– Как ты? – Джейн, похоже, волновалась.

– Да, – сказала Беттина, – я видела, как ты выбежала из королевской гостиной.

– Я… мне стало плохо. Но сейчас уже лучше. – Она незаметно сложила листок и засунула под промокашку на столе.

– Королеве понравились платьица и ползунки для малыша, особенно с кроликами, – сказала Джейн. – На самом деле, она сразу же решила называть ребенка Крольчонком.

«Господи, меня сейчас снова стошнит», – подумала Роуз.

– Скоро едем в Хэмптон-Корт. Думаю, недели через три или около того, – сказала Беттина. – Куча вещей заказана для королевских родов.

– Еще одежда? Это будет самый хорошо одетый ребенок. Мы с Тельмой и остальными зашиваемся.

– Заказали не только одежду, но и украшения, – сказала Беттина.

– Украшения? Ребенок будет носить украшения?

Но тут Роуз открыла рот. Она поняла, о чем говорит Беттина: это был код. Значит, отец приедет в Хэмптон-Корт!

– Да, – продолжила Беттина. – Нужно много медалей для лечащих врачей и кое-что для акушерок, а потом, конечно же, для крестных. И, как мы понимаем, довольно большое бриллиантовое кольцо для отца, принца Филиппа. Он сделал то, что от него требовалось. Зачал наследника.

– Посмотрим. – Джейн чихнула.

Роуз казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Беттина была единственной, кто знал, что Николас Оливер – ее отец. Правда, она не знала, что Роуз была из другого времени и из другого места. Эту тайну приходилось хранить. Беттина зарекомендовала себя как отличный почтальон между Роуз и ее отцом, королевским ювелиром.

– Так когда мы едем в Хэмптон-Корт?

– Младенец должен родиться в апреле, почти на Пасху, а через несколько дней начнется формальная послеродовая пора королевы. Полагаю, что достаточно скоро.

Скоро, подумала Роуз, она увидит папу и будет умолять его уйти, вернуться с ней. Извинится, что пошла ему наперекор.

Роуз сокрушалась, что солгала ему, не послушалась. Но это же из любви. Он должен понять. Просто обязан!

Сожжения стали проводить чаще. Их случилось уже восемь! И хотя мы находимся в Хэмптон-Корте, так как начинается формальная «родовая пора» королевы, когда ветер дует в нашу сторону, мы все равно ощущаем смрад от дыма, пепла и горящей плоти.

Королева словно не чувствует гари и, насколько я могу судить, не стала больше. На месте этого ребенка я не хотела бы рождаться. Представьте, что его первый вдох будет наполнен зловонием этих убийств. Фу! Конечно, некоторых, похоже, все устраивает, например, «вы знаете, кого» – С., как я ее зову. Мы больше не разговариваем, но на днях я видела, как она мчалась по длинному коридору. Она подружилась с королевским цирюльником. В тот день вонь была довольно сильной, С. остановилась, глубоко втянула воздух и сказала: «Знаю, некоторые люди жалуются на костры, но меня этот запах ободряет, даже очищает, ведь это значит, что наша земля избавляется от страшной язвы». На что цирюльник ответил лишь: «Ну, у меня сегодня простуда, и нос совсем забит. Ничего не чувствую. Ни жареной свинины, ни жареной человечины». Представьте себе – ужас!

Думаю, сегодня придет папа с медалями – по крайней мере, так говорит Беттина. Я должна выяснить, как и где с ним встретиться. Разозлится ли он? Думаю, я смогу все объяснить, и надеюсь, что у него есть новости о Фрэнни. Пора заканчивать. Мне нужно быть в королевской гостиной в 11:00. Часы во дворе сейчас отбили пятнадцать минут.

Думаю о Марисоль и бабушке. Я знаю, что меня нет всего минуту-другую, но я здесь уже больше месяца. Вот это да! Лабиринты времени.

«Лабиринт» – это слово было в новом списке мистера Росса. Интересно, получу ли я бонусное очко за то, что использовала его в другом веке?

Пятнадцать минут спустя Роуз вошла в королевскую гостиную, чтобы показать ее величеству королеве два варианта платья для крестин: одно – если ребенок девочка, другое – если мальчик.

Роуз отправили в переднюю часть комнаты, где Мария откинулась на кушетке и спокойно сложила руки на животе. Довольно маленьком животе.

Похоже, она диктовала письмо одному из своих секретарей, который сидел за письменным столиком:

– «Ваше святейшество, надеюсь, это письмо найдет Вас в добром здравии. Уверена, Вы будете счастливы узнать радостную весть о благополучном рождении нашего ребенка…» – просто оставьте пустую строку для даты, сэр Томас, – «милое дитя родилось», потом заполните дату и час, еще пол и имя.

Она повернула голову к своему мужу, принцу Филиппу:

– Думаю, это хорошая мысль – указать час и даже минуту, что скажешь, Филипп?

– Конечно, моя дорогая, – ответил принц скучным голосом, едва скрывая зевок.

– Так что, сэр Томас, оставьте пустое место, а затем продолжите. – Она вздохнула. – Пишите: «Уверена, что Вы возликуете и усладитесь безграничной добротою Божьей, которая даровала нам сына (или дочь). С самым искренним уважением, Мария, королева Англии, Франции, Неаполя, Иерусалима и Ирландии, принцесса Испании и Сицилии, эрцгерцогиня Австрии, герцогиня Бургундская, Миланская и Брабанта, графиня Габсбургская, законная жена самого благородного и добродетельного принца Филиппа по все той же милости Божией». – Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – Теперь проследите, чтобы копии сего письма были посланы папе римскому, а также королю Франции, австрийскому императору и остальным монархам.

Она пренебрежительно махнула рукой. В этот момент к королеве подошла фрейлина и что-то прошептала. Та с восторгом захлопала в ладоши:

– Скорее позовите ее.

Джейн Дормер жестом показала Роуз, чтобы она уступила дорогу новой посетительнице. Та вошла, или, скорее, проковыляла. Румяная женщина, каких никогда не было во дворце, не говоря уже о королевской гостиной. Она что-то несла в руках.

Джейн Дормер подошла к королеве:

– Ваше величество, позвольте представить Матильду Купер с тремя детьми, рожденными всего два дня назад.

– Миссис Купер, подойдите поближе и дайте мне взглянуть на ваши драгоценные сокровища. Как я понимаю, ваш возраст близок к моему.

– Да, мадам, я имею в виду, ваше величество. – Она сделала небольшой реверанс.

– И посмотрите на себя: в добром здравии и выглядите так прекрасно.

– Знаете, мадам, после рождения восьмерых еще трое – это пустяк.

– О! – Смех Марии приятно зазвенел в гостиной. – Очаровательно.

Очаровательно, подумала Роуз. Что очаровательного в том, чтобы иметь восьмерых детей, когда ты – крестьянка и тебе приходится жить впроголодь за счет маленького надела? Родители Фрэнни ели мясо лишь пару раз в год от силы.

Роуз выглянула из-за широкой спины женщины, когда та открыла тройняшек, чтобы королева на них поглядела. Крепкие малыши. Один зевал, другой лепетал, а третий неистово заорал. Затем Джейн Дормер сделала знак, чтобы женщина их убрала, что та немедленно и сделала. По лицу матери пробежало огромное облегчение. К тому времени, как она вышла из комнаты, выли уже все три малыша.