перекладине, суча ногами…И тут шквал ветра тряхнул всю эту «гуляющую конструкцию», что-то загрохотало в забывчивом небе: ярко вспыхнула молния, до ужаса отчетливо осветив черные гнезда на стене — от вывернутых болтов. Шквал ударил вторично: вот здесь он и раздался — ожидаемо дикий крик. И в следующий миг Черноухов, как куль — свалился на голову прямо Дасэру.

В ту же секунду и моя бестолковая сестра спрыгнула с подоконника — и ринулась в копошашуюся под домом темноту. А следом — прыгнул Тристан.

«Вот и все», подумал я. Судить меня не будут, но в лицо тыкать станут: я — погубил хорошего светлого человека. И еще будут говорить: «из-за жалкой комахи…». И ничего ведь никому не докажешь.

Маленькая смуглая рука швырнула мне на «панель» обыкновенный спичечный коробок… На всякий случай я — осмотрелся. Никого…И на лавке — никого. А из-под дома напротив доносятся Осторожно я выпихнул пенал… Как неподвижно ОН лежал!

— Ну, вставай… — И я дунул на него. — Очнись, Тэтти-Гон: сто тридцать восьмой потомок славного рода…

И тут он шевельнул усиками! А у меня в ушах начался такой галдеж! Будто запищало, застонало и засвиристело все доселе невидимое, неслышимое и неуяснимое духом царство прямокрылых: «Все кончено, царь Данька! Мы — не успеем… Никто — не успеет!»

— Хай-Тоба! — Заорал я так, что — наверное, у него долго чесались коленки!.. (Я его оглушил.) — МЫ — УСПЕЕМ…Если ты сейчас поднимешь свою тощую задницу, дохлая сколопендра!

(Каково я его?..! Леха бы заценил.)

И он вскочил, маленький мерзавец…И даже попытался меня лягнуть!

— Ты здоров, как бык! — Похвалил я его.

«Как жук-носорог», — поправил он.

Свободное падение. Полет

«Отойди от окна, человек… Ну — «отъезжай»…не спорю: сейчас — не время! ТАМ все живы. Нет, рамы не закрывай! Просто задерни шторы, запечатай вход. Нам не должны мешать…И захлопни свой ротовой аппарат: один отряд, один командир!»

…Нет, вы это слышали? А кто здесь, на минуточку, царь природы?

Но возмущаться было уже некогда: он стал расти — прямо на глазах (в едином растянутом кадре из фильма ужасов): и вот, огромные каплевидные глазищи уже нависли надо мной…Он стоит: исполин и великан; и уже недовольно щелкает перепончатым крылом (его раздражает багровое пятно). А страшные жвалы ходят ходуном, словно он непрерывно поедает воздух…Он занят: в мелких его конечностях что-то блестит, мелькает. И он направляет на меня Увеличительное Стекло!

…Почти сразу раздается дикий грохот; до меня не сразу дошло, что это — трещит телефон в коридоре. Просто очередной звонок.

— Надеюсь, ты плохо обедал сегодня… — Слышу я его НАСТОЯЩИЙ голос. — Некоторых впервые — тошнит.

И тут я чего-то страшно испугался; как я захотел в свой нормальный рост — и передать не могу! Пусть — с «балластом», пусть — «бегом на заднице — вперед!» (шутка Лехи перед гонками); пусть что угодно — лишь бы не провалиться в трещину порванного дермантина на этом дряхлом домашнем кресле…

А он вдруг сказал серьезно (и в голосе его не было ехидства великанов):

— Сто тридцать восьмой потомок Длинноусых Кавалеров приветствует тебя… А теперь дай мне руку, человек!

— Зачем тебе моя рука? — Пискнул я.

Он так грозно жмакнул челюстями, что меня передернуло.

— Съесть хочу…маленькая ты букашка… Испугался?

«Веселый тренер — серьезный тренер!», ответил я любимой фразой Седой Дамы.

Он согласно кивнул — и вдруг выдернул меня из моего драного сиденья!.. Его глазищи-«желуди» пристально следили за мной, сторожа каждое движение, а в бойких, хоть и мелких, конечностях перекатывалось Увеличительное Стекло.

…А я — СТОЯЛ. Стоял на своих ногах, чувствуя — что тяжелею и уплотняюсь; осознавая, что упаду — если сделаю хоть один шаг. И не на что опереться: только огромная торпеда, взявшаяся невесть откуда, загораживает путь.

— До утра так будешь торчать?

И он не сводил с меня глаз, когда я сделал свой первый шаг.

Потом — другой… Еще один. Другой… Еще один.

Он и не думал меня поддерживать. Он ждал. Просто терпеливо ждал.

— Готов, человек? Ты видел, как люди взбираются на слона? — И он выставил свою ажурную заднюю ногу (и даже нетерпеливо притопнул ею).

— Держись… Взлетаем!

И я почуял вибрацию — не механическую, (как на утонувшей «ракете»); а — настоящий, теплый, живой трепет организма: заряжающий мускулы к полету. Я уцепился за какой-то вырост на шее — и глянул вниз. Вот она, моя грозная торпеда: колпачок от шариковой ручки.

А с могучим «телом» моего корабля что-то происходило:

— На кры-ы-ло! — Взревел Тэтти-Гон. — За регалиями!.. Впере-ед!

Я едва уцепился покрепче за скрытый покровный сустав (напоминающий перекладину для подтягивания из бассейна), как все вокруг — разом ухнуло вниз, и мы стремительно вписались в темный туннель между гуляющими от ветра шторами…Мы были на свободе!.. А вокруг — незнакомый мир: мир ГИГАНТОВ. Они были похожи на людей, но я не понимал их — и не узнавал. Они вздымали к небу огромные руки; они сотрясали воздух гулом и грохотом (чтобы они не говорили — все слышалась брань…); они встали цепью вокруг белой горы с красным крестом; и здесь — опять ругались, и тут огромное животное в светлом плаще чуть не настигло нас исполинским сачком…

Тогда мы резко ушли вверх: к огромной пещере, мрачно зияющей за целым лесом ветвей. Там зиял провал… И нам нужно было именно туда.

Тэтти-Гон шел напролом. Хозяин пещеры уже ждал его… И тут меня взял страх! Настоящий, доисторический…Я увидел саблезубого тигра — с рычащей пастью, с не пускающим взором…И вдруг подумал: если упаду — то прямо в глотку Челюскина… И еще мелькнула мысль-предательница: а ведь дома — тишина, покой…кресло! (и кота я этого гонял, как сидорову козу…)

Тэтти — Гон сделал обманный финт, и на вираже ушел в крутое пике. Котище только впустую щелкнул пастью… Но мы были уже внутри: мы опускались в глубину неизвестно кем выточенного (или — выеденного?) ствола гигантской липы; Тэтти-Гон сложил крылья — и началось свободное падение.

Повеяло бездной…Все исчезло: и звук, и свет, и цвет, и запах…Не было совсем воздуха, бьющего в грудь, а значит — и ощущения полета… Темный, неподвижный, бесконечно вбирающий в себя время, — кадр: самый длинный за мою короткую жизнь!

Тьма уплотнилась, загустела — и я почуял впереди опасность.

ОНИ появились россыпью, скопом: словно высыпались разом из дырявого мешка.

— Первая линия защиты! — Проворчал мой ведущий. — Факельщики…Уходим!

И мы — уходили. То — снова вверх, то — по наклонной…Подземные тропы