— Хотел купить ее верность. Любовницы хранят верность охотнее, чем лекари и стражи.

Ложь. Он просто хотел. Только получить не мог. Не нравился он ей, как и большинство драконов.

Тут же мелькнула мысль, что Анте все-таки разбудила свою драконицу с одним из тех драконов, что ей не нравились. С кем-то вроде мальчика из клана Орхо.

Или нет. Было невозможно полностью почуять ее драконицу из-за круговой защиты, поставленной Анте неким умельцем, но ее ум, характер, жесткость давали понять, что если уж она герцога отвергла, то любовник, как минимум, не хуже.

Но кто? Хорошо бы вычислить и… нейтрализовать.

— Отдай ее мне, — Анвар вздрогнул, неверяще взглянул на друга.

Он?

Сколько они с Кастором дружат? Лет двадцать. А если считать от связи их семей, то все четыреста двадцать. Но никогда он не видел его таким: взгляд исподлобья, желваки на скулах ходят, в потемневших глазах горит злость. Только не спортивная, а дурная, от ревности.

— У тебя есть твоя Истинная, — стиснув кулаки повторил Кастор. — А моя Истинная…. Ты знаешь. Отдай мне Анте, принуди ее, подлови и заставь, я не обижу, женюсь на ней, отдам ключ от сокровищницы, как равной.

— Наярой она не пойдет.

— А я не наярой, женой возьму.

Кастор Шиин молод, красив, силен и не женат, выходец из древнего рода, лишенный Истинной почти со стопроцентной гарантией. Теоретически он мог понравиться строптивой разборчивой Анте. Теоретически он мог быть тем любовником, который разбудил ее драконицу, а после что-то пошло не так. Рассорились или матери его она не понравилась.

Тьма затопила рассудок, не оставив в голове ни одной светлой мысли. Его беснующийся дракон, словно впился когтями в сердце и сдавил, как детскую игрушку.

— Так отдашь, дружище?

Кастор несильно ударил его в плечо, и Анвар словно очнулся, понял, что слишком надолго ушел в себя.

— Нет, — голос звучал глухо. — Она тебе не вещь, чтобы передавать из рук в руки, вот если выберет тебя по собственной воле, тогда и возьмешь.

Резко повернулся к Кастору, приглядываясь, оценивая, впервые не как друга, а как соперника. Они обменялись тяжелыми взглядами, примериваясь друг к другу, а после раздался звонкий голос:

— Анвар! Анвар, почему ты не пришел ко мне? Я так волновалась!

Лале свесилась из окна, похожая на тонкую золотую свечку и замахала ему рукой, сияя улыбкой.

— Никаких манер, — процедил Кастор. — Я иногда думаю, что меня отец-дракон пощадил, лишив Истинной.

Анвар мгновенно остыл. О чем он только что думал? О расчетливой сильной девице, которая ни во что его не ставит. Не стоит того, чтобы ссорится с другом. Которая и зацепила-то его только тем, что напоминает ее. Жестами, улыбкой, именем.

Знакомая горечь разлилась в груди. Это даже не влечение к молодой красавице, это чувство вины, которое будет с ним в горе и в радости до самой могилы.

Он коротко махнул головой, словно вытряхивая из головы черные мысли и зашагал к Академии.

Лале слетела навстречу ему, пылая радостью, словно телепортировалась на лестницу сразу из аудитории, и бросилась к нему в объятия.

— Анвар, Анвар… — зашептала куда-то в висок. — Жизнь без тебя была невыносима, веришь ли, я сутками сидела у окна, ожидая твоего возвращения.

Схватила его за руку и потянула в сторону пустых зельеварных. Буквально затолкала в одну из них, темную и прохладную, где жил стойкий запах молодой лечебной травки. Бесстыдно прижалась к нему всем телом.

— Ты не должна была, — он прохладно улыбнулся, но едва Лале потянулась за поцелуем, отстранился.

— Почему? Из-за того случая?

Она обиженно подняла на него янтарные глаза, в которых мгновенно набухли слезы, и Анвар сдался, накрывая умело подкрашенные губы поцелуем. Лале была слишком капризной, и он собирался позаботиться об этом. В дальнейшем.

— Это был очень холодный поцелуй.

Лале засмеялась и шутливо ударила его в плечо, настроение у нее явно улучшилось, щеки порозовели. Она отпрыгнула от него и закружилась по комнате под его горящим взглядом, даже не догадываясь, какое впечатление производит на него. После запрыгнула на стол и уселась, болтая ногами.

— Я видела, как ты поцеловал ее, — она снова поникла. — Эта… Эта вея тебе нравится?

— Вейра, — поправил он машинально. — Она ничего не значит, просто красивая иномирянка, способная принести пользу Сопределью.

— Ты поэтому поцеловал ее?

Будь добр, напомнил он себе, сцепив зубы, будь добр с тем, кто ни в чем не виноват.

— Можно сказать и так. Самые верные слуги всегда в тебя немного влюблены, это полезно и удобно. Намного удобнее, чем когда они видят первородную форму твоего дракона и трясутся от страха, — пояснил Анвар, тщательно подбирая слова.

Лале взглянула с откровенным упреком, и головная боль, начавшаяся еще у обрыва, накатила с новой силой. Ему нужно лекарство. Сейчас. А еще немного покоя, сна и личного времени. И ничего из этого он позволить себе не мог с той секунды, как умер в восемь лет, чтобы разбудить своего дракона.

— Если она ничего не значит, — тихо сказала Лале. — Отдай ее мне. Подари. Поверь, я позабочусь о ней, и эта наглая вея будет служить нашей семье, как служат кайраны.

Анвар с трудом подавил новую вспышку боли, вгрызающейся в висок.

— Ты принесла лекарство? — спросил глухо и почти наощупь двинулся к Лале.

В руку лег тяжелый прохладный флакон. Анвар отвинтил тяжелую резную крышку и сделал глоток, дракон в груди отозвался знакомым ворчанием.

«Надо двадцать капель. Ты еще весь флакон выдуй, тогда проблемы сразу закончатся, ты их проспишь!»

— Надо просто забыть этот случай и жить дальше, — Лале осторожно погладила его по плечу. — Я ведь забыла, хотя Аланте была моей сестрой. Твоей вины нет в случившемся.

Ошибаешься, Лале, в произошедшем в тот день виноват только он один. Никто больше.

— Так насчет этой мерзкой веи… Ты ведь отдашь мне ее?

Лале кокетливо склонила голову набок, как ребенок, выпрашивающий новую куклу, только глаза у нее были не детскими. Жестокими.

— Нет, она иномирянка и никто в Вальтарте ей не указ, — отказал он как можно мягче и тут же перевел разговор: — Расскажи мне об оценках. Кастор жалуется на твою успеваемость и поведение…

— Твой Кастор на все жалуется! А сам