– Но, тем не менее, – продолжала миссис Вадингтон – я вполне убеждена, что нравственность мистера Финча стоит на такой же низкой ступени, как и нравственность всех прочих художников. На этот раз, правда, он оказался невиновным. Но это ровно ничего не доказывает. Так же, как я знаю, что сижу здесь с вами, я убеждена, что Джордж Финч блудлив, как заяц в марте месяце!

– Заяц? – со стоном вырвалось из груди лорда Хэнстантона, которому сразу представилось рагу из зайца.

– А потому я и решила, что существует лишь одно средство для того, чтобы вывести этого человека на чистую воду. Для этого нужно отправиться в его берлогу, расположенную близ Вашингтон-Сквера, и порасспросить его слугу насчет частной жизни Джорджа Финча. Мы немедленно двинемся отсюда в путь.

– Но… э-э-э… А разве я вам нужен?

– Ну, конечно, вы мне нужны! Неужели вы предполагаете, что я намерена идти в логово этого человека одна?

Через площадку в этот момент прошел официант, неся в руках огромное дымящееся блюдо. Лорд Хэнстантон провожал его жадным взором, пока тот не скрылся в главном зале. И тогда лорд Хэнстантон пожалел даже, что смотрел туда: в главном зале он увидел другого официанта, стоявшего у столика и нарезавшего для гостей жареного цыпленка. И не просто жареного цыпленка, а одного из тех замечательных цыплят, которых человек, однажды попробовав, никогда не забывает и еще на старости лет рассказывает о них своим внучатам. Лорд Хэнстантон издал какой-то слабый жалобный звук и в отчаянии заломил пальцы.

– Идем! – сказала миссис Вадингтон. – Нельзя терять времени!

Лорду Хэнстантону никогда в голову не пришло бы возражать этой отважной женщине. Да и, вообще, никто никогда не осмеливался возражать миссис Вадингтон. А потому, спустя несколько минут, у подъезда многоэтажного дома «Шеридан» остановился таксомотор, из него вышли две фигуры и стали взбираться на десятый этаж. Ибо одной из особенно приятных черт «Шеридана» было то, что лифт почти всегда был испорчен и бездействовал.

Взобравшись на самый верх, лорд Хэнстантон нажал кнопку электрического звонка. Снаружи слышно было, как задребезжал звонок, но никто не шел открывать дверь.

– По-видимому, никого нет, – заметил лорд Хэнстантон, вторично позвонив и опять не дождавшись результатов.

– Мы обождем.

– Как? Здесь?

– Мы поднимемся на крышу.

– Сколько же времени мы останемся там?

– Пока не вернется слуга этого Финча.

– Но это может быть только через несколько часов.

– В таком случае мы будем ждать несколько часов.

Желудок лорда Хэнстантона громко нашептывал ему протест. «Будь отважен!», урчал он. Но хотя лорд Хэнстантон не набрался достаточно мужества для протеста, он, тем не менее, отважился внести предложение:

– Что вы скажете, миссис Вадингтон, если я забегу в ресторанчик сейчас за углом и кое-что перехвачу. Видите ли, никогда нельзя знать, каков окажется этот слуга. А вдруг он начнет грубить? Вдруг он горою станет за своего молодого господина? А в таком случае мне гораздо легче будет постоять за вас, когда у меня окажется что-нибудь в желудке. Ну, скажем, немного хотя бы… Миссис Вадингтон с презрительной укоризной посмотрела на него.

– Ладно, идите, – прервала она. – Но потрудитесь вернуться возможно скорее.

– О, конечно! Немедленно! Я только быстренько перекушу! Оглянуться не успеете, как я уже вернусь обратно.

– Вы найдете меня на крыше.

– На крыше? Великолепно! А пока до свидания! – сказал лорд Хэнстантон и быстро стал спускаться по лестнице.

Миссис Вадингтон поднялась еще выше и вскоре очутилась под открытым небом. Перед нею развернулась дивная панорама залитого огнями города, тянувшегося по всем направлениям, куда ни падал взор. Миссис Вадингтон повернулась в сторону квартиры Джорджа Финча и стала внимательно всматриваться в окна. Она уже довольно долго стояла, когда вдруг в венецианском окне загорелся свет. Миссис Вадингтон сделала шаг ближе, и в этот момент осуществились самые розовые мечты ее. На шторе, скрывавшей окно, обрисовался силуэт, по которому безошибочно можно было узнать молодую женщину. И, без всякого сомнения, женщину такой низкой нравственности, что в любой части города, за исключением Вашингтон-Сквера, всякий порядочный человек в изумлении поднял бы брови при виде ее и ахнул бы от удивления.

Миссис Вадингтон подошла к окну и громко постучала. Изнутри послышалось чье-то удивленное восклицание. Штора быстро поднялась, и… в окне показался довольно полный мужчина в строгом черном костюме. В следующее мгновение окно раскрылось, и полный мужчина высунул голову наружу.

– Кто там? – спросил он.

– Я – ответила миссис Вадингтон.

– Вот тебе и на! – сказал полный мужчина.

* * *

Фредерик Мэлэт находился в весьма возбужденном состоянии в продолжение всего дня; более возбужденном, заметим, чем обычное состояние жениха в день его венчания. Но дело в том, что он в течение многих часов ломал голову над вопросом, чем была занята его молодая жена за время ее отсутствия.

Согласитесь, любой муж был бы немало расстроен, если бы его молодая жена покинула его тотчас же после венчания, под предлогом, что у нее есть какие-то чрезвычайно важные дела, требующие ее неотлагательного внимания, и по этой, мол, причине она вынуждена оставить его. Фредерик Мэлэт имел особые причины для того, чтобы быть расстроенным. Не столько волновало его сознание, что пришлось отказаться от увеселений Кони-Айленд, на которую он так рассчитывал. Конечно, мысль о том, что чудесная программа, им заранее выработанная, пошла насмарку, очень разочаровала его. Но в значительно большей мере тревожил его один навязчивый вопрос: «что называется чрезвычайно важным делом, с точки зрения такой девушки, как Фанни Вельч?» A ее молчание по этому поводу отравило ему весь день. Коротко говоря, Фредерик Мэлэт находился в состоянии, вполне присущем человеку, только-что женившемуся на карманной воровке и отпустившему ее, по «чрезвычайно важным делам» и потому отнюдь не желающему слышать повелительного стука в окошко. Случись маленькой мышке пробежать в этот момент по полу, и то Мэлэт заподозрил бы, что это переодетый сыщик. Вполне естественно поэтому, что он с ужасом смотрел на миссис Вадингтон.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Я бы хотела кой о чем расспросить ту молодую особу, которая находится сейчас в этой квартире.

Во рту и в горле Мэлэта пересохло. Мурашки забегали у него по спине.

– Какую молодую особу? – спросил он.

– Да полно, полно!

– Тут нет никакой молодой особы.

– Да полно, полно!

– Уверяю вас, тут нет никакой молодой особы!

Миссис Вадингтон начала терять терпение при мысли, что ее пытаются обмануть.

– Поверьте мне, что вам будет гораздо выгоднее говорить чистую правду – сказала она. Мэлэт чуть было не отшатнулся