— Нашел несколько бочек с легендарным карибским ромом!

— Вылей за борт и сними это на видео! — на моем лице появилась улыбка. Выпивка у них — редчайшая дрянь. Не понимаю, как можно пить эту гадость. Но карибцы от рома без ума, и подобное видео может вызвать у них инфаркт. Буду убивать их удаленно.

Когда багажный отсек самолета был забит почти под завязку, и пилоты пытались хоть как-то закрыть люк, громко ругаясь на бойцов, я отправился в радиорубку. Там всё уже было настроено нашим связистом, потому мне оставалось лишь взять в руки микрофон, развернуть бумажку, и…

— Ну что, приплыли? Понравилось в гостях? — говорил я по карибски, с явной издевкой в голосе. — Ваш флагман захвачен!

В ответ послышалась нецензурная брань пиратов, а я стоял и с улыбкой слушал всё это. Видимо, не понравилось карибцам меняться местами с их жертвами.

Стоило бы потопить этот корабль. Устроить тут пожар, чтобы даже со дна поднимать было нечего. Но здесь остается пять сотен рабов, взять которых с собой я не могу. Нужно проводить допросы, вычислять, кого из них можно спасти, а кого нельзя. Да и сделать придется не одну ходку до замка и обратно, чего мне, в любом случае, не позволят. Так что, проследив, как пять кораблей разворачиваются и движутся в нашу сторону на предельной скорости, приказал отправляться домой.

Вся эта операция была придумана не столько, как для получения трофеев или нанесения врагу ощутимого урона. Один и без того подбитый галеон не сможет переломить ход сражения, да и забрать удалось не так много, как хотелось. Зато вокруг есть еще немало таких же поврежденных посудин, и все они стояли посреди моря без какой-либо охраны, проводя срочный ремонт прямо на воде. Теперь же оставлять их без присмотра не выйдет, и часть целых кораблей придется оттянуть подальше, снизив наступательный потенциал всего флота. Хотя, неизвестно, сработает ли это, но попытаться стоило.

В любом случае, сегодня стали предельно ясны некоторые вещи. Давно откладывал эти вопросы, и думаю, сейчас самое время разобраться с одним из них. Посмотрел на едва светлую полоску горизонта и тяжело вздохнул. До утра осталось еще часа три, а значит, самое время сходить в гости. А то мне совсем не нравится, как мэр Архангельска катит на меня бочку.

Глава 10

Вроде бы важный человек, весь такой из себя деловой. Мэр города, как-никак. Но почему он настолько недальновиден?

Добраться до усадьбы Гушина оказалось довольно просто и быстро. Мы сразу, не останавливаясь нигде по дороге и не разгружая трюм воздушного судна, отправились в его имение. Там, активировав защиту от обнаружения, приземлились недалеко от особняка правителя города.

Хотя надо сказать, что правит им на самом деле массивный и неповоротливый аппарат чиновников, но мэр в нем занимает далеко не последнюю должность. В любом случае, без его согласия не будет реализован ни один проект, а чтобы получить разрешение, лучше договариваться с ним лично.

И такая важная шишка, полностью осознавая сколько людей от него зависят, не озаботилась нормальной охраной. Никто не заметил, как приземлился и улетел самолет, хотя это больше благодаря рунной защите. Ни тепловых излучений, ни шума двигателей не заметишь, даже будучи в паре метров от корпуса нашего стального монстра. А так как сейчас ночь, то и камеры не смогли различить его. Хотя, на будущее, надо будет заставить Вилли создать активируемый полог, чтобы снизу его было не видно. Но это потом, пока что пусть немного придет в себя, и так неделю ему спать не давал.

Из охраны встретились пара задохликов и свора бойцовских собак. И если первых пришлось усыпить, то вот звери оказались не дураками. Они даже подходить не стали, просто слегка поклонились и, заскулив, поспешили скрыться с моих глаз. Чувствуют силу и осознают возможные последствия нападения на меня.

В дом также пробрался без особых проблем. Гушин понимает, что ни один дурак в его собственном городе не полезет ему угрожать. Да и сам он пусть и потерял былую форму, наел жирка, но все равно остается вполне крепким Одаренным.

И пусть пробраться внутрь оказалось легко, но после уже начались проблемы. Я ни разу не встречался с этим мэром, поэтому пришлось его искать по фотографии. В противном случае, запомнил бы звук биения его сердца и спокойно обнаружил, где он спит. Но нет, пришлось по старинке обходить каждую комнату и прятаться от слуг, тихо и незаметно бродящих по спящему особняку. Всё же скоро наступит утро, и господин должен быть доволен вкуснейшим свежим завтраком.

Первым делом отмел комнаты, где спали женщины. Их сердцебиения немного отличаются, потому туда можно даже не заходить, чувствуется сразу. Нашел, судя по всему, детей Гушина, к ним тоже заходить бессмысленно. Так что осталось проверить лишь пару комнат, в одной из которой спал, скорее всего, помощник мэра, а вот в другой он сам.

— Ты кто такой? — удивился Гушин, проснувшись от моего появления. Какой, однако, чуткий сон, ведь я не издавал ни звука.

— Привет, — помахал ему рукой. — Я Булатов. Ты меня, вроде, искал…

Тот пытался закричать и позвать на помощь, но я оказался быстрее. Сначала ему свело голосовые связки, потому послышалось лишь сдавленное сипение, после чего отправил его в глубокий сон. Он даже не успел активировать покров спросонья, чем я и воспользовался.

Первым делом, стер из памяти последние пять секунд, после чего начал творить настоящую и очень точную магию. На это нужно не так много энергии, но вот концентрация крайне важна. А главное — идеальное знание устройства нервной системы.

Пришлось даже шторы закрыть, иначе вспышки от различных заклинаний и свет от магического круга могли привлечь ненужное внимание.

Почему просто не прикончить этого, без сомнений, гнилого ублюдка? Я убивал и за куда меньшие проступки, и это, пожалуй, было бы в сто раз проще. Но с другой стороны, за последнее время я стал значительно сильнее, расконсервировал еще два Дара, и они в том числе очень помогают творить сложную магию.

А убить может любой, для этого много ума не надо… Тогда как сделать из человека честного чиновника, не способного взять даже малейшую взятку. Вот что сложно и действенно, одновременно. Если убить мэра, на его месте сразу появится новый, ничем не отличающийся от прежнего. Беззаконие продолжится, а то и вовсе, станет только хуже.

Потратил