Сергей обещал матери, что осенью приедет домой догуливать отпуск. Он не стал сообщать ей о случившемся – не хотел напрасно тревожить родных. Продолжал раз в неделю посылать короткие письма, мол, все хорошо, учусь… Мать писала чаще. Она никогда не жаловалась ни на здоровье, ни на отца. Рассказывала об урожае картошки, о новом парнике, который смастерил Лешка из подручных средств и где теперь, несмотря на осенние дожди, растут вкусные огурчики – в городе таких не купишь.

Иногда, когда было лень писать, Новиков ходил на переговорный пункт. Даже плохая связь не могла помешать ему услышать радость в голосе матери.

В начале ноября Сергею вдруг принесли телеграмму из дома. «Срочно позвони мама» словно кричали бумажные ленточки, наклеенные на стандартный бланк. С трудом дождавшись окончания занятий, он побежал отпрашиваться, размахивая перед начальством серым листком со злополучными строчками. От него веяло бедой, уже свершившейся или готовой вот-вот разразиться. Кто? Мать? Отец? Лешка? – стучали в висках молоточки.

– Сережа! – стоило сквозь потрескивание услышать в трубке родной и, самое главное, спокойный материнский голос, молоточки успокоились, улеглись в шеренгу.

– Что случилось? – спросил он, уже понимая, что ничего страшного не произошло, и это уже хорошо.

– Помнишь Катю, дочку Елены Павловны?

Новиков смутно припомнил пирог с золотистой корочкой и аляповатые подсолнухи.

– Да. – Он кивнул, хотя мать не могла его видеть.

– Понимаешь, она очень хочет поступить в медицинское училище. Для девочки это очень хорошо, понимаешь?

– Понимаю, – подтвердил Новиков, абсолютно не соображая, каким боком он может помочь дочке Елены Павловны овладеть профессией медсестры.

– Они прочитали в справочнике абитуриента, что в Севастополе есть медицинское училище…

Новиков понял, куда дует ветер, и молоточки в его голове вздрогнули, приподняли головки, чтобы обрушить свои увесистые бойки на мозг, только теперь ими управлял не страх, а возмущение.

– Мама, я тут при чем? – Фраза получилась жалобной.

– Ну как же, сы́ночка! Надо же помогать по-соседски. Ты там, в Севастополе, уже свой, знаешь, что, как и почем. Встретишь ее, поможешь устроиться где-нибудь…

В голосе матери зазвучала чуть ли не мольба, и Сергей уступил:

– Ладно, попробую. Но вступительные экзамены же в начале лета? Чего ты сейчас звонишь?

– Так мы с Леной, мамой ее, решили, что лучше сейчас съездить, узнать, что да как. Вдруг ей не понравится у вас, а если летом приедет, то уже время будет упущено…

Сергей не понимал, какое время будет упущено, ведь Катя – не парень, в армию ее не заберут, если не поступит, но, уже пообещав матери помочь соседке, он не мог дать задний ход. Единственное, что удалось выторговать, – чтобы Катя приехала в субботу. В эту ночь Сергею снова приснился пожар на «Геройском»…

Все оказалось не так уж страшно. Стоило Воронцову узнать, почему друг сидит на занятиях с каменным лицом, все сложилось как нельзя лучше. Оказалось, что у его родителей есть дача в районе Горбатого моста, где вполне можно перекантоваться несколько дней. Ничего особенного – маленький домик без света и центрального отопления, но с вполне приличной мебелью – кроватью, столом с шестью стульями и даже шкафом с посудой, причем не какими-то разномастными кружками и тарелками, а настоящим сервизом. Воронцов предложил помощь по встрече девушки и транспортировке ее, как он выразился, к месту временной дислокации. Сергей отказываться не стал.

Он толком и не помнил, как выглядит Катя, – почему-то при мысли о ней вспоминалась полная грудь, платье с подсолнухами и стрижка. В условиях стремительно надвигающейся зимы, пусть даже южной, все эти приметы становились неактуальными. Поэтому, когда вывалившаяся на перрон женщина в клетчатом пальто, вязаной шапочке, натянутой по самые брови, и с тремя объемистыми сумками бросилась к нему, радостно чмокнула в щеку и заявила: «Привет, Сережка!», он даже немного оторопел. Но тут она шумно втянула носом воздух, и Новиков понял: Катя. Он представил ей Воронцова, тот церемонно поцеловал девушке ручку. Она засмущалась, повторила трюк с носом и зачем-то стянула с головы шапку, отчего волосы рассыпались по плечам.

Даже несмотря на силу и выносливость Сергея, пока они добрались до воронцовской дачи, чертовы сумки до такой степени оторвали ему руки, что он практически уронил их на деревянный пол, выкрашенный в красно-коричневый цвет.

– Кирпичи тут у тебя, что ли? – спросил он.

– Почему кирпичи? Еда, – ответила она. Скинула пальто, под которым оказалась красная кофточка с большим вырезом и черная обтягивающая юбка намного выше коленей, и, раскрыв одну из сумок, вытащила бутылку. – Вот, мама сама делала. А это я пекла. Пирог. Тебе в прошлый раз понравился.

Вообще-то Новиков не планировал задерживаться. Думал, отвезет гостью, покажет, что да как, и отправится по своим делам.

– Вино не буду, а пирог с удовольствием попробую, – ответил за него Воронцов.

Пирог, по мнению Сергея, никакими особыми достоинствами не обладал. Сладкий, слегка зачерствевший, в «Амбразуре» куда вкуснее. Хотя по идее так и должно быть – ведь их пекут профессиональные повара. Тем временем Катя подшустрила, и на столе появились кружки и блюдца. Из недр сумки вынырнул термос.

– Чай, – пояснила девушка. – Наш, на травах.

Чай уже успел остыть. Парни съели еще по куску пирога, опустошили кружки.

– Может, все-таки попробуете вина? – смущаясь, спросила Катя. – Не напрасно же я его тащила.

– Давай, – скомандовал Воронцов. – По чуть-чуть, и я побегу. У меня сегодня встреча с Олимпиадой.

Вино Катиной мамы оказалось ядреной самогонкой, подкрашенной черносмородиновым вареньем. Сергей залпом опустошил свою кружку и закашлялся.

– Закусывай. – Катя сунула ему еще один кусок пирога. Странно, но после самогонки он показался более вкусным, чем поначалу.

– Ладно, вы тут чаевничайте, а я поскакал, – слегка заплетающимся языком заявил Воронцов. – Там, в шкафу, свечи. Зажгите, как станет темно.

«Я с тобой», – хотел сказать Сергей, но промолчал. Ему вдруг сделалось хорошо и уютно в этой маленькой комнатке.

Хлопнула дверь, они остались вдвоем.

– Давай еще по чуть-чуть? – прошептала Катя.

Сергей думал, что она предлагает пирога, но оказалось, речь шла о новой порции спиртного. Что случилось потом, он помнил слабо. Горели свечи, нежные девичьи пальцы гладили его по спине. Помнил, как Катя, нащупав рубцы от ожогов на его плече, испуганно спросила:

– Что это?

– Не могу сказать, военная тайна, – заявил он.

Катя наклонилась и коснулась губами его плеча, нежно и осторожно, словно боялась причинить ему боль. Так уж получилось, что за все годы учебы в Севастополе у него не было девушки, и теперь мужское начало пробудилось, требовало продолжения.

Он проснулся ранним утром. Рядом, укутавшись в одеяло, спала Катя, а в окно на них смотрело рассветное небо цвета глаз Ольги.

Глава 41

– Включи свет! – Настя требовательно подергала Кристину за руку.

Она оторвалась от чтения и только сейчас заметила, что в комнате стало совсем темно. Наверное, Федор уже в пиццерии, пытается взломать сайт агентства недвижимости «Феникс Девелопмент». А может, уже взломал, и Тимур едет домой?

– Извини, зачиталась.

Девочка молча кивнула и вернулась к наклейкам.

Кристина щелкнула выключателем, вернулась к файлу, но поняла, что читать не может. Ее вдруг охватило странное беспокойство. Не понимая зачем, она достала флакон любимых духов и пшикнула на запястье. В комнате запахло летом – смородиновым листом и спелым персиком. Настя, которую, казалось, ничто не могло оторвать от игры, подняла голову и по-собачьи потянула носом воздух. Выглядела она при этом настолько умилительно, что Кристина не выдержала: подошла к девочке и обняла крепко-крепко.

Та посмотрела на нее непонимающим взглядом, а потом постучала пальцем по своему запястью, мол, мне тоже попшикай. Запах лета стал ярче. Мысли сами собой полетели вперед, в будущее лето. Речка, солнце, море цветов…

Звонок оборвал полет. Номер был незнакомым, и тревожный холодок пробежался по спине.

– Кристина Сергеевна? – раздался в трубке женский голос.

– Да, слушаю вас.

– Это Новикова, Екатерина Владимировна. Вы мне оставляли свою визитку, помните?

– Помню.

– Мне очень нужна ваша помощь.

– Приезжайте завтра к нам в офис, на визитке есть адрес.

– Мне бы хотелось сегодня, – замялась Новикова. – Пожалуйста!

Столько мольбы было в этом слове, что Кристина не смогла отказать.

– Я сейчас в Лукоморье, приезжайте, – сказала она и продиктовала адрес.

Новикова приехала минут через пятнадцать, словно звонила, сидя в машине, совершенно уверенная, что Кристина ей не откажет. Вид ее уже не был таким рафинированно ухоженным. В коротких волосах добавилось седины, и от стильной укладки осталось одно воспоминание.

– Помогите! – с порога заявила она. – Моих зятя и дочь арестовали за убийство какой-то