от нее. Мысль о том, что ему предлагают за деньги предать его молодую жену в самый день их венчания, глубоко возмутила его. Да и, вообще, он ни при каких друг условиях тоже не стал бы торговать ею. Но особенно остро и глубоко (как выразился бы полицейский Гэровэй) принял он к сердцу подобное предложение именно в этот день. Жестом, выражавшим бешеное негодование, он захлопнул окошко, погасил свет и в несколько прыжков очутился на кухне, где молодая миссис Мэлэт стояла у плиты и помешивала на сковородке яичницу с ветчиной.

– А, здравствуй, дорогой! – ласково промолвила она, поднимая глаза от сковородки. – Я тебе готовлю чудесную яичницу. А каша уже готова.

– Мы с тобой и так попали в кашу! – угрюмо отозвался Мэлэт.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Фанни, где ты была сегодня после того, как ушла отсюда?

– Да я же тебе говорила: я ездила за город.

– Да, но ты не говорила мне, что ты делала за городом?

– В настоящую минуту это секрет, радость моя. Я храню его, как сюрприз для тебя. Это имеет отношение к небольшой сумме денег, которая в скором времени перейдет в наши руки. Мэлэт смотрел на нее, раскрыв рот от ужаса.

– Фанни, ты, что же это, обделала сегодня какое-нибудь грязное дельце там, за городом?

– Что ты, Фрэдди! Как тебе может прийти в голову такая мысль?

– В таком случае не можешь ли ты мне сказать, зачем сюда пришли ищейки?

– Ищейки?

– Да, вот сейчас на крыше торчит баба ищейка. И она спрашивала о тебе.

Фанни смотрела на него широко раскрытыми глазами:

– Спрашивает про меня? Нет, ты, должно быть, с ума сошел!

– Она так и сказала: «я хотела бы кой о чем расспросить молодую особу, которая сейчас находится в этой квартире». Я повторяю тебе ее подлинные слова.

Дай-ка мне взглянуть на нее.

– Только смотри, как бы она не заметила тебя! – предостерег ее встревоженный Мэлэт.

– Ну, еще что!

Фанни спокойной поступью прошла в гостиную. Она не испытывала ни малейшей тревоги. Самым радостным чувством у человека может быть только чистая совесть. Но почти таким же радостным чувством может быть сознание, что ты обделал дельце, не оставив совершенно никаких следов. А Фанни была твердо убеждена, что, удрав из дому миссис Вадингтон в Хэмстеде, она не оставила ни малейшего следа, ни одной нити, по которой самая лучшая ищейка в юбке могла бы выследить ее. «Нет никакого сомнения в том – рассуждала она – что Мэлэт принял эту женщину не за то, что она есть на деле».

Фанни осторожненько приподняла штору и выглянула наружу. Незваная гостья стояла так близко у окна, что даже при неверном свете глубоких сумерек можно было разглядеть ее и составить себе о ней должное представление. И то, что Фанни увидела, совершенно успокоило ее. Она вернулась к своему встревоженному мужу и веселым голосом заявила:

– Вовсе это не ищейка! Поверь мне, я могу ищейку за версту узнать.

– Кто же она, в таком случае?

– Об этом ты лучше ее спроси. Послушай, Фрэдди! Иди и подурачь ее несколько минут. А я тем временем ускользну. И когда ты кончишь возиться с нею, мы с тобой где-нибудь встретимся. Это срам, конечно, что приходится отказываться от такого чудесного ужина, но ничего не поделаешь. Придется нам идти ресторан. Я буду ждать тебя в отеле «Астор».

– Но скажи, пожалуйста, Фанни, если это не ищейка, то почему бы нам не оставаться здесь? – Неужели ты хочешь, чтобы все знали, что я нахожусь здесь? Вообрази только, что мистер Финч проведает! И что он скажет?

– Это ты верно говоришь. Ну, ладно, будь по-твоему.

– Жди меня в отеле «Астор». Кстати, говорят, что это очень роскошный отель, не правда ли?

– Ну, и что из этого следует? Ты разве не хочешь поужинать в роскошном отеле в день венчания?

– Ты права, дорогая.

– Я всегда права, дорогой мой, сказала Фанни, ласково ущипнув мужа за щеку. – Теперь, когда ты женатый человек, прежде всего и раз навсегда вдолби себе в голову, что я всегда права. Мэлэт вернулся в гостиную, повернул выключатель, чувствуя в себе большой прилив бодрости. Затем он открыл окошко с важным и непринужденным видом.

– Что вы изволили сказать, мадам?

Миссис Вадингтон была раздосадована.

– А что означает ваш поступок? Как вы смели уйти, захлопнув окошко прямо перед моим носом?

– Прошу прощения, мадам. Мне необходимо было сходить по важному делу на кухню. Чем могу быть полезен, мадам?

– Вот чем вы можете быть полезным. Я хочу знать, кто она, та молодая особа, которая находится сейчас в этой квартире?

Никакой молодой особы нет в этой квартире, мадам.

Миссис Вадингтон начала понимать, что подходит к делу не так, как нужно. А потому она запустила руку в сумочку и достала оттуда ассигнацию.

– Вот вам десять долларов.

– Благодарю вас, мадам.

– Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Слушаю, мадам.

– Я была бы очень обязана, если бы вы рассказали мне чистую правду. Давно уже вы находитесь в услужении у мистера Финча?

– Всего лишь месяца два, мадам.

– И какова, по вашему мнению, нравственность мистера Финча?

– Самая безукоризненная, мадам.

– Вздор! Чепуха! Не делайте попытки обмануть меня! Не станете же вы отрицать, что за время службы у мистера Финча вы неоднократно впускали в эту квартиру женщин.

– Только натурщиц, мадам.

– Натурщиц?

– Мистер Финч художник, мадам.

– Мне это известно – сказала миссис Вадингтон, не будучи в состоянии сдержать дрожи. – Итак, вы продолжаете утверждать, что мистер Финч ведет вполне приличный образ жизни?

– Вполне, мадам.

– В таком случае, вам, возможно, интересно будет знать, что я ни на грош не верю вам! – сказала миссис Вадингтон.

С этими словами она с удивительной ловкостью и с молниеносной быстротой вырвала из его руки десяти долларовую ассигнацию.

– Послушайте! – воскликнул Мэлэт, глубоко задетый за живое. – Ведь вы только-что дали мне эти десять долларов!

– И я же взяла их назад – спокойно ответила миссис Вадингтон, пряча ассигнацию в свою сумочку. Вы их не заслуживаете.

Оскорбленный в лучших своих чувствах, Мэлэт захлопнул окошко. В течение нескольких секунд он оставался на месте, так как в душе у него разыгрывалась буря. А потом, все еще полный справедливого негодования, он погасил свет и вышел из комнаты.

Мэлэт только-что спустился с лестницы, как вдруг кто-то окликнул его. Он быстро повернулся и увидел длинноногого полисмена, глядевшего на него довольно приветливо.

– Да никак это мистер Мэлэт! – сказал полисмен.

– А, здравствуйте! – сказал Мэлэт, изрядно смущенный.