ждала. Мисс Вадингтон была, по-видимому, чрезвычайно потрясена. И, конечно, гости тоже были немало смущены.

– Едва ли можно их винить за это.

– Конечно, нельзя, сэр.

– А потом?

– На молодую женщину стали наседать с расспросами, но она, очевидно, находилась в чрезвычайно нервном состоянии и что-то кричала, как передавали мне, и ломала руки. Она, шатаясь, прошла через комнату и упала без сознания у стола, на котором были разложены свадебные подарки. Но она почти тотчас же пришла в себя и с криком: «Воздуху, воздуху! Я хочу воздуху!» – так же быстро выбежала в сад. И, насколько я понимаю, сэр, никто больше не видел ее. – Что же дальше?

– Миссис Вадингтон категорически заявила, что венчание не состоится. Гости вернулись в Нью-Йорк. Мистер Финч долго протестовал, хотя слуга, передававший мне о случившемся, не в состоянии был разобрать, что он говорил. Но, по-видимому, его слова были неубедительны и бессвязны. Вскоре он тоже уехал. Миссис Вадингтон уединилась в своем будуаре вместе с мисс Вадингтон и вот уже сколько времени не показывалась. Чрезвычайно неприятная история, сэр. В Англии ничего подобного не случилось бы.

Как ни прискорбно передать подобный факт, но, придя в себя, Сигсби Вадингтон в первый момент испытал чувство облегчения. Его занимал отнюдь не вопрос о разбитом счастье двух любящих сердец и не жалость к бедной женщине, сыгравшей такую роль в этой трагедии. Больше всего, яснее всего другого сознавал он одно: в конце – концов, ему нечего было бояться теперь жены. Его отсутствие осталось, наверное, незамеченным, и строгий выговор, которого он с ужасом дожидался, теперь минует его. Но вдруг в голове у него блеснула мысль, которая моментально разогнала чувство удовлетворения, вызванное душевным огорчением.

– А не можете ли вы описать мне женщину, которая вызвала всю эту суматоху?

– Как мне передавали, у нее маленькая, но довольно изящная фигурка, слегка вздернутый носик и выразительные черные глаза, сэр.

– Боже ты мой! – вырвалось у Вадингтона.

Он вскочил на ноги, совершенно пренебрегая ноющей болью, которую он ощущал в них, и быстро выбежал из комнаты. Едва очутившись в столовой, он повернул выключатель и стрелою кинулся к столу, на котором были разложены свадебные подарки. С первого взгляда казалось, что все было на месте, но почти тотчас же мистер Вадингтон убедился, насколько его подозрения были обоснованы. Футляр с жемчужным ожерельем исчез!

Глава тринадцатая

Одним из главных достоинств мыслящего человека является умение находить хорошие стороны даже в крупных неприятностях. До сих пор Сигсби Вадингтон был совершенно лишен этой способности, но в настоящую минуту, благодаря, возможно, тому обстоятельству, что он влил в себя довольно изрядное количество сода-виски, он вдруг с поразительной ясностью отдал себе отчет в том, что исчезновение ожерелья из поддельного жемчуга является наилучшим разрешением вопроса, на какое только он мог надеяться. Правда, в его первоначальный план не входило намерение дарить своей молодой сообщнице жемчужное ожерелье. Он никак не предполагал, что она воспользуется им для себя. Но теперь, раз уж это случилось, то зачем тревожиться из-за пустяков? Важно лишь одно: ожерелье исчезло; и если смотреть в корень вещей, то разве не к этому стремился он сам все время? Иными словами, это означало следующее: когда шум и суматоха улягутся, у него останутся в кармане триста долларов чистоганом. А если он когда-нибудь встретит этого полисмена, и окажется, что тот ничего еще не слыхал об изумительной вести, переданной Вадингтону «Объединенными фабриками мясных консервов», то, пожалуй… Когда Вадингтон дошел до этого пункта, он вдруг прервал свои размышления и издал возглас изумления. Дело в том, что перед его глазами огромными огненными буквами вдруг обрисовалось одно чудодейственное слово:

ГАЛАГЕР

Сигсби Вадингтон несколько раз повернулся вокруг себя, точно вокруг оси. Галагер! Ну, конечно, это самое имя! Вовсе не Мэлькаи, не Гаррити и не Мэрфи, а Галагер. Как случалось нередко и до того с многими другими, Сигсби Вадингтон вслух обозвал себя тупоголовым ослом за то, что он позволил памяти сыграть над собой такой трюк. И с какой только стати разыскивал он каких-то Мэлькаи, Гаррити и Мэрфи, когда человек, который ему нужен был, назывался Галагер? Только зря потерял столько времени.

Но и теперь не было поздно. Если немедленно поехать в Нью-Йорк и снова приняться за поиски, то все еще может разрешиться благополучно. И тем более, что сама судьба, как он это ясно видел сейчас, посылала ему на редкость удачный предлог для поездки в Нью-Йорк. В такую критическую минуту, когда из дому похищено драгоценное жемчужное ожерелье, было абсолютно необходимо, чтобы человек, с холодным рассудком и способный ясно мыслить, сел в поезд и поспешил в Нью-Йорк в главное полицейское управление, чтобы там изложить все факты. – Чудесно! – сказал мистер Вадингтон, обращаясь к своей бессмертной душе, и с легким сердцем, хотя с отяжелевшими ногами, он направился в будуар жены.

* * *

Перед тем как он открыл дверь, из комнаты доносились довольно громкие голоса. Но как только Вадингтон вошел, разговор тотчас же прекратился и миссис Вадингтон раздраженно спросила:

– Где это вы изволили быть, хотела бы я знать?

Сигсби Вадингтон был заранее подготовлен к этому вопросу.

– Я предпринял далекую прогулку за город. Чрезвычайно далекую прогулку за город. Я был так потрясен, так изумлен и так ошеломлен ужасной сценой, разыгравшейся в этом доме, что я буквально задыхался. А потому я предпринял далекую прогулку за город. Я только-что вернулся. И подумать только, что у нас могло случиться нечто подобное! Феррис утверждает, что в Англии никогда не случаются такие вещи.

Молли, у которой глаза сильно раскраснелись от слез, а губы дрожали, тоже вмешалась в разговор:

– Я убеждена, что у Джорджа есть на все объяснения.

– Ну, еще бы! – презрительно отозвалась миссис Вадингтон.

– Я твердо убеждена в этом!

– В таком случае, почему твой драгоценный Джордж не удостоил поделиться с нами своими объяснениями?

– Он был слишком ошеломлен.

– Ничего удивительного в этом!

– Я ничуть не сомневаюсь, что произошла ошибка.

– Совершенно верно, – сказал мистер Вадингтон, ласково гладя руку своей дочери. – Все это было жульнической инсценировкой.

– Говори пожалуйста толком, Сигсби!

– Я и говорю толком.

– То, что ты называешь толком, является бредом для любого человека, не находящегося в доме слабоумных.

– Да неужели? – язвительно произнес Вадингтон и с видом триумфатора заложил большие пальцы обеих рук в проймы жилета. – В таком случае позволь мне сказать тебе, что эта женщина, ворвавшаяся сюда, попросту притворялась. Она разыграла из себя то, чем она не была