исключением 1-го Петроградского женского батальона. Очевидно, в Екатеринославе этот приказ оставили без внимания, так же как и выпущенную 30 ноября резолюцию, подтверждавшую приказ. К 10 декабря батальон был укомплектован личным составом, однако по-прежнему не получил вооружения, снаряжения и продовольствия. В конце месяца мобилизационное управление Кавказского военного округа направило в Екатеринодар запрос, желает ли женский батальон переместиться в Тифлис для несения гарнизонной службы [Там же: 57]. Это предложение сопровождалось обещанием, что по прибытии в Тифлис батальон будет полностью вооружен и экипирован. Но батальон так и не был переведен в Тифлис. Вместо этого он, очевидно, продолжал находиться в Екатеринодаре первые месяцы 1918 года. До этого времени представлялось желательным сохранять это подразделение как одно из тех, в которых еще оставалось «сознание патриотизма и чести воина» [Там же: 87]. Но к концу февраля 1918 года военный и морской комиссар Закавказского комиссариата решил, что из-за серьезной нехватки необходимых материалов вооружение и снабжение женского батальона не представляются возможными [Там же: 99]. Дальнейших упоминаний об этом подразделении в официальных документах нет. Можно предположить, что оно было расформировано; при отсутствии вооружения и экипировки сохранять его не было особого смысла.

1-я Морская женская команда

Попытки создания женских воинских формирований в России во время Первой мировой войны не ограничивались сухопутными войсками. По крайней мере одно женское подразделение было организовано в составе военно-морского флота летом 1917 года. Как и все прочие женские воинские части того времени, женское военно-морское подразделение изначально создавалось по частной инициативе. Организация под названием «Русские женщины, сплотитесь» обратилась к руководству Петроградского военного округа, Морскому министерству и Главному морскому штабу с предложением о создании женских военно-морских частей везде, где есть необходимость в ответственной и важной работе во имя чести и блага «дорогой родины» [РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 4. Д. 6571: 3]. Основные организационные усилия прикладывала женщина, называвшая себя «Марина Морская» [Там же: 20]. Настойчивость, проявленная Морской и ее кружком, а также общая потребность в человеческих ресурсах, вынудили морского министра 1 июля 1917 года одобрить формирование женских военно-морских подразделений для тыловой службы [Там же: 1].

Группа новобранцев 1-й Морской женской команды в военной форме (любезно предоставлено Государственным центральным музеем современной истории России, Москва)

Первое (и в конце концов единственное) российское женское военно-морское подразделение появилось в Ораниенбауме при Морской учебно-стрелковой команде. Это подразделение, называвшееся 1-я Морская женская команда, должно было состоять из 150 человек. Женщинам предстояло пройти боевую подготовку, однако по завершении обучения их предполагалось направить для несения вспомогательной службы в береговое управление Кольской военно-морской базы, где наблюдалась большая потребность в подобных услугах. Это значило, что большинству женщин-добровольцев предстояло работать в пекарнях, прачечных, столовых, а также заниматься уборкой. Несколько человек,

обладавших необходимыми навыками, должны были выполнять бухгалтерскую и канцелярскую работу. Несомненно, военно-морское руководство считало такие обязанности более подходящими для женщин [Там же].

Ответственным за всю деятельность, связанную с формированием женского военно-морского подразделения, был назначен командир Морской учебно-стрелковой команды лейтенант Владимирцов. Получив соответствующие указания от Главного морского штаба, он приступил к необходимым приготовлениям. Для этого он запросил у Кронштадтского порта необходимое снабжение и денежные средства для оснащения женского подразделения. Обнаружив, что стандартное обмундирование и обувь не подходят для женщин, он запросил, чтобы было изготовлено достаточное количество обуви и бескозырок меньшего размера, а также приписать к подразделению пять или шесть опытных портных с необходимыми материалами и швейными принадлежностями для подгонки обмундирования [РГАВМФ. Ф. 620. Оп. 1. Д. 406: 1]. Главный морской штаб поддержал все требования Владимирцова и предписал ему обращаться по всем дальнейшим вопросам к капитану Кронштадтского порта [Там же: 2]. Для женских бескозырок были заказаны ленточки с надписью «Морская женская команда» [Там же: 3].

Штатное расписание 1-й Морской женской команды предполагало численность в 150 человек, однако в действительности в подразделение записались менее сорока женщин. Ограничений по зачислению установлено не было, но из-за сурового арктического климата принимались только женщины с крепким здоровьем [РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 4. Д. 6571: 1]. Все записавшиеся, кроме двух, были наемными работницами. Восемь служили писарями, машинистками и канцеляристками; шесть были портнихами и швеями; пять – сельскохозяйственными работницами; три – кухарками. Несколько женщин имели опыт работы в медицине: три были медицинским сестрами, одна – санитаркой, еще одна – больничной сиделкой. Две были горничными, одна – трактирной служанкой. Одна из доброволиц работала телефонисткой, еще одна – в типографии. Также в состав вошли бывшие разнорабочая, няня в сиротском приюте, а также две женщины, которые не работали, но имели среднее образование. Единственной квалифицированной работницей среди всех была учительница [Там же: 27].

Военнослужащие Морской женской команды должны были каждый день вставать в 7:30 и убираться в казарме. После утреннего чая и молитвы они проходили проверку. После проверки подразделение в течение часа пятнадцати минут занималось физическими упражнениями. Остаток дня отдавался обучению с коротким перерывом в полдень на обед и отдых. Ужинали в 19:00, а в 21:00 произносили вечернюю молитву и отходили ко сну. По понедельникам и четвергам во время дневного обучения женщины осваивали отдание воинского приветствия, а суббота была банным днем [РГАВМФ. Ф. 620. Оп. 1. Д. 406: 4–5].

Первоначально Владимирцов не понимал, какого рода обучение должны проходить женщины-добровольцы. 19 июля он обратился к центральному военно-морскому руководству с вопросом, должно ли обучение женщин ограничиваться базовыми навыками – маршировкой, строевой подготовкой, отданием воинского приветствия – или также включать в себя владение винтовкой (а если так, то будут ли предоставлены винтовки) [Там же: 1]. В конце концов было решено не учить женщин стрельбе. Зато их учили грамоте, и каждый день в 16:30 они проходили часовой урок чтения и письма. Для повышения уровня грамотности среди женщин к Морской учебно-стрелковой команде были приписаны два офицера, прапорщик А. Васильев и подпоручик Чуксанов [РГАВМФ. Ф. 620. Оп. 1. Д. 519: 218]. Следовательно, можно предположить, что многие из доброволиц Морской женской команды были неграмотными или, в лучшем случае, полуграмотными.

Мужчины, служившие в Морской учебно-стрелковой команде, неодобрительно отнеслись к созданию женского подразделения. Матросский комитет выступил с протестом против приказа Морского министерства о формировании 1-й Морской женской команды. В целом одобряя патриотическое рвение со стороны женщин, матросы считали это подразделение совершенно ненужным. Очевидно, их оскорбляло, что их мужественность и способность защитить Родину ставятся, как им казалось, под сомнение. Их возражения были проникнуты враждебностью и неявными угрозами. Появление женщин в