— Потому что инквизиция не расследует убийства. Это дело светских властей.

Вик не сдержала своего возмущения:

— И вам все равно? Ведь мальчика пытались убить те же люди, что его использовали в мистификации.

— Я… — Дрейк как-то виновато улыбнулся. — Я присоединюсь к поискам, но чуть позже. И простите, Вики, но для этого есть причины.

— Какие?

— Вики, вам говорили, что нельзя искушать других грехом гордыни? Вы вынуждаете меня прибегнуть к греху гордыни, а я слабый человек, между прочим.

— Хорошо, не буду. — пробурчала она. Дрейк её то удивлял своим великодушием, то снова возмущал — он мог найти пытавшихся убить Алька преступников гораздо быстрее, чем полиция, но отсиживался до… В инквизиции. Завтрак, конечно же, важнее каких-то поисков. — И я, пожалуй, пойду…

Дрейк устало вздохнул:

— Как скажете, Вики. — Он пошел вперед по коридору, показывая дорогу назад.

Она устало спускалась по лестнице следом за Дрейком, пытаясь понять, что же ей теперь делать. Полли найден, он в безопасности, его мучители… Вик даже не знала, откуда начинать поиски, да и стоит ли…

— Где нашли По… Алька? — спросила она спину.

— В Полях памяти, — Дрейк на ходу оглянулся на Вик. — Пожалуйста, доверьтесь в поисках преступников мне и полиции.

— Полиции и вам, — поправила его Вик.

Он согласно повторил за ней:

— Полиции, моим людям и потом уже мне.

Входная дверь с хлопком открылась, и в холл влетел, оповещая весь дом, мальчишка лет тринадцати-четырнадцати, прилично одетый для простого побегушки и уже без маски:

— Адер Дрейк! Адера Вифания просила передать, что вы большой мальчик и сами справитесь! А не справитесь, она на вас обидится! И вообще, человек — сам кузнец своего счастья, а вы наковали дай небеса всем! Она не может прийти — в госпитале много работы…И еще — кулек ваших самых любимых конфет! Адера Вифания сказала, чтобы я передал их её милому мальчику!

Дрейк тяжело вздохнул и оглянулся на Вик. Та старательно смотрела мимо него — подарки его любовниц её не касаются.

Дрейк вкрадчиво пояснил, словно Вик его о чем-то спрашивала:

— Адере Вифании сто двадцать девять лет, Вики. Шарля она вообще иначе чем «мой прелестный малыш» не называет. Шарлю уже четырнадцать. И… Да. Я очень люблю леденцы. Грешен, ибо человек.

— Меня это не касается, адер Дрейк. — старательно ровно сказала Вик.

— Вам повезло.

— Чем же?

— Возможно тем, что вам нечего скрывать… Или…? — он даже голову чуть на бок наклонил, внимательно рассматривая её.

Вик обошла его на лестнице, не став отвечать. Ей было, что скрывать, но говорить это Дрейку, инквизитору Дрейку, она еще не сошла с ума. Ни за что. Пусть из Эвана так себе стена, но пока между Вик и инквизицией есть он, она не будет ни в чем признаваться.

Дрейк за её спиной попросил смутившегося мальчишку:

— Шарль, будь так добр, проводи нериссу Ренар до «Королевского рыцаря».

— Будьсдел, — разулыбался мальчишка, тут же бросаясь к двери. Дрейку даже напомнить пришлось:

— Конфеты на стойку, пожалуйста, положи.

Тот вернулся со своим кульком к стойке под тихим смешком не удержавшейся Вик: инквизитор-сластена, кому скажи — не поверят!

Дрейк, видимо, никому не доверяя, сам взял кулек из рук мальчишки:

— Шарль, прошу, будь сдержаннее. Хорошо?

— Хорошо, — кивнул мальчишка и вновь рванул к двери, вежливо открывая её перед Вик:

— Просим, нерисса…

Вик оглянулась на Дрейка:

— Прощайте, адер Дрейк.

И вновь он ответил:

— Увидимся, нерисса Ренар.

Вик отрицательно качнула головой и вышла на улицу. Шарль шагнул вслед за ней, внимательно оглядывая пустую улочку и парк перед инквизицией. Солнце встало, освещая грязные после празднования тротуары. Было слышно, как где-то недалеко шуршат своими метлами первые дворники. На скамьях спали усталые, не добравшиеся до своих домов маски. Сонные констебли шли парой вдоль парковой аллеи и дубинкой в бок будили особо пьяных или уставших. Те ошалело просыпались и лениво, словно чумные, шли домой.

Городок засыпал и затихал. Уставшая за длинный день Вик мечтала об одном — отдыхе. И ванне. Или ванне и отдыхе. Ладно, она мечтала сразу о трех вещах — ванна, отдых и тайна дневников семейства Бин. А еще список их знакомых, а еще опрос, а еще их служба… Спать-то когда! Хорошо, что дело Алька можно оставить Дрейку, хотя бы временно.

Вик зевнула — нет, спать точно нужно, а потом обход с опросом особо упомянутых в дневниках, если такие будут, а потом…

— Ух, видели, да? — сбил её с мысли Шарль. Он, почти приплясывая, шел то обгоняя Вик, то пристраиваясь рядом.

— Что, Шарль? — вынырнула из своих размышлений Вик.

Шарль вновь повторил:

— Видели, какой адер Дрейк⁈ Как он этого мальчишку держал?

— Прости?

— Держал! — излишне восхищенно повторил мальчишка. — Когда адер Дрейк прибыл по следам этого Полли в Поля памяти, тот уже того… Синеть начал. Отошел, стал быть… Но адер Дрейк он ууууух! Он пошел колодцем за его душой и вернул.

Вик даже с шага сбилась — Дрейк некромант⁈ Это же пусть еще не запрещенное, но крайне опасное искусство… Храм его не одобрял. Спускаясь в колодец Смерти всегда возвращаешься другим. И идти, рискуя своей душой, за мальчишкой… Простым бедняком-циркачом… Дрейк или святой, или безумец, готовый любой ценой раскрыть преступление. И кем бы он ни был, держаться от него точно надо подальше, в который раз напомнила себе Вик, и ведь знала — не сдержит обещание. Отец шутил, что все любопытство, отмеренное богами семье Ренар, досталось ей одной.

Уйти колодцем Смерти за душой мальчика… Это же… Невероятно! Вик улыбнулась солнцу, новому дню и солнечным зайчикам, плясавшим в лужах, оставшихся после утреннего дождя. Она Дрейку лампадку поставит за его здоровье в храме. Хотя, он дореформист, а она из истинного храма. Лучше она Дрейку кулек конфет купит. Надо же. Спас мальчика и хвастаться этим перед Вик не стал — лишь прикрылся грехом гордыни. Это не гордыня, это гордость за хорошо сделанное дело! И теперь