Алмазный фонд это уже драгоценности уникальные, а здесь мы храним реликвии. Взять из Припаса я могу своим личным указом, но чтобы продать что-то из Фонда или из Палаты нужно решение Совета Императорской Семьи. В Припас залезали всего один раз, когда пришли Враги с Юга и нам пришлось покупать помощь Китая и синдиката. Ну-ка, Дашенька, как проходит у нас Совет семьи? Когда нужно официальное решение.

Даша задумалась:

— Ну… собираются все…

— А кто все? Перечисли!

— Ну… Ты, тётя Софи, мама, Димка, Гриша…

Она запнулась и остановилась. Крёстный продолжил за неё и попенял:

— Ещё ты и, теперь, Серж. И, дорогая, пожалуйста, отнесись этим вопросам как можно более серьёзно. Не исключено, что тебе придётся принимать участие в принятии такого или подобных решений.

Даша только судорожно кивнула. Похоже, что за последние пару месяцев ей пришлось очень сильно повзрослеть.

А дальше началась собственно экскурсия и началась она с того, что Его Величество, с необычайным почтением представил нам небольшие картонные карточки, упакованные в витрины и пояснил:

— Это, пожалуй, самая большая ценность Оружейной палаты. Каталог, составленный ещё до Тёмных веков! Он считался утерянным, но его сохранила семья последних хранителей каталога. Во время Тьмы они спрятали каталог у себя дома, хранили его и когда наш великий предок основал новую Империю и принялся наводить порядок начиная отсюда, с Кремля, передали это сокровище лично в руки новому Императору. В знак заслуг этого рода Сидоровым пожаловано звание великих князей и они назначены потомственными хранителями Оружейной палаты. Они же участвуют в решении любых вопросов, связанных с судьбой этой части Сокровищницы, так что если придётся запустить руку сюда, их представитель будет на нашем семейном совете и его голос будет наравне с любым из наших.

Я подошёл к витринам. Было видно, что здесь выставлен не весь каталог, хотя карточки лежали довольно плотно. Некоторые уже начали рассыпаться, машинописный текст уже выцвел и угадывался большей частью по углублениям в картоне, некоторые карточки обгорели. Видно было, что сохранить это, действительно величайшее сокровище Палаты было не просто. Подумалось: а ведь некоторые из них печатали ещё при моей первой жизни… А то и до рождения. Даша смотрела на это с любопытством, но без особого воодушевления, а вот меня пробрало. Подумалось, что в моей дурной башке скрыты ценности не меньшие, чем эти древние картонные прямоугольники, а то и большие, хоть они и не имеют материального воплощения. Государь же, тем временем, словно подначивая меня, продолжил:

— К сожалению, записи в каталоге очень краткие далеко не всё понятно. Вот есть шлем некоего Ярослава Всеволодовича, а кто он был такой? Чем славен?

Тут я уже не смог не влезть:

— Ярослав Всеволодович, великий князь киевский, начало XIII века, отец Александра Невского.

— О как! — восхитился крёстный. — А точнее сказать не можешь?

— Увы, — ответил я. — Историю я всегда любил, но не моя специализация, так что помню только самое главное и то пунктирно и в общих чертах.

— Как выясняется, тоже неплохо. Надо будет познакомить тебя с Никодимом Аввакумычем, Это нынче главный Сидоров, думаю, ты сможешь ему во многом помочь.

Тут меня взяло сомнение, которе я и выразил:

— Тогда придётся объяснять ему кто я.

— Это, на самом деле, возможно и даже может быть полезно, — задумчиво ответил крёстный, — но об этом надо подумать отдельно.

И мы пошли дальше. Видимо, помня результаты нашей вылазки в Императорскую Галерею, крёстный не стал нас сильно уматывать и показал только самое значимое и ценное. Тут, как я понял, он преследовал две цели: с одной стороны, показать нам, как возможным наследникам трона, чем богато государство, познакомить с самыми ценными ценностями, а заодно исподволь вытянуть из меня, древнего реликта, хоть какую ценную историческую информацию.

С последним, увы, сильно помочь я не мог. Да, я любил историю, много читал на эту тему, особенно в школе, но уже в школе пришло понимание: на компьютерах заработать можно, а на истории нет. Тем более, что компьютерное направление шло у меня нисколько не хуже истории, а в Интернете я поселился сразу, как только он возник в России, то-есть когда мне было всего двенадцать лет. Помню свой первый самодельный «Спектрум» и модем на 2400, с которым я лазил по конференциям Релком… И уже к старшим классам я заработал на компьютере свои первые деньги, так что история, как наука, осталась моим побочным увлечением, что заметно расстроило моих родителей. И если бы я занимался историей более серьёзно, то… Хм… Стал бы учителем истории в школе, не нарвался бы на разборки олигархов, не провалился бы в горах в ледниковую трещину и не стал бы членом императорской семьи двадцать с небольшим веков спустя… Съели бы меня уже черви, окончательно и бесповоротно.

А экскурсия тем временем продолжалась и крёстный подвёл нас витрине, в которой лежал неплохо сохранившийся АК-74 с примкнутым к нему штыком. Я прочитал табличку, на которой было написано: «Аль-Калаш…». Дальше я прочитать не смог, потому что меня скрутило приступом неудержимого хохота. Я даже устоять на ногах не смог, сел на пол и смеялся буквально до икоты. А отсмеявшись только и смог вымолвить, утирая слёзы:

— Извини… ик!… крёстный… я… ИК!… — и больше ничего вымолвить не смог.

— Так, так, — удовлетворенно произнёс Его Величество, поглаживая меня по голове.

Глава 20

Откровения

От поглаживаний крёстного меня отпустило и он, посмеиваясь, заявил:

— Похоже мы наткнулись на какое-то большое несоответствие в нашей коллекции. Пора звать Никодима Аввакумыча.

Главный хранитель Оружейной палаты, похоже, ждал где-то рядом, поэтому появился почти мгновенно.

— Теперь поведай, что тебя так развеселило, — подбодрил меня государь и я принялся докладывать:

— На самом деле это оружие называется АК-74, автомат Калашникова образца 1974 года. Это год, когда автомат был принят на вооружение… — так я и докладывал, как на семинаре по военке в институте. Да! В моём институте военная кафедра была! И, надо сказать, крепко мне в мозги там вбили всю эту науку. Так я и рассказал хранителю и крёстному всё что знал про автоматы. И даже на реплике этого чуда древних технологий показал разборку и сборку.

По мере того, как я рассказывал, в глазах Сидорова всё больше разгорался огонёк сомнения, что он и высказал:

— Всё это крайне интересно,