тихий звук прозвучал словно громкая и четкая команда: «Опасность!» Он метнулся влево, упал на землю и перекатился в сторону. И заметил, как на то место, где он только что стоял, бросилась черная тень. Вот она, охрана! Шубин выхватил нож, сместился еще левее, а затем бросился на врага, которого едва мог различить в темноте. При этом чуть в стороне он слышал шум еще одной схватки: там трещали сучья, катались по земле тела двух схватившихся в бою людей.

Шубин подался влево, потом сразу вправо – и прыгнул вперед, на врага. Как оказалось, он это сделал вовремя: навстречу ему прогремел выстрел. И если бы разведчик не бросился вперед, пуля наверняка попала бы ему в грудь. А так она прошла в стороне. А Шубин ударил ножом в то место, где должна была находиться шея врага. Мимо! Разведчик метнулся еще левее, уходя от нового выстрела. И когда тот прозвучал и Глеб увидел вспышку выстрела, он кинулся в это место и успел ухватить ствол автомата. Другой рукой, в которой был нож, он попробовал нанести еще один удар – на этот раз в грудь своего противника. Однако немец смог перехватить руку разведчика.

Некоторое время они боролись. Как видно, их силы были примерно равны: ни один не мог сразу одолеть другого. Тогда Шубин резко упал на спину, опрокидывая своего врага на себя. Немец не ожидал такого маневра; он перелетел через Шубина и упал на землю лицом вверх, при этом он должен был выпустить руку разведчика, державшую нож.

Глебу только это и надо было. Он вскочил на четвереньки и нанес несколько ударов ножом. Он не видел точно, куда бьет, но его удары попали в цель. Противник вскрикнул от боли, и Шубин почувствовал, как по его руке с ножом течет что-то горячее, липкое. Он для верности ударил еще раз, теперь уже целясь в шею, и встал, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Он все еще мало что видел, но слышал топот ног и крики – в том числе кричали по-русски. Это означало, что Петр Мельник, не дождавшись светового сигнала, зато услышав выстрел, понял, что случилось неладное, и повел людей на выручку командиру.

И в этот момент внезапно вспыхнул свет. Это включили фары на той машине, которую Шубин разглядел в темноте. Свет фар осветил поле битвы, и стало видно, что происходит. У ног Шубина лежал его враг. Это был эсэсовец в черной форме, с автоматом в руках. В стороне сошлись в рукопашной схватке Иван-сибиряк и его противник, тоже в черном мундире. И еще два десятка эсэсовцев готовились вступить в схватку с подбегавшими бойцами во главе с Мельником.

Шубин схватил автомат убитого эсэсовца и дал очередь по ближайшему немцу; тот упал как подкошенный. Тем самым разведчик вызвал огонь на себя. Сразу три или четыре немца открыли по нему огонь. Глеб укрылся за толстым сосновым стволом и начал отстреливаться. «Опять я их недооценил, – мелькнула у него в голове мысль. – Они сделали вывод из нашего ночного нападения и усилили защиту всех цистерн, расположенных поблизости. И теперь на охрану цистерн поставили не обычных солдат, а эсэсовцев. Что же теперь делать? Два десятка эсэсовцев против десятка моих бойцов – силы слишком неравные. Мы с ними не справимся. Но и выбирать не из чего. Отступать нам некуда. Значит, будем сражаться». И он перебежал к соседнему дереву, к которому враги еще не пристрелялись, и дал очередь оттуда.

Бой разгорелся с новой силой. Бойцы, которых привел Шубин, ничем не уступали эсэсовцам. Но фашистов было вдвое больше. Вот упали, сраженные пулями наших солдат, четверо врагов в черной форме. Но и у нас погибли Илья и Михаил, а Павел был убит еще раньше. Таким образом, наших бойцов осталось всего семеро. Преимущество немцев стало еще очевидней. Тогда Шубин решил «выключить свет», то есть разбить фары бензовоза. Это немного уравнивало шансы сторон. И он начал стрелять по фарам. Ему удалось разбить одну фару, а кто-то из его бойцов расколотил вторую. Теперь светили только подфарники.

И в этом тусклом свете Шубин вдруг увидел, что на месте схватки появились новые участники! Откуда-то слева возникла группа солдат, одетых в советскую форму, но с немецкими автоматами в руках. Кинжальным огнем они разили эсэсовцев, и те падали как подкошенные. Шубин знать не знал, кто эти пятеро солдат, откуда они взялись. Но их появление переломило ход боя. Прошло несколько минут, и последний эсэсовец рухнул на землю. Бой был окончен.

Тогда Шубин поспешил подойти к этим нежданным помощникам (один из них погиб, теперь их осталось четверо). Лица этих солдат показались ему знакомыми. Где же он их видел?

Но тут выяснилось, что у Мельника лучше, чем у Шубина, память на лица. Он первый воскликнул:

– Да это же наши освобожденные! Те парни, которым мы советовали пробиваться на восток, к нашим!

– Да, это мы и есть, – откликнулся боец, командовавший группой бывших пленных.

– А чего же вы не пошли на восток? – спросил его Шубин. – Почему вернулись?

– Там везде немцев полно, – ответил бывший пленный. – Никак не пробиться. Вот мы и решили вернуться в группу Попова, идти вместе со всеми. Но тут слышим – в лесу бой идет, Ну, мы и решили посмотреть, что за бой. Вот вроде кстати тут оказались. А вы что здесь делаете?

– Да за керосином в лавку пошли, – ответил за Шубина Мельник. – То есть за немецким бензином. Танкам бензин нужен, вот мы и пошли за ним к фрицам. И вы, парни, очень правильно решили сюда заглянуть. Прямо скажем: вы нас выручили.

– Ладно, хватит разговаривать, – оборвал Петра Шубин. – Ты давай лучше посмотри, сможешь ли ты эту машину завести и с места стронуть. И как ее без фар до наших довести?

– А зачем нам фары? – удивился Мельник. – Мы с тобой, помнится, всегда без фар ездили, и ничего. Сейчас посмотрю.

И он полез в кабину грузовика. А один из бывших военнопленных спросил Шубина:

– А вам только один такой бензовоз нужен?

– Почему же только один? – удивился разведчик. – Нам бы и второй не помешал, и даже третий. А ты почему спрашиваешь?

– Потому что там дальше еще один бензовоз стоит, – объяснил солдат. – Там тоже охрана есть. Я даже удивляюсь, почему та охрана не придет на помощь этой. Разве что у них приказ оставаться возле машины…

Едва услышав про вторую машину и охрану возле нее, Шубин воскликнул:

– Что же ты молчал?! Скорее ведите нас туда, к этой второй машине!

И