Ава

Несколько часов спустя мы с Джошем сидели в ресторане неподалеку от «Арчер Груп». Алекс забронировал его целиком и отпустил большую часть персонала. Кроме официанта возле входа в зал никого не было. Алекс ушел в офис, чтобы дать нам побыть наедине.

– Мне так жаль, Ава.

Джош выглядел ужасно. Поблекший, с огромными мешками под глазами. Стресс и переживания оставили на его лице глубокие борозды, а игривая, очаровательная улыбка пропала.

– Я должен был знать. Должен был…

– Ты не виноват. Папа – Майкл – обхитрил нас всех, – я пожала плечами, думая о том, как хорошо Майкл играл свою роль. – Кроме того, он тебя любит. И идеально с тобой обращался. Ты не мог ничего заметить.

Джош поджал губы.

– Он меня не любит. Такие люди не способны любить. Он воспринимает меня… как сосуд для своего наследия. И больше ничего.

Мы с Алексом связались с Джошем и рассказали о моих воспоминаниях. Он был шокирован, но мне поверил. И настоял на своем возвращении для участия в конфронтации, специально оформив экстренный отпуск. Он смотрел и слушал весь разговор через секретные камеры конференц-зала, и службе безопасности Алекса пришлось его сдерживать, чтобы он не ворвался раньше времени.

Даже не представляю как. Джош был ужасно вспыльчивым.

После того как он ударил Майкла, начался полный хаос – агенты ФБР, Джош, Майкл и разные охранники сцепились друг с другом. Джош измолотил бы к черту нашего – своего – отца, если бы его наконец не оттащил Алекс. Агенты ФБР утащили избитого, истекающего кровью Майкла под арест, и теперь мы ждали суда.

Благодаря отцу друга Алекса, по-видимому занимавшему в ФБР высокий пост, Джоша не обвинили в нападении на Майкла. Вся ситуация казалась сюрреалистичной.

– В любом случае ты ни в чем не виноват, – твердила я. – Ты тоже был всего лишь ребенком.

– Если бы в тот день у него в кабинете я…

– Прекрати. Слышишь меня, Джош Чен? – строго сказала я. – Я не позволю тебе винить себя. Мама и Майкл были взрослыми. Они сами сделали свой выбор. – Я сглотнула, чувствуя вину из-за подавленного гнева на мать, которая на самом деле тоже оказалась жертвой. – Ты всегда был рядом, когда я в тебе нуждалась, и ты потрясающий брат. Я скажу это лишь однажды, и не проси повторений. Твое эго в них не нуждается.

Он выдавил легкую улыбку.

– Ты будешь в порядке?

Я глубоко вздохнула. Последние две недели… выдались непростыми. Откровения, игры разума, постепенное осознание того факта, что я практически сирота. Моя мать умерла, а отец оказался ненастоящим отцом – и возможно, теперь его надолго посадят. Я понятия не имела, кто мой настоящий отец. Но хотя бы знала правду, и у меня были Джош, Алекс и мои друзья.

Возможно, значимость произошедшего поразит меня позднее, но на данный момент я испытывала исключительно облегчение, смешанное с грустью и затянувшимся шоком.

– Да, – ответила я. – Буду.

Видимо, Джош почувствовал мою уверенность, потому что его плечи слегка расслабились.

– Если захочешь поговорить или еще что, я рядом. Хороших советов не гарантирую, но смогу подставить плечо или вроде того.

Я улыбнулась.

– Спасибо, Джоши.

Он скривился, услышав ненавистное прозвище.

– Сколько тебе говорить? Не нужно меня так называть.

Следующие полчаса мы провели, обсуждая более легкие темы – его жизнь в Центральной Америке, роскошь, которой он планировал вкусить в Вашингтоне перед возвращением на волонтерскую программу, и угасший роман с девушкой из его рассказов. Судя по всему, он прервал отношения, как только она заговорила о свадьбе. Типичный Джош.

Но несмотря на раздражающий характер, я скучала по брату и грустила из-за его скорого отъезда. Он возвращался домой на Рождество, но не смог отпроситься надолго и должен был улететь завтра еще на две недели.

Тем не менее нам предстояло обговорить еще один очень важный вопрос.

– А теперь давай-ка обсудим по-настоящему серьезную тему, – Джош нахмурился. – Ты и Алекс. Какого. Хрена.

Я съежилась.

– Мы не планировали, честное слово. Просто… так получилось случайно.

– Ты «случайно» оказалась в одной постели с моим лучшим другом?

– Не злись.

– Я злюсь не на тебя, – отрезал Джош. – Я злюсь на него. Он должен был думать головой!

– А я, значит, головой не думаю?

– Ты понимаешь, о чем я. Ты романтик. Я понимаю, ты влюбилась в этого задумчивого засранца, которого он из себя строит. Но Алекс… Господи, Ава, – Джош провел рукой по лицу. – Он мой лучший друг, но даже у меня мурашки по коже от некоторых его поступков. За все годы нашего общения он ни разу не вступал в отношения. Никогда не проявлял к этому интереса. Его волнует исключительно работа.

– Да, иногда он бывает засранцем, но все-таки он человек. И нуждается в любви и заботе, как и все остальные, – ответила я, чувствуя потребность защитить Алекса, хотя он меньше всех нуждался в защите. – А касательно отношений, все когда-нибудь случается впервые. Он… – я сглотнула, – ты не представляешь, как сильно он мне помог за последние месяцы. Всегда был рядом. Ночные кошмары, панические атаки… он научил меня плавать. Плавать, Джош. Он помог мне преодолеть страх воды, хотя бы немного, и был очень терпелив. А еще он умный, забавный и замечательный. Он смешит меня и помогает поверить в себя – больше, чем кто-либо другой. И возможно, он не показывает этого миру, но у него есть сердце. И оно прекрасно.

Я осеклась, прервав болтовню, и мои щеки залились ярко-красной краской.

Джош уставился на меня с глубоким потрясением.

– Ава, – сказал он, – ты… его любишь?

В тот момент многое в моей жизни казалось туманным, но чувства по этому поводу были абсолютно ясны. Я ответила без колебаний.

– Да. – Возможно, я не понимала происходящего в собственной голове, но я твердо знала, что у меня на сердце. – Люблю.

* * *

Джош уехал на следующее утро, пригрозив убить Алекса, если тот разобьет мне сердце. Он по-прежнему не был в восторге от наших отношений, но нехотя принял их, увидев, насколько мне дорог Алекс.

Алекс отвез Джоша в аэропорт и уехал по срочным делам, а я провела остаток дня со своими девочками. Моросил дождь, и мне совершенно не хотелось выходить на улицу, поэтому мы устроили домашнее спа с самодельными масками для лица, маникюром, педикюром и марафоном жизнеутверждающих фильмов.

Я рассказала им о случившемся с Майклом. Они были в ужасе, но расспрашивать меня никто не стал, и я была за это благодарна. У меня выдались непростые двадцать четыре часа,