– Это несерьезно. Скажи, зачем тебе ковер, и я сделаю скидку в двести динаров.

– Что? – брови Насреддина поползли вверх. – За великую тайну каких-то вшивых двести динаров?

– Триста, даю триста! Нет, даже четыреста, – все распалялся зазывала. – Пятьсот? Ну, скажи, ходжа. Я не смогу заснуть, если не узнаю, зачем такому…

– Ты хотел сказать, оборванцу?

– Нет, нет, – замахал зазывала руками. – Я хотел сказать «уважаемому человеку». Да, да, именно так!

– Хорошо, я тебе скажу по секрету. Слушай же! У моего ишака сегодня годовщина, и я решил ему преподнести дорогой подарок. Твой ковер мягок, и моему лопоухому будет очень удобно на нем спать.

– Да ты в своем уме? – в ужасе отпрянул от ходжи зазывала. – Ты хочешь купить ковер для ишака?

– Конечно, а что в том особенно?

– Твой разум поразил джинн безумия, старик! Подумать только, купить прекрасный персидский ковер для какого-то ишака!

– Прости, но чем мой лопоухий хуже других ишаков, что сидят на подобных этому коврах в своих роскошных домах и обирают простой люд?

– Тьфу на тебя, – отмахнулся зазывала, поняв, что Насреддин насмехается над ним. – Связываясь с тобой, сам невольно становишься ишаком.

– Ну, тебе-то уж точно подобная участь не грозит, – усмехнулся ходжа.

– Почему?

– Устроившись на работу к грабителю Пулату, обирающему народ, ты уже уподобился ишаку. А разве можно стать кем-то дважды? Прощай!

– Ах ты, проклятый оборванец! – затряс кулаками зазывала. – Чтоб я тебя больше не видел возле лавки, слышишь?

– Я все прекрасно слышу, и незачем так кричать, – спокойно ответил ходжа, – а то, гляди, на твой зов могут сбежаться ишаки со всей округи. Впрочем, кто еще, кроме них, может что-то у тебя купить?

Ходжа развернулся и заторопился прочь, больше не слушая хриплых оскорблений зазывалы, позеленевшего от злости, что над ним в открытую насмехается полбазара. Разве до появления Насреддина кто-нибудь мог позволить себе подобное?

Побродив по торговым рядам, ходжа наконец обнаружил лавку с недорогими, но приличными халатами и приобрел один из них. Главное было сделано, теперь вновь можно, не страшась ночного холода или зимних морозов, бродить по городам и селениям. Однако Насреддин пока не торопился покидать дивный уголок горной долины, здесь у него осталось еще немало дел.

После покупки халата у ходжи еще остались деньги, и они с Саидом накупили мяса, риса, масла, моркови и прочего – всего, что необходимо для приготовления отличного плова. Вот обрадуется Икрам, когда вернется домой голодный! И уже на обратном пути Насреддин остановился у плотно скучившихся вокруг одного из торговцев людей. Люди что-то бурно обсуждали, тыча в его товар пальцами.

– Сабля, дивная сабля! Не оставит в живых ни одного вашего врага! Купите, не пожалеете.

Голос торговца показался Насреддину очень знакомым, и он направился к нему. Протолкавшись сквозь толпу зевак, Насреддин с удивлением оглядел саблю, очень ржавую, с зазубренным лезвием и притом чуть погнутую. Торговец, подобно своему товару, тоже был не первой свежести, с вымазанным сажей лицом и повязкой через левый глаз.

– И сколько же ты просишь за нее? – спросил ходжа.

– Всего три тысячи динаров!

– Да ты с ума сошел! – воскликнул Насреддин. – Но я, кажется, знаю, в чем ее сила.

– В чем же? – насторожился странный чумазый торговец.

– От ее вида все враги перемрут со смеху.

Толпа грянула дружным хохотом.

– О глупец! – прошипел торговец. – То не простая сабля, а священная, и когда-то, давным-давно, она принадлежала зятю самого пророка, великому Али! Если ее направить на врага, она удлиняется на целых семь локтей!

– Эка невидаль! – поморщился ходжа. – А вот у меня есть волшебная кочерга, которую я готов продать тебе всего за пять тысяч.

– Кочерга? – уставился торговец на ходжу. – В чем же заключаются ее волшебные свойства?

– Свойства ее в том, что когда жена направляла ее на меня, она удлинялась на целых десять локтей.

Новый взрыв хохота потряс площадь.

– Знаешь что! – разозлился торговец. – Шел бы ты продавать свою кочергу в другом месте.

– Почему? Разве это не базар или именно здесь запрещено торговать кочергами?

– Здесь торгую я!

– Ну и торгуй себе на здоровье. Только вот знаешь?.. – ходжа сделал паузу, зажав в кулак бородку. – У меня есть еще одна волшебная вещь – она уж точно тебе понравится.

– Что за вещь? – насторожился торговец, опуская ржавую саблю.

– Амулет. Он дарует своему обладателю возможность видеть истинную сущность вещей. Я его приобрел, скитаясь по бескрайним арабским землям.

Рыскающий взгляд торговца обшарил Насреддина и остановился на бронзовом амулете в виде человеческой руки.

– И… и что же ты видишь? – облизнул он сухие губы.

– Много чего. Хочешь, я кое-что скажу тебе на ухо, и ты согласишься с этим.

Торговец выставил левое ухо, а Насреддин, склонившись к нему, прошептал:

– Благодаря амулету я могу видеть даже сквозь сажу и повязки, дорогой мулла.

– Ох! – пошатнулся тот, прикрыв не повязанный глаз и схватившись за сердце. – Вон, все вон! Сабля не продается.

Народ, пожимая плечами, стал нехотя расходиться, а когда ушел последний, мулла поманил Насреддина пальцем.

– Скажи, как ты узнал меня? Ведь не благодаря своему амулету?

– Именно благодаря ему, мулла. Не сомневайся, – кивнул ходжа.

– Но… это ведь… такая вещь!

– Все так! Прощай.

– Постой! – Мулла вскочил с циновки и вцепился в руку Насреддина.

– Ну что еще? – недовольно свел брови Насреддин.

– Это… он? – ткнул мулла пальцем в амулет, висящий на шее Насреддина. От желания обладать подобной вещью мулла весь мелко дрожал.

– Возможно, – сдержанно отозвался ходжа.

– Продай мне его! – затряс мулла ходжу за рукав новенького халата.

– Но-но! – отстранил Насреддин муллу. – С ума спятил? Такую вещь и продать тебе. Он мне очень дорог.

– Продай! Я дам тебе… дам… триста динаров!

– Ты смеешься надо мной?

– Пятьсот!

– Уйди ради Аллаха!

– Тысяча. Я даю тысячу! Слышишь?

– Да отстань ты от меня, вот привязался! – отпихнул муллу Насреддин, но тот уже не мог остановиться.

– Три тысячи!

– Нет.

– Пять, пять тысяч! – застонал мулла. – У меня больше ничего нет.

– Ладно, так и быть, – сдался Насреддин. – Значит, ты хочешь купить у меня эту вещь, – ходжа снял амулет с шеи и покачал его на веревке перед носом муллы, – за пять тысяч?

– Да!

– По рукам! – протянул ему правую ладонь ходжа, и мулла с жаром затряс ее.

– По рукам, по рукам.

– Э-э, – ходжа выдернул пальцы из потной ладони муллы и отер их о штаны. – Деньги давай.

– Ах, деньги, – спохватился мулла. – Да, да, конечно.

Он порылся под халатом и выдернул из-за пазухи два пухлых кошеля.

– Здесь ровно пять.

– Мулла, – вздохнул Насреддин. – Я вижу тебя насквозь, не забывай.

– Ох,