тебя в замок, и сделать фрейлиной при королеве...

Меня вдруг прижало к холодной и влажной стенке.

Несмотря на субтильное телосложение, Зорька была довольно крепкой девочкой.

— Ты что, женат?

— Люцифер миловал.

— Тогда... — она резко опустила руки. — Тогда что ты мне голову морочишь?

— Просто пошутил.

— Не делай так больше. У тебя не получается.

— А некоторые считают меня довольно остроумным.

— Они врут.

Я обиделся. Нет, правда. Многие девушки смеялись над моими шутками. И никто их не заставлял...

Внутри башни было темно, хоть глаз коли.

Пару раз я споткнулся, ударившись о нечто твёрдое и угловатое. Воображение услужливо подсовывало яркие образы "железных дев" и других разнообразных дыб.

Но потом Зорька взяла меня за руку и жить стало легче.

Судя по ощущениям, в конце концов мы оказались к крошечной комнатке — эхо от дыхания возвращалось сразу, и от этого казалось, что кто-то шумно дышит прямо за спиной...

А потом комната дрогнула и поехала вниз.

— Это что, лифт? — я был удивлён до глубины души.

— А ты думал, мы тут пещерные жители? — огрызнулась Зорька.

— Да ничего я не думал, — я тоже разозлился. Стукнуть девчонку религия не позволяла. Но терпеть её вызывающий тон реально поднадоело. — Просто удивился. Думал, придётся взбираться по лестнице на вершину башни...

— Учитель не любит высоты, — тихо, и как бы примиряюще заметила Зорька. — Выше первого этажа никогда не поднимается.

Двери лифта открылись.

Я зажмурился от яркого света.

Когда глаза привыкли, оказалось, что помещение освещено летучими светящимися шариками размером с теннисный.

Они парили в воздухе совершенно свободно, наполняя обширное пространство таинственными тенями и яркими бликами.

В глубине зала, за массивным письменным столом, сидел человек и читал книгу.

Один из шариков, с зеленоватым отливом, парил прямо над страницами, но лицо человека оставалось в тени.

Это библиотека, — я оглядел бесконечные ряды полок, уходящие вдаль, туда, где не было ни одного светящегося шарика.

Кое-где к полкам были приставлены стремянки — ну знаете, такие, которые передвигаются на колёсиках.

Пол был покрыт толстым ковром, скрадывающим все звуки, в воздухе витал запах мастики и почему-то озона.

— Уютненько тут у вас, — человек на наше появление никак не реагировал, и я решил начать светскую беседу самостоятельно. — Тепло, тихо и мухи не кусают...

— А вас часто кусали мухи? — человек отвлёкся от фолианта и поднял голову, укрытую толстым и глубоким капюшоном. Ни дать ни взять — Император из Звёздных войн...

— Это фигура речи.

Кресло, в котором сидел человек, было единственным в комнате.

Я сделал пару шагов по направлению к столу и почувствовал, как упёрся в какую-то преграду.

Ничего "такого" я не видел — ни стекла, ни каких-то перил или ограждения. Но двигаться не мог. Как пресловутая муха в капле мёда.

— Зачем ты его привела? — резко спросил капюшон, обращаясь к Зорьке. Девчонка стояла за моим правым плечом, и лишь тихонько посапывала.

— Ты должен его выслушать, — она вышла вперёд.

Неосознанным, как я подозреваю, жестом, Зорька словно бы защищала меня.

— У тебя был приказ, — продолжил капюшон нелицеприятным тоном. — Тебе всего-навсего нужно было его выполнить. Но ты, как всегда, поступила по-своему. Ты подвела меня. Нас. А теперь уходи. Я подумаю, что с тобой делать, позже.

— Ну и уйду, — запальчиво прошипела девчонка. — Можешь делать со мной всё, что хочешь. Но... поговори с этим принцем. Он не такой, как другие. Честное слово!

— Нам не о чём говорить, — коротко заметил человек из тени.

— А вот и есть! — радует, что не только со мной она говорит, как со слабоумным. — Ты сам меня учил: два разумных человека ВСЕГДА могут договориться.

— Ключевое слово здесь "ЧЕЛОВЕК", девочка, — парировал незнакомец. — А это — Золотов. Они — не люди. Они — грязь, которая отравляет нашу страну.

Я закашлялся.

Святой Люцифер! Везде одно и то же...

Есть правящая верхушка, которая думает, что стоит выше всяких законов, Божьих и человеческих.

А есть все остальные. И вот в среде этих "остальных" начинает расти оппозиция. Потом она собирается в ячейки, свергает существующее правительство...

А затем САМА начинает думать, что стоит выше других. И имеет ПРАВО.

История Спартака ничему не учит. Она просто повторяется, снова и снова.

— Может, позволите сказать мне? — спросил я, прочистив как следует горло.

— В этом нет необходимости, — отрезал человек из тени. — Ты — зло. А зло должно быть истреблено.

Он поднял руку...

И было в этом жесте что-то окончательное, такое, что заставило меня схватить Зорьку и отбросить в сторону.

В меня полетело нечто невидимое, но от этого не менее неприятное.

Я поймал его инстинктивно, попутно размышляя: ну и глупо же я выгляжу со стороны, комкая в ладонях пустоту...

Однако воздух не был пустым. Ладони мои кололо, словно я комкал шар из канцелярских кнопок.

Собрав все кнопки в кучку, я небрежно отбросил их себе за спину, и повернулся к человеку из тени.

— Знаешь, нам и вправду нужно поговорить, — сказал я так убедительно, как только мог.

— Ты отбросил девчонку с пути Смертного шара, — удивлённо, словно Архимед, который только что открыл вытеснение воды из ванны, проговорил капюшон.

— А что, у вас принято по-другому?

Честно говоря, его поступок выбил меня из равновесия. Основную работу, правда, проделала Зорька, всю дорогу подкалывая меня и подзуживая.

Но этот "Смертный" шар был последней каплей.

— Ты же — Максимилиан Золотов, — удивлённо произнёс капюшон.

— Ага. Злой, эгоистичный ублюдок, который кушает маленьких девочек на завтрак, — буркнул я, помогая Зорьке подняться и отряхнуть курточку. — Может, стоит начать знакомство заново?

Глава 18

Я — человек отходчивый. И тон, которым общался капюшон, доказывал, что он СОВЕРШЕННО не ожидает от меня проявлений милосердия.

Так что я его простил.

А потом подошел к столу, протянул руку и сказал:

— Привет. Меня зовут Макс. Для друзей — Безумный Макс. А ты значит...

— Зорька! — перебил меня капюшон. — Тебе пора.

— Но... — девочка растерялась. — Это же я привела его! И я тоже хочу...

— Помнишь, что я