Хэнк почти не участвовал в разговоре, открывая рот толькодля того, чтобы отправить туда вилку с едой. Если я или Нора обращались к нему,Марвабель отвечала за него, не давая ему произнести ни слова. Он, казалось,вовсе не был этим ни раздражен, ни огорчен, так что я решила, что она совсемподавила его и он окончательно смирился с этим.

Банкет закончился, ораторы произнесли свои речи, после чегобыли розданы награды выдающимся Магам, Стражам и так далее. Я представления неимела, за что здесь можно получить награду, но аплодировала вместе со всеми.Нора пересела поближе ко мне и негромко комментировала каждую победу, и к концуужина я уже начала понемногу разбираться в хитросплетениях Мира иного.

Чувство облегчения моментально испарилось с прибытиемполицейских сил Мира иного в лице Мониша и моего друга, заботливогоПрорицателя.

— Эшлинг, мне очень жаль, но, действуя в качествеофициального наблюдателя l’au-dela, я обязан побеседовать с тобой касательносмерти двух Стражей, — сообщил мне Мониш, когда все остальные началиподниматься и расходиться. — Если у тебя сейчас найдется немного времени, мысможем провести допрос.

Марвабель радостно хихикнула. Мониш, сверкнув шоколаднымиглазами, взглянул на нее, затем снова на меня.

— Ой, — произнесла я, чувствуя себя несколько глупо. — Вынаблюдатели? Это что-то вроде полиции?

Мониш кивнул и махнул рукой в сторону Паоло, стоявшегомолча, с самодовольным видом.

— Нас семеро. Нас с Паоло попросили выполнить это задание,поскольку мы с тобой уже встречались. Комитет l’au-dela решил, что ради твоегоблага допрос лучше проводить знакомым людям.

— Очень любезно с их стороны, — ответила я, внезапнозанервничав. Я не сделала ничего плохого, к тому же меня часами допрашивали внастоящей полиции о моих отношениях с погибшими Стражами; но самое худшее, чтомогла сделать полиция, — это задержать меня. Мне почему-то казалось, что уоккультных наблюдателей имелись в распоряжении гораздо более неприятныесредства воздействия. — Разумеется, сейчас я могу с вами поговорить, хотя мнебы очень хотелось, чтобы допрос закончился как можно скорее. Меньше чем черезчас у меня важная встреча.

Под внимательным взглядом Норы и довольным — Марвабель«полицейские» проводили меня в небольшую комнату для совещаний, располагавшуюсянеподалеку от конференц-зала. Я ожидала от Паоло какого-то замечанияотносительно моей недавней угрозы с ним разобраться, но он ничего не сказал. Онвообще не произнес ни слова и только кивал, когда Мониш объяснял что-то. Честноговоря, я была даже разочарована. Я рассчитывала хотя бы на какое-нибудь предсказаниевроде «Ты попадешь в ужасную, ужасную передрягу».

Хотя мне не нужны были предсказания — я и так понимала это.

— Сначала я обязан сделать тебе предупреждении и тыподпишешь бумагу, которая называется «Заявление о согласии», — сказал Мониш,усадив меня в конце длинного стола. Они с Паоло устроились напротив открыликакие-то черные кожаные папки. Я едва удержалась, чтобы не вытянуть шею и незаглянуть в бумаги. — Если кратко, в нем говорится, что ты признаешь властьнаблюдателей l’au-dela и согласна находиться под нашей юрисдикцией. Тыдобровольно соглашаешься понести наказание, которое наблюдатели сочтут нужнымназначить тебе.

— Наказание? — хрипло повторила я и откашлялась. — Какое ещенаказание? И за что меня наказывать? Я ничего плохого не сделала. Я не имеюникакого отношения к смерти Стражей...

Мониш, подняв руку, остановил меня:

— Я не сказал, что ты будешь наказана. Я сказал лишь, что,если наблюдатели и комитет сочтут наказание необходимым, ты согласишься с ихрешением.

Я сделала глубокий вдох:

— А что будет, если я откажусь признать полномочия комитетаили ваши?

Мониш положил руки на стол. Паоло сидел со скучающим видом.

— В таком случае тебя исключат из l’au-dela. Тебе будетзапрещено общаться с членами общества и называть себя Стражем.

— Ага. — Я прикусила губу, обдумывая его слова, разумеется,должны существовать неофициальные Стражи. Члены Мира иного сразу поняли, кто ятакая, когда я даже не подозревала о его существовании. Возможно, если бы япродолжала жить своей жизнью, меня оставили бы в покое...

— Изгнание из l’au-dela — это серьезно, Эшлинг. Это значит,что для тебя будет полностью закрыт доступ в общество. Ты не сможешь пройтиобучение, не получишь, ни помощи, ни пристанища. Я советую тебе как следуетподумать, прежде чем принимать подобное решение. — Лицо Мониша былобесстрастно, но я уловила в его мягком, певучем голосе некий намек.

Похоже, что выбора не оставалось. Либо я признаю власть Мираиного и соглашусь играть по их правилам, либо мне не разрешат играть вообще. Я,конечно, могла сказать «нет», уйти и остаться просто супругой Дрейка, ноподобная перспектива меня не устраивала. Я хотела быть Стражем, я хотела, чтобыменя ценили за мои способности, умения, уважали меня за личные достоинства, ане за то, что мои хромосомы хорошо сочетались с хромосомами Дрейка.

Я сглотнула ком в горле, загнала подальше беспокойство инараставший страх и кивнула:

— Ну хорошо. Я согласна вам подчиниться.

Мониш откинулся на спинку мягкого кожаного кресла, на егогубах промелькнула тень улыбки, затем он снова стал серьезен:

— Прекрасно. А теперь, пожалуйста, объясни, о чем вы разговариваливо время ваших встреч и почему ты выбрала именно этих Стражей в качествепотенциальных наставниц.

Следующие двадцать минут я повторяла то, что уже рассказывалабудапештской полиции: как я оказалась на конференции (хотя полицейские понятияне имели о ее истинных целях и считали нас группой более или менее безобидныхчудаков), зачем искала наставит и почему решила обратиться к Моа и Теодоре. Когя закончила свой рассказ, Паоло принес нам кофе; у меня пересохло в горле, но ячувствовала себя спокойно и уверенно. Пока со мной не случилось ничего хужетого допроса, что проводили в полиции. Но эти иллюзии быстро развеялись.

— Очень хорошо. То, что ты сообщила, совпадает с рассказом вполиции, — сказал Мониш, когда я отпила глоток кофе, поставленный передо мнойПаоло. Я поблагодарила его, но он ничего не ответил, лишь снова сел рядом сМонишем, взял ручку и принялся делать какие-то заметки. — А теперь перейдем кцели нашей встречи.

— К цели? — удивленно переспросила я. — А я считала, чтоцель — это выяснить, как я познакомилась со Стражами. Вы же не думаете, что онипогибли из-за меня! Полицейский инспектор сказал, что, по предварительнымданным, обе женщины скончались во сне.

Мониш наклонил голову:

— Да, это так, но мы в l’au-dela лучше, чем полициясмертных, умеем расследовать подозрительные смерти. Да, оба Стража умерли восне, но мы считаем, что это было убийство.