Джек впился в ее губы и, толкнув ее на кровать, накрыл своим телом, вдыхая ее запах. Но тут он замер, лежа на Молли и дыша, как голодный волк, зависший над своей добычей. Он ослабил хватку и слез с кровати. Молли разочарованно вздохнула. Он, наконец, оторвал взгляд от ее тела и указал на дверь. Молли подняла плавки от купальника и, стараясь, насколько это возможно в такой ситуации, сохранять достоинство, выскользнула за дверь.

Молли стояла посреди комнаты и размахивала руками, как дирижер оркестра.

— Ладно. Подними ногу и закинь на нее сверху. Правильно. Теперь ты — согни левую ногу, потом поверни правую…

Трио на кровати, двое мужчин в кожаных намордниках и собачьих ошейниках и сурового вида женщина в костюме палача, с пугающей точностью выполняло ее указания, но они занимались этим уже довольно долго и от усталости стали сбиваться с ритма.

— Ты можешь осторожнее обращаться с этой штуковиной? Ты чуть не выколола мне глаз.

— Извини.

В изнеможении они повалились друг на друга, смешавшись в кучу. Молли неодобрительно покачала головой. Писать такого рода сцены всегда было сложно. Шесть рук и шесть ног, куда их все поместить? Молли опустила руки и вздохнула. Она сама выбилась из сил. Она работала чуть ли не круглые сутки, чтобы удовлетворить ненасытный читательский спрос, и довела себя чуть ли не до нервного истощения. Она превращалась в фабрику по производству любовных романов. Она посмотрела на свою главную героиню по имени Эсме, сексапильную «госпожу» с золотым сердцем:

— Что с тобой происходит?

— Я просто не могу понять.

— Понять что?

— Зачем я здесь. Какова моя мотивация?

— Любовь, конечно.

Эсме взглянула на одного из персонажей, молодого мужчину по имени Девон, развалившегося в углу с бокалом шампанского в руке.

— Ты хочешь сказать, что я в него влюблена?

Ну да.

— А.

— Разве я не дала это ясно понять? — Молли огляделась. Они все покачали головами. Она снова села. — Проклятие. — Она долго смотрела в пространство. Персонажи ее нервно переглядывались. — Ладно. — Она обращалась к Эсме: — Итак, ты любишь его. Но он едва тебя замечает. И то немногое, что ему о тебе известно, похоже, его не впечатляет. Вернее, наоборот: он считает, что тебя слишком много, в тебе слишком много того, этого. Что ты ему скажешь?

Эсме скрестила руки на груди.

— Я бы сказала: «Пошел вон».

— Что, если ты знаешь, что он в глубине души хороший человек, что он просто недостаточно тебя знает. Что, если ты влюбилась?

— Можно мне внести предложение? — сказал Девон. — Пожалуйста.

— Привяжи его к кровати и заставь его лаять.

— Девон, мы тут пытаемся думать, — шикнула на него Эсме. Она вернулась к разговору с Молли: — Почему бы тебе просто не написать: «Эй, я тебя люблю».

— И что, по-твоему, он на это скажет? — Молли посмотрела на Девона.

— До того, как он хлопнет дверью, или после того?

Другой мужчина кивнул.

Эсме пожала плечами:

— Тут никогда ничего нельзя сказать заранее. Может, он прижмет меня к сердцу и поцелует от души и вообще ничего не скажет.

Наступила тишина. Все обдумывали последнюю реплику.

— Что-то не так? — спросил Девон, глядя на Молли.

— Да так, ничего. — Молли решительно мотнула головой. — Хорошо, довольно отдыхать. Где плетка?

Автор: Джек Картер.

Джек согнулся над клавиатурой, набивая бессмысленные символы. Он печатал первую строчку своего будущего шедевра, пробуя различные шрифты, различные размеры, даже различные цвета. Он пробовал набирать ее полужирным шрифтом и курсивом и, когда в дверь позвонили, раздраженно закатил глаза. Опять ему помешали! Его постоянно отвлекают от работы. Джек злился. Не реагируя на звонок, он продолжал печатать смешные значки. В дверь снова позвонили.

— О, Бога ради, кто-нибудь откроет дверь? — услышал он крик матери.

Перед дверью своего дома Джек обнаружил пожилого мужчину в инвалидном кресле. Тот жал на звонок с помощью длинной трости. При виде Джека он опустил трость и сдержанно поклонился:

— Доброе утро. Рита дома?

— Рита? — Джек посмотрел на тропинку за спиной мужчины. Ни легковушки, ни фургона. Мужчина был весь в пыли, волосы его растрепал ветер. Похоже, он проехал не одну милю.

— Да, конечно. Я пойду ее позову. — Но Джек не торопился исполнять обещанное. Надо ли предложить посетителю в инвалидном кресле помощь? Но у полного достоинства маленького мужчины в инвалидном кресле было словно на лбу написано: «Не подходи».

— Я подожду, — сухо сообщил ему незнакомец. Джек кивнул. Оставив входную дверь открытой, он подошел к лестнице и громко крикнул:

— Мама!

Ответа не последовало.

Он прочистил горло и повторил попытку:

— Мама, к тебе пришли!

— Меня нет! — крикнула она в ответ.

Джек простодушно улыбнулся визитеру, после чего стал подниматься по лестнице.

Он нашел мать в ее комнате. Сидя у окна, Рита раскладывала пасьянс. Она была одета как на выход, подкрашена, и она бросала карты с таким видом, словно от расклада зависела вся ее жизнь.

— Мам, к тебе пришли.

Она даже не подняла головы.

— Вели ему уходить.

— Но… он в инвалидном кресле.

— И что с того?

— Он выглядит так, словно проехал не одну милю. На инвалидном кресле, я думаю.

— Как приехал, так и уедет. — Рита вытащила туза пик. — А, вот ты где, маленький негодник.

Руки ее порхали. Она успела избавиться от половины карт в колоде, после чего с облегчением откинулась на спинку кресла:

— Вот так лучше.

— Что я ему скажу?

— Ничего. Просто закрой перед ним дверь.

— Я не могу…

— О, ладно. Я сама это сделаю.

Она положила карты и встала. Она взглянула в зеркало, поправила выбившийся из прически локон и, отодвинув плечом стоявшего в дверях Джека, направилась к лестнице.

Джек остался на верхней площадке. Он прислушивался к тому, что происходит внизу. Он слышал приглушенные голоса. Затем высокомерный смех матери. Затем громкий хлопок дверью. Джек подбежал к окну и увидел, как старик развернул на тропинке свое транспортное средство и поехал прочь. Загипсованная нога торчала вперед, прорезая воздух. Он остановился у дорожного знака «стоп», посмотрел в обе стороны и с невозмутимостью генерала армии пересек дорогу на перекрестке. Джек, вытянув шею, смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду. Мать его успела вернуться в комнату и усесться в кресло.