрыла лицо руками и уже плакала по-настоящему. Не могла больше держать это в себе. Вот почему Аркадий не хотел отпускать меня.

– Дочка, – папа подошел и обнял меня, – ну что ты? У вас же ребенок будет. А он должен родиться в законном браке. Все же идеально сходится. Поверь, любовь придет со временем.

Он еще что-то много и долго говорил, но я уже не слышала.

Я бы все равно вышла замуж за Аркадия. Ради брата. И ради отца моего ребенка. Да, это был ребенок Тимура. В этом у меня не было сомнений.

Об этом же каждую встречу напоминал мне и Аркадий. Называл меня шлюхой, а малыша – ублюдком и отродьем. Он ненавидел его. И я боялась. Боялась за него.

После очередного скандала я поставила условие – он не смеет прикасаться ко мне и к моему малышу. Если он попытается причинить ему вред, я переступлю через свою любовь к Тимофею и Тимуру и все расскажу следователю, который безуспешно пытался найти насильника.

То ли я говорила убедительно, то ли Аркадий и сам понял, что лучше оставить меня в покое, но после этого он больше не заводил со мной разговоров. Стал реже появляться.

И я немного успокоилась.

От Тимофея тайком я узнала, что Тимур под домашним арестом. Наверное, так даже лучше. Я боюсь встречи с ним. Боюсь не сдержаться. Оказаться слабой.

А нельзя. Ради самого Тимура я должна держать себя. Ради него и ради нашего ребенка.

Я лежу в своей комнате и пытаюсь не расплакаться. Для себя я давно решила: я с Аркадием пока Тимуру угрожает тюрьма. Но ведь когда-то же это кончится? Его должны признать невиновным. И тогда…

– Анжелика! – голос мамы вырывает меня из моих фантазий. – Аркадий пришел! Я уехала!

И все падает внутри.

Я не хочу его видеть. Зачем он опять притащился?

Не успеваю ответить, что плохо себя чувствую, как дверь с грохотом открывается и в мою комнату вваливается Аркадий.

– Спишь? – спрашивает, плюхаясь в кресло напротив кровати.

– Зачем ты пришел? – говорю я и сажусь на кровати. – Мы же все решили.

– Не разговаривай так со мной, – зло произносит он. – Не забывай, чем ты мне обязана.

Противно и мерзко. Я отворачиваюсь.

– Я пришел, чтобы ты подписала кое-какие бумаги, – говорит он и достает какую-то папку.

– Какие ещё бумаги? – хмурюсь я.

– Они нужны для сделки. Вот. На, подписывай.

– Мне надо прочитать, что там, – отвечаю я.

– Подписывай! – настаивает Аркадий.

Встаёт и идёт ко мне. Я сжимаюсь от страха и тут раздается звонок в дверь.

Аркадий отворачивается и я быстро спрыгиваю с кровати и бегу в коридор.

Не спрашивая, открываю дверь. И почти вскрикиваю.

– Лика, – Тимур первым произносит что-то вслух. – Лика.

В одно движение оказывается рядом и прижимает меня к себе.

– Тимур, – шепчу я. – Тимур… Что ты здесь делаешь? Тебе же нельзя…

– Я пришел за тобой, – твёрдо произносит он. И собирается взять меня на руки, но я уворачиваюсь.

Со страхом оглядываюсь на дверь в свою комнату.

Нельзя, чтобы Аркадий увидел. Нельзя.

– Тимур, уходи. Нельзя. Прошу тебя. Пожалуйста. Уходи. Так будет лучше.

– Это правда, Лика? – он берет меня за плечи и смотрит в глаза. – Правда?

– Что? – шепчу я пересохшими губами.

– Ты выйдешь за него замуж? Правда? Почему, Лика? Ты же меня любишь! Меня!

– Тимур, тебе лучше уйти, – я зажмуриваюсь и отворачиваюсь.

–Это ведь мой ребенок? – в его голосе больше утверждения, чем вопроса.

Он и сам знает ответ. Я чувствую это. Но все равно не могу сказать ему правду. Не сейчас.

– Нет, Тимур, этот ребенок не твой, – произношу это спокойно, стараясь не выдать дрожь в голосе.

– Я не верю тебе, – он сжимает кулаки. – Это мой ребенок. Я знаю, Лика. Мой.