Ему чудом удалось пробиться наружу, правда, из пяти телохранителей с ним остался всего один, да и то раненный в правое плечо. То и дело оглядываясь, Эл побежал к своему длиннющему лимузину, припаркованному за углом. Телохранитель, зажимая рану ладонью, рухнул на землю.

Увидев бегущего босса, водитель завел мотор и распахнул дверцу. Эл прыгнул в машину. Водитель стрелой сорвался с места.

Когда в зале появились новые бойцы, превратившие экологический погром в кровавую баню, Чувак упал на пол, прижал к себе Чампа и лежал не шелохнувшись до тех пор, пока вокруг не стихли выстрелы и крики. В темноте он не мог толком разглядеть нападавших, но ему показалось, что он видел трех знакомых по «Талибанингансу» — Мустафу, Али и Селима. Значит, это были люди Усамы!

Перебив экологических фанатиков, боевики забрали себе их фонари и бумажники, после чего принялись расхаживать по залу, добивая тех, кто казался им живым. Получив пинок под ребра, Чувак поднялся на четвереньки и поднял голову. Следующий пинок поднял его на ноги.

— Кто ты? — спросил вооруженный автоматом Калашникова бородатый тип, немного похожий на самого Усаму, только гораздо моложе.

— Элиф аир аб тизак? — спросил Чувак, показывая рукой на выход.

Пораженный неожиданным ответом бородач растерянно похлопал глазами и жестом позволил Чуваку ретироваться.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Чувак и неторопливо пошел к выходу, то и дело обходя валявшиеся на полу трупы.

Теперь Чувак знал, что его заклятый враг — главарь шайки, прятавшейся в подвале Церкви Апокалипсиса. В первый момент это показалось ему настолько смешным, что он чуть не расхохотался, но затем ему стало страшно. Он сообразил, как рисковал, ежедневно показываясь в дядюшкиной церкви.

Он решил как можно скорее добраться до Джен! Помириться с ней и уговорить немедленно бежать из Катарсиса на ее машине! А там уже будет видно, расстанутся ли они в первом, подходящем для жизни городе, или станут жить вместе. Но это будет позже! Если им удастся унести ноги из проклятого городка! Надо спешить! Он обернулся и поискал глазами Чампа. Его нигде не было видно, но по первому же зову он подбежал к Чуваку, сел на задние лапы, преданно глядя в глаза хозяину.

— Если возникнут проблемы, сматывайся без меня! — крикнул ему Чувак.

Чамп ответил взглядом, полным укора: «Неужели ты считаешь, что я способен удрать, бросив тебя в беде?» — говорил он всем своим видом…

Чувак потрепал пса по голове и направился к выходу из Церкви Апокалипсиса.

Окровавленный, все еще перекрученный боем Мустафа вышел из церкви и направился к Усаме и Дэйву, благоразумно ожидавшими снаружи окончания.

— Все в порядке, мой господин, — доложил Мустафа. — Со всеми, кто был в церкви, покончено. Первый этаж выгорел дотла, второй частично.

— А что с третьим этажом? — озабоченно поинтересовался Дэйв.

На третьем этаже располагалась типография, печатавшая порнографические журналы и плакаты, а также секретное хранилище, где он держал ту долю своих сбережений, о которых не полагалось знать Федеральной налоговой службе.

— Третий этаж в порядке, — ответил Мустафа. — Там такая крепкая стальная дверь, что ей любой огонь нипочем! И окна, должно быть, не хуже двери.

Дэйв улыбнулся про себя. Окон на третьем этаже вообще не было — изнутри оконные проемы по его распоряжению наглухо были заделаны кирпичом. Для прочности и секретности. Дэйв был наслышан об аппаратуре, позволявшей по колебанию оконных стекол вести запись всего сказанного в помещении. А еще ему не хотелось, чтобы какой-нибудь любитель приключений спустился по веревке с крыши и залез через окно в его «банк».

— Есть проблемы? — спросил Усама.

— Только одна — слишком много трупов.

— Полицию я беру на себя, — махнул рукой Дэйв. — Ваш отсек подвала отсутствует на планах церкви. Никто о нем не знает. После того как вы вернетесь к себе, я вызову копов и сообщу, что какие-то бандиты устроили перестрелку в моем храме! Мы с вами останемся в стороне… И я смогу получить страховку!

Мустафа и Усама многозначительно переглянулись. Они знали, что никакой страховки Дэйву получить не удастся. Акция возмездия была назначена Усамой на пятницу, до взрыва оставалось менее суток.

— Пора уходить, Усама, — напомнил Мустафа. — С минуты на минуту приедет полиция.

— Ты прав, — согласился Усама и, верный привычке не возвращаться тем же путем, каким пришел, направился ко входу в Церковь Апокалипсиса.

Мустафа забежал вперед, намереваясь открыть перед Усамой дверь, но его опередил Чувак, толкнувший ее изнутри.

«Это конец!» — подумал Чувак, увидев прямо перед собой Усаму.

«Так ты не умер?» — удивился Усама, считавший Чувака покойником.

Чувак развернулся на месте и бросился назад, в разрушенное здание.

— Хватай его! — заорал Усама на родном языке.

Несколько рук вцепилось в Чувака. Чамп попытался заступиться за хозяина, но боевики открыли по нему огонь, и пес со всех ног бросился к выходу из церкви.

— Это мой племянник! — всполошился Дэйв. — Зачем он вам? Он не участвовал в нападении! Отпустите же его!

— Твой племянник оскорбил меня, а вдобавок попытался выжечь мне глаза и покусился на честь моей… — Тут Усама спохватился, что его люди тоже слушают его слова, и ловко вывернулся: —…Двоюродной сестры! Этого достаточно для того, чтобы содрать с него с живого кожу, затем удушить, а после этого еще и утопить!

— Но, может быть, ты простишь его? — предположил Дэйв.

Судьба Чувака мало интересовала его, Дэйв просто любил настоять на своем. Это возвышало его в собственных глазах.

— Прощу, если земля и небо поменяются местами, а верблюд заговорит человеческим голосом!

— Наш Усама суров, но справедлив! — одобрительно зашумели боевики. — Страшен гнев его, подобный карающему мечу провидения! Даже этому презренному негодяю, который пытался ослепить Усаму и покушался на честь двоюродной сестры Усамы, Усама не отказывает в прощении!

Дэйв счел, что Усама не отказал ему, и успокоился.

— Ты сам виноват, что так вышло! — сказал он Чуваку. — Мне будет тебя не хватать.

— Да пошел ты! — ответил Чувак, решивший, что ему уже все равно нечего терять.

— Все вниз! — рявкнул Усама, направляясь к люку за кафедрой.

Минутой позже в разгромленном молельном зале остался один Дэйв. Он был занят делом — готовил скорбную, полную достоинства речь, чтобы произнести ее перед полицией, а потом и перед своей паствой. Речь должна была тронуть самые черствые сердца и выбить из них побольше долларов на восстановление поруганной Церкви Апокалипсиса. О том, что здание было застраховано вместе со всей обстановкой, Дэйв благоразумно решил умолчать.