немного меньше. В смысле меньше, но немного. Но это по сравнению с утром, а по сравнению с тем состоянием, куда загнал меня разговор с Натой — так вообще был почти здоров, а потому голоден. Собраться в кучку для меня оказалось проще, чем утром и я сам доковылял до семейной столовой, она же гостиная, где всё общество было уже в сборе. Сытная еда ещё добавила сил, а мозгам — способности соображать и я принялся размышлять, как бы подъехать к тёте Лиз с моими последними выводами. Стараясь при этом не сильно напрягать мою, всё ещё больную голову. А за столом шла непринуждённая беседа, которая плавно скользила мимо меня. Непорядок первой, как водится, заметила Даша:

— О чём задумался? — спросила она со своим обычным ехидством.

— Учти, после вчерашнего тебе много думать вредно, — тоном заботливого патологоанатома предупредила тётя Софи.

— Ему вообще думать вредно, — вредным голосом заявила Даша, — опять до чего-нибудь додумается!

— Он додумается, обязательно! — с довольным видом констатировал крёстный. — Обязательно найдёт что-то такое, что мы все упускаем.

— Да я уже, — отозвался я со вздохом. — Кое-что подумал, навёл кое-какие справки…

— Я этой Нате язычок укорочу, — спокойно констатировала тётя Лиз.

Тут я не мог не вступиться за горничную, тем более, что она и язычком работает очень неплохо:

— Не надо! Она мне кое-какие тонкости разъяснила и кое-что стало понятно.

Я не стал добавлять, что теперь совершенно не ясно, что со всем этим делать и что Нату надо только благодарить за то, что она мне так подробно всё разъяснила. Про Нату сами поймут, когда я их ткну, а что делать пусть тоже разбираются, хотя что-то мне подсказывало, что тут уже ничего не проделаешь, а разбираться с последствиями всё равно мне. В общем на вопрос тёти Лиз, что же я там такое навыяснял, я ответил:

— Это про то, как мы с Дашей пили из одной чашки.

Тут уже и тётя Софи не выдержала:

— Да, и что мы упустили?

— Тортик, — ответил я, кивнув тёте Лиз. — Тот прекрасный торт, который вы испекли к дашиному приезду.

На пару секунд повисло глухое молчание, которое прервала тётя Лиз, громко клацнув зубками.

— Упс — самое страшное слово в чёрной магии, — констатировал я.

— Почему сразу в чёрной⁈ — обиделась тётя Лиз.

— И в остальной тоже, — поддержала меня тётя Софи.

— Вообще, это решает сразу множество проблем, — задумчиво отозвался Его Величество, а Гриша радостно кивнул своей единокровной сестре:

— Поздравляю, Дашенька!

— А что случилось? — Даша была изрядно удивлена. — И с чем меня поздравляют?

Отвечать взялась тётя Софи, потому как моя опекунша всё ещё пребывала в состоянии гроги:

— Из одной чашки чай пили, когда ты приехала на каникулы? Пили. Торт это тот же хлеб…

— Я его пекла специально для тебя… Для тебя и для Сержа, — пояснила тётя Лиз, всё так же глядя перед собой неподвижным взглядом. Тётя Софи подхватила мысль и продолжила:

— Пока ты мелкая, мама может испечь ритуальный хлеб за тебя. А через несколько дней, когда ты выключилась на посвящении, именно Серж подхватил тебя и нёс на руках какое-то время.

БУМ! Это Даша резко поставила на стол свой стакан с лимонадом.

— И что? Ничего нельзя сделать? — спросила она жалобно.

А крёстный, словно не замечая этого вопроса, задумчиво повторил:

— Это действительно решает массу проблем.

Тут тётя Лиз просто взорвалась:

— Нет, но я-то, я-то как всё это проглядела?!!

— Когда тебя затягивает в пророчество, случаются самые неожиданные вещи, — успокоила её тётя Софи.

«Упс!», — сказал я сам себе. Видимо, речь шла про то самое пророчество, о котором мне в своё время втирала Даша и к которому я отнёсся так легкомысленно. Как выяснилось, зря. Похоже, там есть что-то ещё, такое, что Даша мне не рассказывала. А может и сама не знает. Вернее — скорее всего не знает. Вот только как это мне узнать? Что-то мне подсказывает, что в БРЭДу этого нет, да и в даркнет такие документы обычно не сливают. Но тут я предпочёл остановиться, потому как ушибленная голова опять напомнила о себе.

А Даша в этот момент вышла из ступора и словно взорвалась:

— Нет! А мне-то что делать? И вообще! Меня кто-нибудь спрашивать собирается?

Тётя Лиз как-то грустно усмехнулась:

— А ничего уже не поделаешь.

— То-есть как?!!! — взвилась Даша.

— А так. Нас всех затянуло в пророчество. А конкретно тебе сейчас лучше всего сидеть тихо и делать то, что говорят. Тебе, Серж, кстати говоря, тоже.

Тут своё веское слово вставил крёстный:

— И если… когда снова придумаешь что-то интересное… или до чего-нибудь додумаешься, не стесняйся, рассказывай.

Завершал свою речь он уже посмеиваясь.

В тот день я только ел и спал, всё же травма была достаточно серьёзной. И хотя меня сильно подмывало разобраться в неожиданно свалившемся на голову статусе наших с Дашей отношений, воспринимать и осознавать серьёзную информацию я не мог. За ужином тоже особых разговоров не было, все сидели задумчивые и кидали на нас с Дашенькой не менее задумчивые взгляды. И, кстати, наши места теперь разнесли по разные стороны стола. То ли для того, чтобы она меня не добила, то ли из-за чего ещё. А вот на следующий день я уже чувствовал себя намного лучше и тётя Софи, после короткого совещания с докторами (ради такого случая в Кремль вызвали даже Арсения Емельяныча) дала добро на прогулки по кремлю. Она же и выгуливала нас с Дашей первое время, медицинского пригляду ради, как я понял. Крёстный появился только к ужину, усталый, и принялся веселить нас дворцовыми байками и рассказами как прошёл день. Я старался запоминать имена и должности, для дальнейшего изучения и в результате у меня опять разболелась голова, что не укрылось от наших семейных эмпата и медика. Как следствие, Его Величество был облаян дамами с двух сторон за то, что меня ушибленного грузит чем не надо, а я отправлен пить лекарства и баиньки.

На следующее утро нас снова оставили в Кремле, тётя Софи, осмотрев меня критическим взглядом, заявила, что ещё день на восстановление мне не помешает и нас теперь выгуливала тётя Лиз: что ни говори, но в современной Российской