И мы стоим вместе с вами, считаем себя частью великого русского народа, имеющего историю длиной во много сотен лет. Знай, любимый мой, что все драконы – за Россию, а те, что не за Россию – пусть сдохнут самой страшной смертью и будут вечно гореть в аду. Я всё сказала.

Света разорвала знамя с чёрным драконом и презрительно бросила его куда-то в сторону. Спустя несколько секунд его охватило пламя, и оно превратилось в жалкую кучку пепла, которую робот-уборщик вскоре убрал долой. В мешке для пыли – там этому подлому знамени самое место.

***

Диплома об окончании обучения мне не дали. Удивительное ли дело? Отнюдь. Со Светой не прощался, убедила меня она, что вскоре мы увидимся. Со спокойной душой я в последний раз уснул в чудесном мире милой моему сердцу драконицы.

Проснулся уже в совсем незнакомой обстановке в окружении людей в белых халатах, лёжа на железном столе, весь в проводах. Среди множества радостных лиц увидел знакомые – Алису Евгеньевну и Павла Трофимовича, тех самых, что меня «похитили».

Лаборатория «Павлов» удивляла не только технологичностью, но и гостеприимством. Десятки вопросов разбавлялись множеством угощений разной степени сладости, полагавшимся работникам, но и мне тоже доступным. Удивительно ли дело, что со мной – суть опытным образцом – обращались с почтением и уважением? Не холили и не лелеяли, но и не видели во мне лишь лабораторную крысу. Человечность во всём, что уж тут сказать.

В то время как в мире снов прошло полгода, в мире реальном прошло пять месяцев. Удивительно – я даже не успел похудеть за это время, хотя и лежал абсолютно неподвижно, лишь иногда меня массировали с помощью манипуляторов, чтоб пролежни не образовались.

И всё же меня обуяла слабость. Сбитый ритм жизни нужно было восстанавливать, поэтому меня отправили домой. Перед этим, конечно же, с десяток раз меня проверили-перепроверили и провели несколько поучительных бесед. За день до выписки со мной решил переговорить Павел Трофимович. Я тогда сидел за столом и дописывал электронный дневник, который вёл для врачей.

– Виталий Александрович, разрешите? – спросил Павел Трофимович, выглядывая из-за двери.

– Проходите, проходите, – ответил я, не отрывая взгляда от дневника. – Что-то важное?

– Неважного у нас не бывает, – галантный Павел Трофимович попросил разрешения присесть на стул рядом и спросил. – Виталий Александрович, вы помните те мгновения, когда едва не погибли от яда?

– Конечно. Такое не забывается.

– Так вот, мы нашли злоумышленника. Ещё давно, но нужно было проверить. Татьяна Нестерова – её так зовут. Вам это имя вряд ли что-то скажет, но она являлась помощником нашего руководителя по созданию программного обеспечения. Скорее всего, была обработана агентами Анугиразуса. Ей было приказано либо убить вас во сне, либо открыть брешь в вашем разуме. Она арестована, ей грозит смертная казнь за государственную измену.

Павел Трофимович говорил чрезвычайно спокойно, что вкупе с грудным голосом и массивным телосложением добавляло ему убедительности. Он продолжал:

– Мы договорились с комиссарами, что её тело и разум будут использованы для лабораторных испытаний по пересадке конструкта и генетическому преобразованию. Судя по нашим данным, вы уже в курсе, кем будет являться изменённый человек. Верно?

Вопрос был задан таким голосом, будто, если я знаю правильный ответ, меня настигнет кара. Без страха я ответил:

– Да, знаю. СВ-0М-Ж, Светлана Омарова. Ваш работник внутри ЭВМ.

– Прекрасно. Следуя из лучших побуждений, наш научный коллектив решил, что мы можем отпустить её из лаборатории и позволить жить обычной жизнью. Конечно, при условии, что она будет под нашим незримым наблюдением. Мы прекрасно знаем о ваших отношениях. Однако, Виталий Александрович, я обязан предупредить вас, что, поступая так, а именно выгружая конструкт СВ-0М-Ж из ЭВМ, мы нарушаем приказ Евгения. Это инициатива Светланы Сергеевны, поэтому именно она и будет наказана, если обнаружится, что приказ нарушен. Поэтому, ради вашего же блага, постарайтесь не выделяться. Евгений велик, но не всемогущ, он не может каждую секунду следить за каждым человеком. Тем более, он уже не сможет влезть вам в голову, ибо вы уже стали энерговедом. Однако он легко считывает эмоции. Поэтому постарайтесь обойтись без тех мгновений, когда эмоции на пике. Хорошо, Виталий Александрович?

– Хорошо, я уяснил.

– Одно из двух – либо договоримся с Евгением мы, либо договоритесь вы с ним сами, когда попадёте в третий мир-измерение. Прошу вас, товарищ Чудов, продержитесь несколько недель. И тогда заживёте нормальной жизнью со Светланой Сергеевной.

Павел Трофимович не скрывал тревоги и волнения, поэтому я поспешил успокоить его:

– Павел Трофимович, да вы не волнуйтесь. Уж что-что, а это я смогу.

Он улыбнулся и, сказав мне ещё несколько слов по поводу моего здоровья, ушёл.

***

Родной мой славный русский город Артёмовск за годы моего отсутствия изменился мало. В городе жило тридцать девять тысяч человек, градообразующим предприятием являлась большая швейная фабрика, также работал консервный завод, а в отдалении раскинулись обширные пшеничные поля. В городе стояло плавящее воск лето, днём на улице людей было совсем мало. Проезжая по улице Сорокина, я постоянно пытался поймать взглядом хоть одно малейшее изменение. Тщетно!

Город жил тихой-мирной жизнью, стоял далеко на окраине Новопольевской области и особо не отсвечивал в новостях. Представлял собой он типичный город нового типа, где высота домов достигала максимума в пять этажей над землёй и где превалировала глубина, иногда достигающая уже семи этажей. Таким нехитрым образом сразу много людей умещалось на небольшой площади, а дома не превращали город в каменные джунгли.

Поскольку я военный (пусть по документам временно выбывший из рядов армии, но бывших военных с точки зрения обеспечения у нас нет), а профессия это достойная, мне полагалась просторная однокомнатная квартира под номером шестнадцать, что находится на улице Январской, в доме восемь на четвёртом этаже над землёй.

«У вас красивый дом, товарищ Чудов, – сказал СЕКАЧ. – Вы принимаете участие в поддержании его внешнего вида?»

«Конечно. Плачу взносы, не мусорю… Да и всё, вроде как. От меня больше ничего не требуется».

«Похвально».

Перво-наперво меня встретил сидящий в небольшой комнатке добродушный робот-консьерж, что хранил ключи жителей дома. Цвета пасюка, он повернул свою железную голову ко мне и ласковым голосом заговорил:

– Гражданин Чудов, добрый день! Вы давно не были дома. Не беспокойтесь, ваш ключ всё это время был в полной безопасности.

– Не сомневаюсь, Костя, – сказал я, обратившись к роботу по имени. Вообще, звали