— Мальчик! — кивнула Ника, придерживая ладонями спину.

— Собираем футбольную команду, — пояснил старший Матвей, оперевшись о дверной косяк. — Мам, да ты присядь, мы всё сами сделаем, да, пап?

— А ты чего такая? Болит что-то? — нахмурилась я, сосредоточено заглядывая в лицо сестре. Какая-то она не такая. Растерянная. Странная.

— А? Что? Нет, всё хорошо, просто устала — тонус, — махнула рукой Ника и аккуратно присела на банкетку, расстегивая сандалии. Выпрямилась и вроде как улыбнулась. — Ну иди сюда опять, обниму хоть ещё разок!

* * *

Подперев щёку рукой, потягивала домашнее вино и слушала перескакивающие с тему на тему рассказы сестры.

Шумная игра детишек из соседней комнаты, концерт на минимальной громкости по первому каналу, звуки жизни за окном хрущёвки: смех, стук мяча об асфальт, щебет воробьёв — всё это было настолько настоящим, настолько живым, что теснота в груди давила всё сильнее. У меня никогда этого не было — всё, кроме дочери, одна сплошная пародия на нормальное существование.

Ника вроде бы была самой собой, и вроде бы всё как обычно, но нет-нет, да бросала на меня странные взгляды.

— А как там Раиса Семёновна? — неопределенно кивнула за дверь и понизила тон. — Мы точно ей не мешаем?

— А, не-ет, она привыкла. У нас тишины-то и не бывает никогда.

— Всё лежит? Никаких улучшений?

— Лежит, — вздохнула Ника. — По правде сказать — всё не слишком радужно. Анализы плохие, скорая через день приезжает. Давление, сахар…

Три года назад мать Игоря и по совместительству моя школьная преподавательница по физике упала на улице с инсультом. Люди шли мимо и даже не думали помочь!

Пока одна сердобольная девушка оттащила бедную женщину в тень, пока позвонила в скорую, пока те приехали — последствия стали необратимы: у Раисы Семёновны парализовало ноги и частично руки, с тех пор она постоянно лежит в своей комнате, и уход за ней полностью взяла на себя Ника. Взвалила практически неподъемный груз, но я никогда не слышала, чтобы она жаловалась на жизнь, наоборот, улыбалась и была вроде бы вполне счастлива.

— Ты загляни к ней попозже, она тебя ждёт.

— Обязательно, завтра. Сейчас уже поздно, пусть отдыхает.

Бессонная ночь, долгая дорога, плотный ужин и вино совсем меня разморили. Глаза слипались — я не выдержала и сладко зевнула. Хотелось спать, и я не знала, как сказать Нике, что буду ночевать не у неё.

Ян меня ждал — звонил уже дважды, но мне приходилось сбрасывать вызов, потому что было неудобно разговаривать при сестре. Также была масса неотвеченных от Тимура, но с ним я точно не была готова говорить: написала Марго, что добралась до места и на этом всё.

— А что с квартирой? Ты говорила, что планируете расширяться? — подавила очередную зевоту.

— Да, хотим брать ипотеку. Сама понимаешь — нам теперь нужно ещё больше места, — она погладила свой круглый живот и отложила надкусанный персик. Вообще она весь вечер ела очень плохо — клевала как птичка, выглядела какой-то озабоченной. Меня тревожило её состояние, и я не могла понять, что же с ней происходит.

Собрав со стола грязные тарелки и наотрез отказавшись от моей помощи, Ника отвернулась к раковине и включила шипящий напор воды.

- Я сегодня, когда из магазина шла, увидела своего бывшего одноклассника, представляешь, — проронила она словно между прочим, но я сразу напряглась. — Вообще не ожидала его здесь увидеть, он переехал много лет назад. Тоже в Москву, кстати, — складывая намыленную посуду в горку, взяла чистое полотенце. — Может, ты даже его помнишь — Набиев Ян, ты же у нашего класса немного преподавала.

Сон как рукой сняло. Поперхнувшись глотком вина, постучала ладонью по груди.

— Ну так… припоминаю… смутно.

— Странно, да?

— Что именно?

— Ну, то, что сто лет его здесь не было, и он приехал прям тогда же, когда и ты, — полоская тарелки, проговорила Ника, и я мысленно обрадовалась, что она стоит ко мне спиной и не видит вспыхнувших щёк.

Вроде бы обе взрослые женщины, родные люди, но всё равно мне было невыносимо стыдно признаться ей в своём романе на стороне. Да ещё с кем роман!

— А ведь тогда ходил слушок, что у вас с ним шуры-муры…

Буквально застыла с салфеткой у рта. Вот чёрт.

— Да брось ты… скажешь тоже… — промямлила настолько неубедительно и покраснела ещё сильнее.

Ника выключила воду и обернулась.

— Всё, я так не могу больше! — отошла от раковины и выглянула в прихожую. Убедившись, что рядом никого — Игорь развлекал детей в зале — плотно закрыла дверь и, придерживая живот, неуклюже села напротив. — В общем, я видела вас вместе. С Набиевым. Вы целовались у его машины.

— О, Боже, — выдохнула я и выдавила глупую улыбку. Попалась.

— Извини, что сразу не сказала. Я и не хотела говорить — это не моё дело, но… Тимур знает?

— Ты что?! Нет, конечно! — кинула быстрый взгляд на запертую дверь. — Мы… я… Мы с ним недавно совсем встретились. С Яном… Я не хотела… просто так вышло. Да что ж так сложно! — осушила бокал и взяла сестру за руку. — Ты не подумай ничего плохого, просто Ян… Господи, Ник, я по уши влюбилась. Как девчонка!

— Я за твоё счастье, поверь. Ты заслуживаешь хорошего мужчину! — доверительно заглядывая в глаза, поддержала Ника. — Просто когда я вас увидела… вы были такие счастливые оба. Да ты только взгляни на себя!

— А что со мной?

— Да ты цветёшь и пахнешь! Никогда тебя такой не видела. Буквально сияешь, глаза блестят, как будто помолодела и стала ещё красивее. Хотя куда уж больше!

— Да брось ты! — смущенно отмахнулась.

— Правда-правда. Ты всегда была красотка, и я совсем не удивлена, что даже спустя столько лет он снова выбрал тебя, — проговорила она с лёгкой грустью. — Открою тебе страшную тайну: в школе я по Набиеву с ума сходила, — она хихикнула, совсем как подросток, но сеточка мелких морщинок окружила внешний угол глаза… Время летит…

— Серьезно? Тебе нравился Ян? Вот уж чего бы никогда не подумала!

— Да, ещё до Игоря. Давно это было и быльём поросло, вспоминать даже нечего, — она накрыла мою руку тёплой ладонью и вмиг посерьезнела. — Я правда за тебя рада, но будь осторожнее — если Тимур узнает… Ты же понимаешь, что так просто он тебя не отпустит?

— Понимаю. Я уйду от него, Ника.

— К Яну?

Замешкалась. Закусив губу, долго смотрела на тёмнеющий прямоугольник окна за тонкой тюлевой занавеской.

— Я уйду в любом случае, даже если с Яном у нас ничего не выйдет. Я решила.