Быть может, позже, когда реальность ворвется и принесет с собой сожаления и решимость защитить мое хрупкое эмоциональное сердце, но только не сейчас. Как далеко он позволит мне зайти, прежде чем его самообладание разлетится вдребезги?

Есть только один способ это выяснить.

Глава 19

Эрос

Эта женщина меня прикончит. Я стараюсь уважать установленные ею границы, не спешить, пока не смогу обольстить ее так, как она того заслуживает, и доказать ей, что меня не нужно бояться. Но вот она водит язычком по моему члену, а ее карие глаза, с которыми отчаянно пытаюсь не встречаться взглядом, с вызовом блестят.

Она утверждает, будто наше обоюдное желание – эффект пережитого стресса, но смотрит на меня так, будто хочет, чтобы я схватил ее и трахал, пока мы оба не сможем больше ходить.

Снова.

Поддаюсь желанию и наматываю ее волосы на кулак. Сейчас я сам себе не доверяю.

– Ты играешь в опасную игру.

– Мы уже не раз это поняли. – Она отвечает мне ленивой улыбкой и проводит головкой члена по своим пухлым губам. От этого нежнейшего прикосновения я изо всех сил пытаюсь сдержаться, чтобы тут же не кончить.

– Психея. – Не могу скрыть угрожающие ноты в голосе. Рык я сдержать тоже не могу.

В ответ она размыкает губы и берет меня в рот. Боги, быть может, мне суждено попасть в Тартар, но чистейшее удовольствие, которое испытываю, того стоит. Какая разница, что будет в загробной жизни, если сейчас мне дарована эта частичка совершенства?

Психея не позволяет мне погрузиться в этот момент. Выпускает меня изо рта и проводит языком по чувствительному местечку под головкой члена. Она внимательно наблюдает за мной, и я не могу избавиться от ощущения, что она пытается меня спровоцировать.

Хочу, чтобы она это сделала. Черт возьми, я и представить не мог, что мне будет так хорошо с ней. Она то и дело бросает мне вызов, и я не ожидал, что стану так этого жаждать.

Но я обещал.

– Отсоси мне как следует, или я сделаю то, о чем мы оба пожалеем.

– Было бы досадно. – Психея смотрит мне в глаза и ведет языком по всей длине, будто слизывает растаявшее мороженое с вафельного рожка. – Будет очень жаль, если ты потеряешь контроль. – Она сама не знает, на что напрашивается.

А я не знаю, смогу ли сдержаться и не дать ей то, чего она хочет.

Я двигаюсь медленно, давая Психее достаточно времени, чтобы среагировать, и наматываю ее длинные локоны на кулак.

– Даю последний шанс.

Она щелкает языком мне по яйцам, и я слетаю с катушек. Хватаю ее и тащу к себе. Слишком грубо. Так чертовски грубо. Но, похоже, Психея не возражает. Она едва ли не набрасывается на мои губы и целует, отбросив все дразнящие ужимки, которые демонстрировала во время минета.

Я переворачиваюсь, заваливаю ее на кровать и прижимаюсь к ее телу. Какая-то темная часть меня хочет ответить на зов ее приподнятых бедер и заманчиво раздвинутых ног. Было бы естественнее всего на свете войти в нее и трахнуть.

Остановись.

Мне с большим трудом удается сдержать желание.

– Не двигайся.

– Тогда лучше поторопись. – Она просовывает руку между нашими телами и сжимает мой член. – Я изнываю.

Я в шоке замираю. Застываю, а она трется промежностью вдоль моего члена. Эта женщина ведет опасную игру с моим самообладанием.

– Психея.

Она содрогается.

– Мне очень нравится, когда ты так произносишь мое имя.

– Не нравилось бы, если бы ты поняла, что это значит. – Я ложусь на нее, прижимая своим весом и не давая нам пойти на непростительное безрассудство. Боги, как приятно ее чувствовать. Психея выгибает спину, напрягается и извивается подо мной. Мне приходится закрыть глаза, чтобы сосредоточиться. – Если бы ты знала, чего я хочу…

– Скажи мне. – Жажда в ее голосе лишает меня контроля. Я чувствую, как он трещит по швам. А от следующих ее слов становится только хуже. – Скажи, что ты, как и я, слетаешь с катушек. Скажи, что я не одна тону в пучине.

Отчетливо слышу нотку страха в ее голосе и не могу противиться желанию успокоить ее, даже если это означает, что посею в ней совсем другой страх. Чертыхаюсь.

– Я хочу трахнуть тебя без защиты. – Черт подери, что я такое говорю? Это слишком. Хотя и не имеет значения. Я не могу остановиться. – Хочу привязать тебя к кровати и лакомиться каждой частичкой твоего тела. Дразнить тебя, трахать и заставлять кончать, пока ты не поймешь наверняка, кому ты принадлежишь.

Она делает резкий вдох.

– Я принадлежу самой себе.

Знаю. Это и делает ее такой непростительно притягательной в моих глазах. Один из кусочков мозаики, что, сложившись вместе, создают женщину, которой никак не могу насытиться.

– Ты не просила говорить правду. Ты просила сказать, чего я хочу.

Она тянется к моей шее и целует горло.

– Возьми презерватив, Эрос.

Презерватив. Точно. Потому что я ни при каких обстоятельствах не могу трахнуть ее без защиты. Во всяком случае, не проведя перед этим разговор. Такой разговор, которого у меня еще никогда не было и проводить который не было необходимости.

Что со мной творится, черт возьми?

Я, как и она, слетаю с катушек. Тону в пучине вместе с ней.

Мне требуется приложить много усилий, чтобы отодвинуться и достать презервативы из ящика тумбочки. Перестать к ней прикасаться, чтобы вскрыть упаковку и надеть резинку.

Психея не ждет, когда я буду готов. Она хватает мой член и направляет его ко входу. Я стараюсь не двигаться, позволить ей самой вести, и от напряжения меня начинает трясти. Психея знает об этом. Крепко держа меня в руке, она снова и снова вводит головку, но не позволяет погрузиться глубже, чем на пару сантиметров.

– Вредина, – рычу я.

Она дышит тяжело, как я, и дрожит так же сильно. В ее карих глазах таится вызов.

– Так сделай с этим что-нибудь.

Я срываюсь с цепи. Встаю на колени, хватаю ее запястья и, перехватив их одной рукой, поднимаю над ее головой. Она прижимается ко мне, будто ничего не может с собой поделать, а с ее губ срывается стон.

– Да, вот так.

Я веду бессмысленную борьбу. Я так отчаянно ее хочу, что не могу сделать все как следует. Мне так и не удалось сохранить достаточно самообладания, чтобы соблазнить ее, как она того заслуживает.