21. Чужая женщина

Наше время.

Разговор с Ронаном произвёл на девушку неоднозначное впечатление. Она не хотела оставаться наедине с переживаниями, поэтому ушла прогуляться по окрестностям. Одевшись потеплее, Аннабелль бродила по Монреалю, разглядывая его многолюдные улочки, новые постройки и старые знакомые здания, стараясь подобрать нужное воспоминание.

Она тосковала по городу.

Здесь, в Монреале, ей было хорошо от того, что удивительные красивые леса переплетались с чудной архитектурой и городской средой. Люди улыбались друг другу, вечно куда-то спешили и останавливались лишь по праздникам.

В юности она и Шантильон гуляли по городу без цели и маршрута. Покупали кофе в бумажных стаканчиках и обсуждали все на свете — Аннабелль его не хватало. С Домиником связи не было, в социальных сетях он не появлялся, а телефон сменил. По старому адресу жили другие люди, она обнаружила это, когда получила письмо с просьбой больше не писать туда. Кое-какая информация о Шантильоне все же имелась в интернете. Он продолжил отцовское дело после его смерти, стал владельцем сети компаний по продаже квартир в Монреале и других крупных городах Канады.

Найдя адрес офиса в девушка решила попытать счастья. Взяв такси, Аннабелль направилась в центр города. Войдя в офис, расположенный на двадцать втором этаже небоскреба, девушка огляделась по сторонам — работа кипела. Совершались звонки, печатались бумаги, люди шумно переговаривались между собой. Аннабелль встретила администратор и спросила, чем может быть полезна. Морган попросила позвать Доминика, представившись его старой подругой. Администратор любезно улыбнулась, и набрала номер Шантильона, щебеча в трубку.

Нервно прочистив горло, Морган уставилась на потолок, считая лампочки. Девушка предупредила ее: Шантильон спустится через пять минут и предложила кофе. Аннабелль присела на диванчик и принялась ждать. Вот и этот момент настал. Она впервые за столько лет увидит лучшего друга юности. Если перед встречей с Уильямом, она не волновалась, просто решая, как себя вести себя с ним, то мысли о встрече с Домиником заставляли нервничать, отбивая ногой такт нудной мелодии, играющей на этаже.

— Ого, Аннабелль! Выглядишь превосходно! Красавица! — рассмеявшись произнес Шантильон, помогая подруге подняться.

Морган сразу узнала его — все такой же преданный костюмам и кожаным лакированным ботинкам. Все те же запонки на манжетах серой рубашки. Приподнявшись, она крепко обняла парня.

Щеки Белль запылали. Комплименты по-прежнему приносили ей дискомфорт, а не радость. Она не умела принимать приятное. Девушка часто сравнивала себя с мимо проходящими особами, но с недавних пор, внешность перестала иметь значение. Бабушка Аннабелль любила говорить так: «Если у человека внутри колкая роза вместо сердца, то вряд ли кто-то станет долго наслаждаться прекрасными лепестками». Какой бы Аннабелль не была красивой, кто бы не сворачивал шеи, глядя на нее, никто не полюбит только обертку. Красивой она себя не считала — блеск в глазах давно потух, а он и давал привлекательность.

— Боже, Доминик, как я рада тебя видеть! Как же мне тебя не хватало, — улыбаясь, произнесла Аннабелль.

На миг она перенеслась в тот самый день, день рождения Уильяма, когда они уехали на какое-то озеро, прогуляв уроки. Все эти восемь лет, Аннабелль ощущала постоянную нехватку такого человека, как Шантильон. Его непосредственность и остроумие часто спасали Морган в разных ситуациях.

— Я бываю в Монреале раз в полгода, ты как-то подгадала момент.

— Чутье не подвело, — улыбнулась девушка, обведя холл взглядом, — это твоя фирма? Сколько тут людей работает…

— Пойдём в кабинет, здесь любят «греть» уши не по делу, — сказал Доминик, махнув рукой.

Он аккуратно нажал кнопку вызова лифта и постарался не встречаться с Аннабелль взглядом. Старые друзья вышли на более высоком этаже. Панорамные окна открывали роскошной вид на город — такой усталый от холодов и дождей.

— Два с половиной года назад я похоронил отца. Бизнес достался в наследство, все филиалы в Канаде. Знала бы ты, как взрывалась голова моя в первые полгода.

— О, господи, сожалею, Доминик, — тихо сказала Аннабелль, положив руку на плечо другу.

Не забыв о сложностях в отношениях Ника с родителями, девушка предполагала — смерть одного из них ударит по нему в миллионы раз сильнее, чем по тому, у кого отношения хорошие. А что если…Они не нашли общий язык, Ник так и остался для них сыном дурачком без светлого будущего. Почему он унаследовал бизнес отца, а не другие его братья? Морган не знала и не могла предположить.

— Представляешь, мы с ним нашли общи язык и последние парочку лет его жизни были классными. Мой старший брат Марк женился и воспитывает детей, уехал в Европу, а Дэн — средний, открыл ресторан. Папа передал бизнес мне, приходится делать все хорошо и оправдывать ожидания.

— А ты это очень не любишь.

— Очень не люблю. Сменим тему. Как твои предки? Живы, здоровы?

Морган стыдливо пожала плечами. Она только пару дней назад присмотрела билеты в Торонто. И Ронан обещал поехать с ней. Вопросы того, как объявиться в родном доме, как объяснить свой побег из него восемь лет назад, мучали девушку каждую ночь, не давая сомкнуть глаз. Она ставила себя на место родителей. Если бы их дочь сбежала, скрывалась бы в неизвестном направлении, по неизвестным причинам, оставив записку о том, чтобы о ней не заявляли в полицию, потому как она не исчезала, а просто уехала, Аннабелль бы поседела раньше времени. И, соответственно, она стала бы искать причины в себе. Как плохо должен жить ребёнок, чтобы самовольно оставить дом?

— Ник, я понятия не имею, — сказала девушка прямо, — я не знаю. Соседка сказала — у них все хорошо, они переехали в Торонто. Скоро мы с ними увидимся обязательно, но пока я просто ужасная дочь.

— Никогда не думал, что это скажу, но, — тоскливо бросил Дом, — пока они еще живы и молоды, надо успеть помириться с ними. Сила рода, Морган, сила рода!

— Я не же выучила урок. Может стать поздно, как это случилось с бабушкой, — сказала Аннабелль, — пусть она покоится с миром.

— Бабушка ушла? — осторожно переспросил Доминик.

— Полторы недели назад.

— Соболезную, дорогая!

— Я ужасно поступила. Она не заслуживала такого, я даже ей не звонила, — произнесла Аннабелль, — и ничего уже не исправить.

— Она понимала тебя, как никто другой. Думай о лучшем.

— Да я думаю…Думаю о том, что была полной дурой. Понеслась куда-то, даже не пытаясь понять никого.

— Спокойнее, — прошептал Доминик, — давай-ка обсудим кое-что.

Молодые люди вновь поднялись на лифте. По помещению, как муравьи, бегали девушки в белых рубашках и узких темных юбках, держа в руках стопки бумаг, мужчины,