– Так нас же четверо! – Лебедев посмотрел на Настю, и она ответила ему взглядом, полным обожания.

Кристина хотела возразить, но тут зазвонил ее телефон. С экрана улыбался Щедрый, и она поспешила нажать на кнопку вызова.

– Что там Крылов жалуется на Рыбака? – не поздоровавшись, спросил майор.

– И что там Крылов жалуется на Рыбака? – передразнила его Кристина.

Щедрый шутку не поддержал:

– Говорит, что Ванька пытается его учить, как работать. Ты бы его придержала немного.

– Как я придержу? Я тут, он – там. Так в чем там суть претензий?

– Да не то чтобы претензий, просто у Крылова имеется труп и группа лиц, которая этот труп сделала трупом. Дело ясное, улики железобетонные, хоть завтра в суд подавай. И тут твой Рыбак звонит и говорит, что все дело шито белыми нитками и что мало-мальски грамотный адвокат от этих улик камня на камне не оставит. Пацанам местным, разумеется, обидно.

– Я поняла, о чем речь: немного в курсе и тоже считаю, что Крылов торопится. Нужно дождаться результатов вскрытия, а тогда уже делать какие-то выводы. А пока суд да дело, отпустить подозреваемых под подписку о невыезде. А ты как думаешь?

– Да не хочу я об этом думать. По закону у Крылова есть сорок восемь часов. Ничего с твоими друзьями не случится, если они посидят немножко и подумают о возвышенном. Кстати, Молчанов там не рядом, случайно?

– Рядом, – сказала Кристина и на всякий случай, чтобы он чего-нибудь не навоображал, добавила: – Они с Федором пиццу привезли, сейчас будем есть. Не хочешь присоединиться? Тут на всех хватит!

– Дел еще полно. Я бы в офис заглянул, а Лукоморье ваше слишком уж далеко.

– Ну приходи завтра часикам к двенадцати. Просто так, по-дружески. Кофе попьем с пиццей.

– Отчего ж не прийти? Приду! – процитировал Щедрый известный фильм. – А Тимуру скажи – нет. Он поймет.

– Что – вот просто так «нет», и все?

– Да, вот просто так. Он поймет.

Кристина нажала на кнопку отбоя и вопросительно посмотрела на Молчанова.

– Да или нет? – спросил он.

– Нет.

– Понятно. Нет так нет. – Тимур сел за стол. – С креветками, говоришь?

– Ты нам с Федором ничего не хочешь объяснить? – спросила Кристина, открывая коробку с пиццей. – Эта с баварскими колбасками.

– Там есть с ветчиной и ананасами, мы спецом для Насти заказали, – сообщил Федор.

– С ананасами! – потребовала девочка, протягивая свою тарелку.

– Такое ощущение, что вы трое сговорились, чтобы оставить меня в неведении насчет своих дел со Щедрым, – не на шутку рассердилась Кристина.

– Нет – значит, Новиков за последние две недели не выезжал за границу, – пояснил Молчанов, и в голосе зама явно слышались извиняющиеся нотки. – Я просил его узнать.

– Это ничего не значит! – с досадой заявил Лебедев. – У него может быть еще один паспорт.

– Тебя послушать, он какой-то шпион, – возразила Кристина.

– Шпион – не шпион, а апартаменты в Дубае купил! – не сдавался тот. – Я уверен, он сейчас сидит в бассейне и посмеивается над нами. Ну пошлите меня, пожалуйста!

– Давайте утром устроим совещание с Иваном и Асей, тогда и решим. Договорились? А пока поедим, вы же голодные?

– Ты, кстати, так и не рассказала, зачем приходила Новикова, – напомнил Тимур.

– Это можно совмещать, согласны?

Никто не возражал, и параллельно с опустошением коробок Кристина рассказывала о визите Новиковой. А еще об истории жизни Сергея Егоровича, написанной непонятно кем и для кого.

– Там немного осталось, – подвела она итог. – Может, конец истории прояснит судьбу пропавшего капитана первого ранга? Я сегодня обязательно ее дочитаю.

Глава 44

– Ну что, почитаем про Алекса? – спросила Кристина, когда практически вся пицца была съедена, пустые коробки сложены в пакет для мусора, а посудомоечная машина с глухим урчанием принялась за работу.

Настя помотала головой, подошла к столу и ткнула пальцем в ноутбук.

– Это!

– Ты хочешь, чтобы я прочитала тебе эту историю? – уточнила Кристина.

Настя молча кивнула.

Кристина спорить не стала. Надела на ребенка пижаму, уложила в кровать, заботливо укрыла ее одеялом и продолжила чтение.

– А не поторопился ты? – спросил Воронцов, когда Сергей рассказал ему о готовящемся изменении своего статуса. – Хоть бы лета подождали. Говорят: в мае жениться, всю жизнь маяться.

– А как ты со своей Олимпиадой? Когда планируете? – неуклюже обошел неудобный вопрос Сергей.

Воронцов тоже проигнорировал вопрос, и это было очень странно – обычно он любил рассказывать о своих любовных похождениях. Если бы сейчас Воронцов сказал, что у них с Олей все кончено… Что тогда? Новиков не женился бы на Кате? Да, нет, женился бы все равно. Похоже, в этом вопросе он прошел точку невозврата.

Катя с Сергеем решили, что распишутся без лишних торжеств, а свадьбу отгуляют во время отпуска, летом, в деревне. Решение это было не обоюдным. Ей хотелось свадебных фотографий, пышного платья в пол, фаты, ну и, конечно, колец. В результате она выпросила у матери денег и потащила упирающегося Новикова в свадебный салон. Денег хватило только на кольцо для невесты – Катя во что бы то ни стало хотела широкое, богатое. На остатки они сняли комнатку у двух старичков на улице Щорса, по сравнению с которой дача Воронцовых была просто дворцом – серые стены, серый потолок, черный пол и окна, такие грязные, что солнечный свет не пробивался через многолетние наслоения. Катя, надо отдать ей должное, выдраила комнату так, что она, казалось, даже немного увеличилась в размерах, стекла засияли. Бабуля-хозяйка, глядя на такие старания, выдала ей из своих запасов два куска тюля, и комната молодоженов обрела более-менее жилой вид.

За неделю до свадьбы Новиков решил показать Кате любимые места в Севастополе. Поднимаясь по лестнице с Большой Морской и одышливо пыхтя, невеста рассказывала о своих планах. Рожать, конечно, будет дома, в деревне. Бабушки на первых порах помогут с малышом, а в городе где помощников искать? От Новикова, ясное дело, толку мало. Но когда он после окончания учебы отправится к месту службы, конечно же, Катя с ребенком поедут с ним. А как же иначе? Ниточка за иголочкой…

Добравшись до конца лестницы, она окончательно выдохлась, и рассказывать начал Новиков. О городе, о Льве Толстом, о Владимирском соборе – усыпальнице адмиралов, о Башне ветров, о памятнике Ленину. Когда речь зашла о Колчаке, Катя вдруг остановилась, ее глаза, сделавшиеся внезапно злыми, уставились на Сергея.

– Новиков, – обычно она звала его Сережей, – что ты городишь! Это же антисоветчина какая-то! Вас такому в училище учат?

Больше Новиков на эту тему не заикался.

В долгожданный отпуск они отправились в Нижние Грязи. В поезде Катя вытащила из кармана обручальное кольцо и собственноручно натянула его Сергею на палец.

– И не снимай, пожалуйста. А то подумают, что мы с тобой не женаты.

– Зачем? – возмутился он. – Откуда деньги?

– Да оно не золотое, – возразила Катя. – Купила на рынке за восемьдесят копеек. Ты только не снимай, хорошо?

В доме Сергея молодых встретили, как водится, хлебом-солью. А вечером устроили самое настоящее свадебное застолье с самогонкой, льющейся рекой, криками «Горько!», похищением невесты, выкупом и рюмкой в туфле, которую за неимением свидетеля должен был выпить жених. Засиделись далеко за полночь, позабыв о горячей поре и необходимости вставать ни свет ни заря.

А вставать пришлось. Ждал огромный огород, ради которого, как справедливо полагал Новиков, его и женили на Кате. Отец с Лешкой весь день были заняты в поле, а две матери по мере своих сил сажали, пололи, копали, поливали… Причем делали они это по очереди – одна продавала собранный урожай на рынке, а другая пахала. На следующий день менялись. Конечно, можно было сдать все овощи и фрукты оптом, но так получалось меньше денег.

– Ты говори, что делать, а я сам, – заявил Сергей, проснувшись на следующее утро по привычке, выработанной за годы учебы.

Мать начала отнекиваться, мол, ему надо отдохнуть. Нашла с кем спорить! Не прошло и получаса, как к нему присоединилась Катя. Новиков следил за ней краем глаза и удивлялся. Ну ладно он – трактор, а Катька? В Севастополе казалась ему беспомощной дурочкой, а тут пахала наравне с ним, даром что беременная. Он читал в книгах, что женщины в положении периодически падают в обморок, их тошнит, они капризничают. Катька же казалась двужильной, из той породы людей, у которых сил и здоровья хватает на двоих. Впрочем, их действительно было двое. Однажды вечером, перед сном, она вдруг схватила руку Сергея и приложила его ладонь к своему животу.

– Слышишь?

Он с недоумением уставился на ее тело, белые плечи, черные от работы на солнце предплечья, темный круг вокруг шеи, там, где тело не прикрывала одежда, – деревенский загар. И вдруг почувствовал едва ощутимые толчки.

– Ребенок? – Это было