весомыми амулетами на кожаных шнурках, с многоярусными браслетами, скользящими по морщинистой коже, она производила особое впечатление. Ее увлечение магией, гипнозом и космической энергией началось еще в девяностых годах, когда, как рассказывала бабушка, газеты пестрили сенсациями и на телевидении постоянно выступали маги и знахарки.

– Раз договорились, что мы с тобой не пойдем, то пусть так и будет, – явно с сожалением сказала Капитолина Сергеевна. – Но ты слушай Элину внимательно, она женщина знающая и талантливая. Сто раз мне помогала.

– Капа, пойдем, – бабушка потянула подругу к кондитерской. – Собирались же чай попить с булочками, а Дина сама разберется. Ступай, Диночка, мы никуда не торопимся, здесь тебя подождем.

Бабушка боялась, что я передумаю, и поэтому всеми способами пыталась сделать нашу поездку к цыганке максимально комфортной. Для меня. Усугубившаяся худоба любимой внучки шокировала ее настолько, что при нашей встрече она с минуту молчала, а затем многозначительно произнесла: «Для каждого черта ад найдется».

Я поднялась на шестнадцатый этаж, отыскала нужную квартиру, чуть помедлила и нажала кнопку звонка. Дверь мне открыла вовсе не классическая древняя цыганка в широкой блузке и длинной до пола юбке, а довольно приятная женщина лет сорока пяти в светлых джинсах и белой рубашке. Черные волосы стянуты в низкий пучок, лицо без макияжа, из украшений лишь крестик на шее и аккуратное кольцо с камнем бледно розового цвета на безымянном пальце.

– Добрый день, Дина. Проходите, – произнесла она, пропуская меня вперед. – Капитолина Сергеевна сказала, что вас интересуют темы проклятья, сглаза и порчи, я правильно поняла?

В этот момент меня интересовало только одно: «Извините, а нельзя ли уже уйти?» Но из-за бабушки и еще странного тягучего чувства, появившегося в груди и не имеющего названия, я кивнула, прошла в комнату и села за стол на предложенный стул.

Квартира Элины тоже не напоминала салон предсказательницы и гадалки, но все же островки магии цепляли взгляд. На полках этажерки выстроились весьма потертые книги и желтые свечи в низких подсвечниках, на стенах висели странные картины похожие на карты таро. Кресло пряталось под лоскутным пледом, на каждом кусочке ткани которого серебром были вышиты витиеватые узоры. А на столе передо мной стоял вовсе не хрустальный шар, а лежал большой плоский камень, покрытый трещинами и складками-морщинами.

– Бабушка считает, что меня сглазили, – пояснила я, желая сразу перейти к делу. – Но я сомневаюсь, для этого просто нет повода.

Элина задавала вопросы: «Кто ваши родители?», «Есть ли у вас враги?», «Снятся ли вам странные сны?»… Но я чувствовала, что ответы не сильно интересуют, цыганка будто вслушивалась в мой голос, стараясь уловить в нем лишь ей понятные ноты. Честно говоря, я стала нервничать и, наверное, от волнения захотела пить.

– Вам принести воды? – спросила Элина, и первая волна колючих мурашек пронеслась по спине.

– Да, спасибо.

Она сходила на кухню, вернулась, поставила стакан на стол и зачем-то коснулась моей руки. Помолчала и вновь села напротив. Происходящее настолько не соответствовало ожиданиям, что я искренне заинтересовалась: а что будет дальше? И как же гадание на картах, рисунок воска в холодной воде и страшные пророчества?

Приятное лицо Элины оставалось спокойным, но глаза щурились, будто она пыталась отыскать на мне то место, где сосредоточено максимальное количество зла. Сначала обожгло плечо, потом шею, затем щеку.

– Вы недавно приняли боль, я вижу ее и чувствую, – сказала Элина, и я мгновенно отмахнулась от ее слов. Такую фразу можно сказать любому. Боль бывает разной, большой и маленькой, и даже в быту мы сталкиваемся с ней. – Близкий человек ударил вас по лицу.

Она не могла знать. Не могла. И я отвела взгляд, пытаясь спрятаться и не позволить пробраться в душу. Но ноги прилипли к полу, и неожиданно появилась уверенность, что уходить нельзя.

– Вы правы, – ответила я, и нервно сцепила пальцы перед собой.

Поднявшись, Элина задернула зелено-коричневые шторы и в полутьме зажгла свечи. Тени запрыгали по шкафам и потолку, и она стала смотреть на них, наклоняя голову вправо и влево.

– Нет порчи, нет сглаза и нет проклятья, но есть печать зла не вам предназначенная.

Элина сделала полукруг по комнате и остановилась за спиной. Ее руки замелькали над моей головой, и я замерла, не зная, чего ожидать. Но, наверное, это были какие-то магические движения. Почудилось, будто из меня тянутся нити, и Элина их не дергает, нет, а распутывает. «Я схожу с ума», – подумала я.

– Что значит, печать зла?

– Ты взяла чужое. – Она перешла на «ты», голос стал тише и бархатней. – Невольно. А чужое нужно возвращать.

– Я не брала ничего, честное слово, – удивилась я.

– Тише, тише… – прошептала Элина, и мурашки вернулись ко мне. Они опоясали тело, затем поползли вниз, перетекли в правую ногу и запульсировали в том самом месте, где пять лет назад произошел перелом. – Здесь начало бед твоих, но пока нет им конца. – Элина опустила руки, вернулась к своему стулу и не только раздвинула шторы, но и открыла окна, будто желала выпустить из комнаты то, что обязательно должно улететь. Тени перестали плясать на потолке, и свечи убавили яркость. – Я скажу, как есть. Ты получила беды несколько лет назад. Совершенно случайно. Ни друг, ни враг не причастны к этому.

– Извините… Но я ничего не поняла. Скажите хотя бы, как я их получила?

– Точно не знаю. Я смутно вижу зеленый сосуд и пыль времени. Она кружит, приобретая причудливые формы, а в них и свет, и тьма… И на дне сосуда лежит то, что трогать нельзя: зло, просыпающееся от слова.

– Какого слова?

Элина, развела руками:

– Неизвестно.

– И я прикоснулась к этому злу?

– Да. Ты – редкий случай.

Обычно, когда слышишь такие слова, то расправляешь плечи и начинаешь чувствовать себя особенной. Но в данном случае исключительностью гордиться не приходилось. Похоже, я редчайший случай наиглупейшей погибели. Взяла то, не знаю что, и… Если речь о сосуде, то я выпила беды? Или как?

– То есть из-за этого на меня и валятся несчастья?

– Да, они направлены конкретно на тебя.

– А это получится исправить? Противоядие есть?

– Есть. – Элина села и задумчиво погладила шелковистую скатерть малинового цвета. – Но оно находится в чужих руках, и от тебя мало что зависит. Поверь, я рассказала все, что увидела, быть может, есть шанс перечеркнуть зло, но нужно понять, что это за сосуд? Кому принадлежит? Как попали в него беды? А там, глядишь, и отыщется противоядие. Дороги судьбы неисповедимы.

– Но где мне найти ответы на эти вопросы?

– Они точно поблизости,